Принц, ты попал! Твоя Золушка (СИ) - Страница 2

Ничего, не видать вам принца, как своих ушей. С такими рожами вас и во дворец не пустят, разве только на конюшню.

— Ну и страшилища, — дыхание Эрика обожгло мне ухо, и я невольно вздрогнула. От конюха, что удивительно, пахло не навозом, а сеном и луговыми цветами. — Всегда поражался твоей фантазии.

Я едва заметно пожала плечами. Фантазия как фантазия, ничего из ряда вон. А вот графиня, соглашусь, весьма изобретательна. Она подошла ко мне почти вплотную, уверенная, что со скрученными руками я ничего не могу сделать. Длинные пальцы обхватили подбородок, больно впившись в кожу.

— Маленькая дрянь, — обычно холодные серые глаза потемнели от ненависти. — Знаешь ли ты, что натворила? Не думай, что из-за этой маленькой шалости твои сестры пропустят завтрашний бал.

Лола лишь сдавленно пискнула. Да уж, не завидую я ей. Уж лучше остаться дома и никогда не увидеть принца, чем прослыть уродиной на все королевство.

— Даже не надейся, — продолжила мачеха, сильнее сдавив мой подбородок. — Что я не смогу все исправить. Времени достаточно. А вот тебе уже ни один лекарь не поможет.

Я ответила ей сильным пинком под коленку. Графиня Милтон скривилась, но хватку не ослабила. А она крепче, чем я думала.

— Двадцать плетей, — процедила она. Острые ногти оставили на моем лице обжигающий след, но я лишь ухмыльнулась. Мачеха никогда не увидит мой страх, мою боль или мое раскаяние. Откуда-то из самой глубины сознания поднялась тошнотворная волна паники. Двадцать плетей. Да кто выживет после такого? А моя спина, скорее всего, совершенно лишится кожи. Эрик шумно выдохнул, но ослушаться не посмел. Близняшки притихли, глядя на меня широко раскрытыми глазами. Грета попыталась возразить, но мать остановила её движением руки. Что ж, похоже, я её серьезно достала.

Слуги, наконец-то сбежавшиеся на шум, разошлись в стороны, пропуская нас с Эриком к конюшне. Вокруг стало так тихо, что я явно услышала стук собственного сердца. Похоже, мачеха добилась своего, и мне действительно стало страшно так, что ноги будто стали ватными.

— На, зажми зубами, — фей протянул мне свернутый кусочек кожи. — А то язык прикусишь.

— Мне он в этой жизни уже не понадобится, — я обернулась и встретилась взглядом с мачехой. Кончик ее губ дрогнул в довольной усмешке, хотя лицо казалось непривычно бледным. Похоже, графиня рассчитывала, что я начну умолять, и она окажет великую милость, отменив наказание. Я ухмыльнулась ей в ответ. Не выйдет, дорогая мачеха. Каждый обитатель замка лишний раз убедится, какое ты на самом деле чудовище.

Не церемонясь, Эрик затолкал мне в рот импровизированный кляп.

— Потом спасибо скажешь, — не глядя на меня, проворчал он. Вот уж вряд ли. От кожи пахло лошадиным потом и маслом. Если не сдохну от боли, задохнусь от этой вони.

Специального столба для порки у нас, что удивительно, нет, поэтому меня без особых премудростей притянули к одной из несущих опор конюшни. Эрик спустил с моих плеч платье, стараясь не прикасаться к обнажившейся коже. Я невольно усмехнулась, продолжая сжимать зубами кляп. Если выживу, приложу все усилия, чтобы ни одна из близняшек и думать не смела о принце. А еще лучше, заберу его себе, стану королевой, и отправлю этих приживал на виселицу. Или на костер.

— Больно будет только первый раз, — едва слышно прошептал мне в ухо фей-крестный. — Для видимости. А от одного удара еще никто не умирал.

Надеюсь, он знает, о чем говорит. Меня снова наполнила привычная уже веселая злость. Если мачеха думает, что сможет так легко от меня избавиться, она сильно ошибается. С моей смертью банк закроет трастовый фонд, а баронство перейдет короне, и Милтоны вновь окажутся на улице. Как хорошо, что поверенный отца рассказал об этой особенности завещания только мне, утаив от мачехи.

Плеть рассекла воздух с оглушительным свистом.

Зажмурившись, я приготовилась терпеть, сколько получится.

Обнаженной спины коснулось холодное дуновение, а в следующий миг меня ослепила, разорвала на части боль. Забыв обо всем, я выплюнула кляп и заорала.

— Где они? — я потерла глаза и зевнула. Вид у Эрика был виноватый. Он молча подал мне новое платье, от старого остались лишь окровавленные лохмотья.

— Уехали на бал, — он смущенно отвернулся, вызвав у меня внезапный приступ веселья. Перед тем, как зашнуровать платье, я на всякий случай ощупала спину, куда смогла дотянуться. Кожа гладкая и нежная, как раньше, ни шрама, ни царапины. Только пережитая боль накрепко врезалась в память.

— Давно?

— Часа два назад, — по губам моего фея-крестного скользнула мстительная усмешка. — Честно говоря, мне жаль принца.

Я вспомнила, во что превратилось лицо Лолы, и мне захотелось схватить Эрика и провальсировать с ним по своему пыльному чердаку. Не удивлюсь, если мачеху попросят оставить своих чудовищ за воротами замка, а то и вообще убраться восвояси. К сожалению, графиня Милтон не умеет проигрывать, и, вернувшись, попытается придумать новый план действий.

— Хотела бы я видеть его лицо, — я закрыла глаза, представив брезгливые гримасы королевских особ и их верных вассалов. Они — надушенные, накрахмаленные, напудренные снобы, затянутые в чулки и корсеты, и я — нищенка в заплатанном платье, с пятнами сажи на лице. Для полноты образа не хватает только совка и метлы.

— Это можно устроить, — фей прищурился и обошел меня по кругу. Приподнял волосы и похлопал по спине, заставляя выпрямиться. Я послушно приосанилась, выпятив несуществующую грудь.

Эрик опустился на соломенный тюфяк, заменяющий мне постель, и задумчиво почесал подбородок.

— Снимай свои лохмотья.

Но я же только что оделась!

Я открыла рот, чтобы возмутиться, но что-то во взгляде крестного заставило меня подчиниться. Через несколько мгновений платье картофельным мешком распласталось на полу, и я отшвырнула его ногой. На этот раз фей не отвернулся. Я замерла под его оценивающим взглядом, прикрыв руками обнаженную грудь.

— Помыться бы тебе, Элис, — он усмехнулся. А я, кажется, покраснела. Раны полностью зажили, но кровь местами застыла плотной коркой. Я колупнула ногтем одну из багряных капелек, но она присохла намертво.

Выудив из шкафа кусок чистой холстины, я завернулась в него и направилась вниз, зная, что крестный следует за мной.

— А где все слуги? — спросила, не оборачиваясь. Спустившись с чердака, я небезосновательно опасалась встретить в коридоре вездесущих горничных, но замок как будто вымер.

— Отмечают внеплановый свободный вечер, — Эрик хмыкнул. — Нам сюда.

Мы остановились у комнаты близняшек, и, немного поковырявшись в замке, крестный гостеприимно распахнул передо мной дверь.

Как я и думала, перед отъездом на бал мачеха загнала близняшек в деревянную бадью, заменяющую нам ванную. Старый водопровод вышел из строя, как и многое в замке с появлением в нем графини. Вода давно остыла, и на поверхности плавали серые хлопья мыльной пены. Помедлив, я все же скинула с себя холстину и залезла внутрь. Фей только головой покачал, а в следующий момент вода ощутимо нагрелась и как будто стала чище. Я с удовольствием прополоскала волосы, слипшиеся от пота и крови.

Эрик куда-то скрылся, оставив меня наедине с водными процедурами. Оно и к лучшему. Я знаю его с самого раннего детства, но все равно ужасно смущаюсь. После смерти матери фей-крестный куда-то исчез, а недавно вот снова появился в роли младшего конюха. За несколько лет он не состарился ни на день и ни капли не изменился, но я уже привыкла ничему не удивляться. Отец часто рассказывал мне сказки про чудесный народец, и новость о том, что Эрик — фей, не вызвала во мне ни радости, ни изумления. Я просто восприняла это как должное.

Почувствовав себя чистой, я выбралась из бадьи. Вода стекала с меня прозрачными холодными струйками и капала на пол, но я, завернувшись в грубую ткань, босиком прошлепала на свой чердак, с каким-то мрачным удовольствием оставляя на полу влажные следы. Фей ждал меня наверху.