Принц в фартуке (СИ) - Страница 46

— Керт!

— Держись крепче.

Наша вилла, как и королевская резиденция, стоит над собственным минеральным источником. Керт спускается в купальный зал. Иначе, наверное, огромный бассейн и не назвать. Керт опускает блюдо на бортик, меня — на пол. Я скидываю домашнюю обувь. Несмотря на то, что пол каменный, он тёплый благодаря проходящим под ним трубам. Керт помогает сбросить платье. Следом летит его рубашка, штаны, фартук.

Керт спрыгивает в бассейн и окатывает меня волной искрящихся брызг. Я прищуриваюсь, но не прыгаю. Есть своя прелесть в том, чтобы медленно войти в шипучую, как шампанское, воду, оттолкнуться от нижней ступеньке и поплыть к противоположному бортику. Керт догоняет почти сразу, переворачивается на спину. Как тут удержаться? Я со смехом протягиваю руку и касаюсь загорелой кожи, щекочу. Керт фыркает и тотчас переворачивается, ловит мою ладонь, затягивает меня в объятия, целует.

Начинаем мы прямо в воде, из бассейна перебираемся на бортик, на расстеленные махровые полотенца. Я ещё успеваю задуматься — а как скоро у Лизи появится братик или сестрёнка, через девять месяцев или всё же чуть дольше? Посторонние мысли исчезают, растворяются в поцелуях, и остаётся только:

— Люблю...

& & &

Скорее бы свадьба — я твердила каждый день после возвращения в столицу, а всё потому, что дед не только ухитрился настоять, чтобы в храм я отправилась из родового особняка Миашар, но и добился, чтобы эти несколько дней накануне торжества я прожила в доме, который когда-то считала родным гнездом. Честное слово, лучше бы я в своей крошечной квартирке жила, но политика не оставила мне выбора. Конечно, упереться я могла, но зачем упускать выгоду?

В ожидании свадьбы дни я проводила с бабушкой и мамой. С мамой мы тайно обменивались письмами и даже время от времени встречались, никто не препятствовал. Бабушка тоже относилась ко мне тепло, но мы не были настолько близки, как с мамой.

— Дорогая внучка, вы уверены в своём решении? Мой супруг и глава нашего рода убеждён, что именно вы должны встать во главе семьи. Вы же в нарушение вековых традиций переходите в род мужа. Молодой род...

А громоздить словесные конструкции обязательно? Мы же не на приёме. С Кертом я как-то успела привыкнуть к домашнему стилю общения.

— Уверена, леди.

Бабушка вздыхает с укоризной. Жаль её, если честно. Величие рода, в который она когд-то вошла, это всё, что у неё есть. Её брак счастливым уж точно не назвать. Может быть, ей станет легче после отъезда деда? Когда я бессовестно повешу на неё чертячий питомник, она точно взбодрится.

Она качает головой:

— Я буду молиться за наше будущее.

— Леди, разве, восстановив историческую справедливость, род Миашар не обретёт ещё большую славу?

— Будьте счастливы, моя дорогая внучка, — бабушка смахивает выступившую в уголке глаза слезинку и поспешно уходит. Моим пустым словам о новом величии она не верит, слишком умна.

Я тронута.

— Да, дочка, будь счастлива.

Мама целует меня в лоб и тоже выходит.

В комнату без стука, не дожидаясь разрешения, врываются горничные. Служанки торопливо поправляют мой макияж, причёску, расправляют и без того идеальный подол свадебного платья, они наперебой заверяют меня, что я буду самой красивой невестой, Непривычная пышная юбка, с которой не справиться без помощи, многометровый шлейф, скромный лиф и нескромный каскад украшений — тиара в волосах, ожерелье, серьги. Я смотрю на себя в зеркало, и мне кажется, что за блеском бриллиантов и переливами атласа меня попросту не видно.

— Леди, могу я сообщить лорду, что вы готовы?

Я медлю, бросаю последний взгляд на своё отражение и выхожу в будуар:

— Да, можете.

Старшая горничная уходит, чтобы доложить деду. Свадьба с Кертом для меня счастье, хотя торжество для меня не столько праздник, сколько следование королевскому протоколу и работа на публику. Подданные должны увидеть, что избранница принца достойна однажды стать королевой. Сейчас мне предстоит неприятная часть.

Входит дед:

— Леди Миашар, прекрасно выглядите.

— Благодарю.

Дед предлагает мне локоть и я опираюсь. Глава рода будет сопровождать меня от дома до храма. Вообще-то согласно традиции глава рода провожает покидающую семью дочь до алтаря и передаёт жениху, но я настояла на нарушении этого правила. Перед храмом дед передаст меня королю, и уже его величество поведёт меня к алтарю.

У парадного подъезда нас ждёт открытая, украшенная лентами коляска.

Дед помогает забраться, а младшие родственницы кидаются расправить юбку и шлейф. Девочки поедут во второй коляске сразу за нами — им же помогать мне со шлейфом в храме, а вот после объявления меня женой Керта привилегия заботиться о шлейфе перейдёт к фрейлинам. Хах, привиллегия...

— Леди, у вас неподобающее выражение лица, — делает мне замечание дед.

Отчасти справедливое, отчасти нет.

— Мы ещё не тронулись, — возражаю я.

Дед отворачивается:

— Если бы не вы, леди, Великие столпы передали бы трон новой династии. Вы подорвали наше положение.

Это прощальное обвинение в предательстве семьи. предупреждение? Очевидно, что «пятёрке» происходящее не нравится категорически. Уверена, найдутся те, кто предпочтёт увидеть меня мёртвой, чем позволить мезальянс. Керт, разумеется, принял меры.

— Обвинять меня? Смешно. Лорд, неужели мощь великих столпов настолько ничтожна, что их смогла повергнуть мелкая чиновница из Опеки?

Неожиданно дед отвечает широкой улыбкой. Он умелый лицедей, но всё равно улыбка кажется мне искренней, дед смотрит на меня с гордостью и одобрением:

— Вы правы, моя внучка, столпы пали не из-за вас. Вы их всего лишь подтолкнули. Они пали, потому что их фундамент прогнил. Трудно оставаться сильным, когда достойных противников нет веками. Столпы возгордились, размякли, потеряли былую хватку, за что и поплатились. Падение «пятёрки» было лишь вопросом времени. Задача, поставленная перед нами его высочеством принцем Дакертом это наш шанс вспомнить, что такое настоящее сражение, закалиться в бою и восстановить утраченную мощь. Я знаю, Аврора, вы не готовы поверить в мою искренность. Не нужно верить. Однажды я докажу делом.

— Хорошо. Я буду ждать.

Мы замолкаем — наша коляска приближается к воротам.

И справа, и слева отряды гвардейцев, затянутых в парадные мундиры. Военный оркестр играет свадебный марш. Отряд справа медленно удаляется, и кучер правит за ними. Отряд слева будет замыкающим.

— Принцесса! Принцесса Аврора!

— Принцесса Аврора! — обрушиваются на меня приветственные крики толпы. В коляску летят белые цветы.

Я поднимаю руку, улыбаюсь. Неполный месяц, который мы с Кером провели на минеральных источниках, в столице и крупных городах провинции барды пели о принцессе Авроре, отказавшейся от придворных развлечений и инкогнито работавшей на благо сирот в Опеке. Разве мог принц не полюбить самую прекрасную из принцесс? Историю нашей встречи барды тоже переврали и превратили в легенду.

— У-у-у!

Откуда?!

Мы же решили оставить чёрта с Лизи!

Чёрт не похож сам на себя. Видимо, проникся торжеством момента и впервые добровольно не стал избавляться от одежды. Праздничный наряд с пышным бантом на кончике хвоста ему, если честно, не идёт. Как будто нырнул в торт. Пожалуй, в своём шутовском одеянии, чёрт смотрелся бы эффектнее. Приказом его величества чёрту и правда пожалована роль королевского зловредного шута.

— Чёрт, смотрите!

— Это же тот самый чёрт принцессы!

— У-у-у! — в отличии от меня, чёрт вниманием наслаждается.

Улицы запружены. Людей столько, что кажется, будто посмотреть на нашу с Кертом свадьбу собралось всё королевство. Мы едва продвигаемся, я чувствую себя экзотической зверушкой, которую возят по улицам на показ зевакам.

До храма мы добираемся часа три, если не больше.

— Принцесса!

— Принцесса!

У самого храма становится легче, здесь собрались аристократы.