Принцесса лилий (сборник) - Страница 9

– Видишь ту церквушку? – показала баронесса. – Это церковь Санта-Франческа-Романа. Ты представить себе не можешь, что творится здесь девятого марта. Вся площадь забита лошадьми, коровами, буйволами. Все это добро мычит, лягается, поднимает тучи пыли и оставляет груды навоза. Просто кошмар!

– Святая Франческа покровительствует животным? – угадала Жанна.

– Конечно. Вот их и гонят сюда в день ее рождения для благословения. Что тут делается – не описать!

Внезапно (для Жанны) экипаж выехал на площадь, и перед глазами возникла громадная трехпроемная арка. А рядом возносились ввысь огромные, подавляющие своей величиной, странные руины. Три арочных пояса и глухой четвертый наверху. Мрамор и травертин, кирпичи и туф. Буйные заросли, облепившие старые стены.

– Что это? – вырвалось у завороженной Жанны.

– А-а, это… Триумфальная арка Константина, – пояснила баронесса. – Здесь этих арок повсюду – не счесть. Как только кто-нибудь из полководцев или императоров одерживал какую-нибудь победу, римляне тут же, просто наперегонки, мчались строить ему триумфальную арку…

– Ну а руины? – перебила Жанна баронессу.

– Это Колизей. Говорят, что раньше здесь был театр. Представления, развлечения. Сейчас отсюда весь Рим берет камни на постройку домов. Очень удобно. А в развалинах бродяги устроили себе массу укрытий, так что появляться здесь без сопровождения небезопасно. Да и незачем – ведь ты, как я думаю, не собираешься заниматься постройкой дома в Риме? Хватит смотреть на никчемные руины, поехали, я покажу тебе очень и очень интересное место.

Очень и очень интересным местом оказалась обычная улочка с небольшой часовенкой, посвященной Богоматери. Но именно в этом месте баронесса оживилась, как не оживлялась ни при виде Колизея, ни при виде Форума.

– Говорят, что именно на этом месте папесса Иоанна разродилась во время крестного хода.

– Я ничего об этом не слышала, – осторожно сказала Жанна.

– О папессе Иоанне? – с надеждой спросила баронесса. – Да это же известная на весь мир история! Вот слушай. Эта дама, точнее девица, была соблазнена неким монахом и вместе с ним бежала из родного дома. Монах был о себе очень высокого мнения и собирался стать папой. Поэтому он решил набираться ума в заведениях, где готовят богословов. Девица любопытства ради составляла ему компанию, переодетая в мужское платье. Дела у парочки шли неплохо, и девица ничем не уступала своим соученикам, но тут, на беду, ее кавалер умер. Она не стала возвращаться домой, а продолжала учебу и стала известным богословом. Все считали ее мужчиной, кроме того, с кем делила она ложе. И когда умер папа Лев Четвертый, решили, что самым достойным его преемником будет она. Девица стала папой Иоанном, и никто даже не подозревал, что она женщина. Но ее угораздило забеременеть и разродиться именно во время процессии.

Баронесса всем своим видом показывала, что, будь она на месте папессы, уж таких глупых промахов ни за что не допустила бы.

– Был страшный скандал, и дело дошло до того, что кандидата в первосвященники стали проверять на специальном кресле с дырой, чтобы наглядно убедиться в его мужских статях. Слава богу, современным папам этого не требуется. К моменту избрания у них обычно такое количество незаконнорожденных детей, что их мужской силе завидуют светские кавалеры.

– Все это напоминает обычную байку, – заметила Жанна.

– Да ты что! – возмутилась баронесса. – Это чистая правда. Даже процессии идут по соседней улочке! А если бы не история с папессой, что мешало бы им двигаться по этой?

Сраженная железной логикой мадам Беатрисы, Жанна не стала спорить дальше.

Их экипаж тронулся.

– А сейчас мы отправимся на холм Эсквилин, – пояснила довольная тем, что убедила Жанну, баронесса. – Должна же ты взглянуть на древнейшую церковь Рима. Самое интересное в храме Сан-Вито – камень, на котором древним христианским мученикам секли головы. Просто мурашки по коже бегут, как представишь все это! Право, какие страшные были тогда времена!

Жанна кисло подумала, что в сегодняшнем Риме христианам точно так же секут головы на плахах на многочисленных площадях и это почему-то никого не ужасает.

Экипаж прибыл на место, дамы вышли.

Баронесса дрожащей рукой указала на невзрачный камень.

Жанна сделала скорбное лицо, осматривая святыню.

Никаких эмоций камень у нее не вызывал. Только почему-то вертелась мысль, что рубить головы на деревянной плахе значительно удобнее – меньше тупится лезвие.

Какой дурак приспособил камень для подобных целей?

Спохватившись, что подобные мысли больше подходят для рыжего, не верящего ни в черта, ни в Бога пирата, чем для нее, слава богу, примерной католички, Жанна быстро одернула себя и отошла от камня.

Прямо к церкви примыкала древняя арка.

– Это арка Гальена, – пояснила баронесса. – Ворота в город во времена язычников. Представляешь, каким небольшим был Рим, если этот холм считался окраиной? А теперь нам предстоит увидеть самое главное украшение этого холма – базилику Санта-Мария Маджоре. Больше ее по размерам церквей, посвященных Богоматери, в Риме нет!

Похоже, это было главным достоинством храма в глазах благочестивой мадам де Шатонуар.

Базилика венчала Эсквилин.

Горели под солнцем многоцветные торжественные мозаики на ее фасаде. Окруженный ангелами Христос посылал людям свое благословение.

Жанне страстно захотелось побыть здесь одной, чтобы душа согрелась от соприкосновения с божественной красотой, посвященной Деве.

Она решила, что непременно придет сюда еще раз, без баронессы.

– Базилику построили на деньги одного богатого римского синьора больше тысячи лет назад, – напомнила, что она рядом, мадам Беатриса. – Он, бедолага, хотел употребить все свое состояние на богоугодные дела, только никак не мог решить, на какие именно. Маялся и маялся и взмолился к Богоматери, прося осенить его, послать знак. Дева явилась к нему во сне в ночь с четвертый на пятый день августа, и повелела выстроить храм на том месте, где завтра выпадет снег. Синьор, понятно, решил, что сошел с ума. Но Пресвятая не забыла явиться во сне и папе, сообщив, что снег утром выпадет на холме Эсквилин. Утром папа прихватил синьора и опрометью кинулся сюда. А Эсквилин был весь в снегу. Папа тростью нарисовал на белой от снега земле контуры храма и велел приступать к работе. Видишь, в нижнем ряду мозаик изображены эти события. Вон из той ложи папа благословляет толпу во время праздников. А в день чуда через отверстие в потолке на головы верующих летят белые лепестки цветов. Говорят, это незабываемо! Я обязательно приду сюда в пятый день августа. Пойдем вовнутрь.

Внутри храм был тоже богато украшен мозаиками. Мозаичные полы переходили в мозаичные стены. Центральный неф был украшен галереей из античных цельномраморных колонн, а над колоннами снова шли мозаичные панели.

Жанна смотрела по сторонам.

…Короновал Богоматерь Сын Божий, пели ангельские хоры, жили своей жизнью ветхозаветные герои, рождался и рос маленький Иисус…

Баронесса подвела Жанну к пятому порфировому кругу на полу.

– Вот здесь лежит прах того благочестивого синьора и его супруги.

– Достойное место, – заметила Жанна и незаметно поморщилась: баронесса, даже не подозревая, своими фразами беспощадно выбивала ее из торжественно-задумчивого настроения.

Ни остатки яслей Христа, ни икона Богородицы «Салус Попули Романи», написанная самим евангелистом Лукой, не вызвали теперь приподнятого состояния души.

– А почему икона так называется? – спросила Жанна для того, чтобы что-то спросить.

– Дарующая здоровье народу римскому? – подхватила баронесса. – Да потому что в 590 году в Риме свирепствовала чума. И папа Григорий Двоеслов, причисленный потом к лику святых, держа в руках эту икону, стал обходить город крестным ходом. И вступив на мост, ведущий к замку, он увидел ангела, который вкладывал меч в ножны. Поэтому-то замок и назвали замком Святого Ангела, а икона получила имя «Салус Попули Романи». Теперь к ней за помощью обращаются во время всяких напастей, черных смертей и моровых язв. Пойдем, дорогая, на площадь, у нас мало времени.