Принц Терний - Страница 59

Солдаты расположились между тавернами и сыромятнями. Здесь я когда-то проходил с нубанцем, маленький ребенок, который мечтал о мести.

Не менее двадцати копьеносцев во главе с разодетым капитаном гвардии Ренара преградили мне путь. Кольчуга капитана неярко поблескивала. За их спинами я видел Горгота, удерживающего защитные решетки. Дальше во дворе замка сновали солдаты, многовато их было. Я не мог понять, почему они до сих пор не убили левкрота и не закрыли ворота.

Я резко притормозил перед копьеносцами, запыхавшийся, не способный вымолвить ни слова. Холодный порыв ветра с дождем пронесся между нами.

Что делать? Неожиданно непреодолимое препятствие показалось… действительно непреодолимым.

Обернулся. Двое медленно тащились по дороге. Один слишком огромный, чтобы быть кем-то, кроме Райка. Я видел оперенный наконечник стрелы, торчащий у его левого плеча. Второй весь в грязи и крови — по доспехам не поймешь кто. Но это был Макин. Я понял это по тому, как он держал меч.

Над острыми копьями я рассмотрел лица солдат, выстроившихся в линию.

Что теперь будет?

Очередной порыв ветра с дождем.

— Из Дома Ренаров? — прокричал капитан. Сомнение чувствовалось в его голосе.

Они не знали! Только выбежали из замка, не имея представления о том, что же происходит. Стоит возблагодарить их за неосведомленность.

Я провел латной рукавицей по нагруднику, очищая грязь, чтобы лучше был виден герб:

— Логово! Я Алэн Кенник, союзник Дома Ренаров, прошу не отказать в защите. — Показал на Райка и Макина. — Они хотят меня убить!

Должно быть, несмотря на смерть Кориона, не все мои пороки остались в прошлом. Точно не все.

Я бросился к солдатам, и те, расступившись, пропустили.

— Они не пройдут, мой господин. — Капитан отвесил быстрый поклон.

— Уж постарайтесь, — попросил я. Весьма маловероятно, чтобы они прорвались.

Я поспешил к воротам, доспехи опять потяжелели. В воздухе витал какой-то неприятный запах, сильный, словно свиное мясо палят. Он напомнил мне сожженный Маббертон. Казалось, это было целую вечность тому назад.

Увидел, как солдаты группками собираются на огромном дворе за воротами. Одетые впопыхах, некоторые без части доспехов, кое-кто со щитами, другие без, многие, и в этом сомневаться не приходилось — хорошо оттянулись, залив брюхо элем на турнире.

Приблизившись, я обнаружил трупы. Обуглившиеся останки, тлеющие в собственном вытопленном жире. Совсем как бедняки, у которых всегда не хватает дров на погребальные костры.

Горгот стоял спиной ко мне. Из рук и ног торчат стрелы. Он мог бы сойти за статую, но, подойдя ближе, я увидел, как дрожат на спине от напряжения огромные мышцы.

Я обогнул его и прошел мимо, поднырнув под решетки. Не менее сотни вояк на внутреннем дворе наблюдали за мной. Глаза Горгота были зажмурены, — видно, тяжело ему приходилось. Он глянул на меня сквозь узкие щелочки. Спереди торчало еще больше стрел, они застряли между ребер помятой грудной клетки. При выдохе кровь пузырилась у древков стрел, втягиваясь обратно при последующем вдохе.

Я пнул ногой тлеющую голову, сразу откатившуюся от обугленных останков.

— Тебя защищает целый ад ангелов-хранителей, Горгот, — сказал я. Каждый солдат, который осмелился приблизиться к нему, превращался в труп.

Слабый кивок:

— Малыш. Там, наверху.

Над Горготом, скорчившись в одном из промежутков между крепежными лесами решеток, прятался Гог. Черные омуты его глаз теперь горели, как раскаленные угли в кузнице. Его тощее тельце сжалось сильнее, чем я мог предположить. Несколько стрел застряло в деревянных брусьях рядом с ним.

— Неужели все это сделал детеныш? — удивился я. — Черт подери.

Горгот как-то говорил, что Гог и его маленький брат будут быстро меняться. Слишком быстро и слишком опасно для того, кто рожден чудовищем.

— Убейте же этого бешеного пса, — прозвучал сзади голос, показавшийся мне знакомым, похожий на голос отца. — Пристрелите его.

Голос, которому нельзя не подчиниться. Но поскольку в меня никто не выстрелил, то я, отвернувшись от Горгота, устремил взгляд к Логову.

Перед огромной твердыней стоял граф Ренар в окружении двух дюжин хорошо вооруженных солдат. Отряды копьеносцев слева и справа, по два десятка в каждом. Остальные спускались с военных укреплений над воротами.

Я отвесил глубокий поклон:

— Приветствую тебя, дядюшка.

Прежде чем увидеть Ренара на турнирном поле, я рассматривал его портрет. В жизни он был красивее. Лицо похудее, волосы длиннее, и седины меньше, но в общем он был очень похож на своего старшего брата и, по правде говоря, не слишком отличался от вашего покорного слуги. Хотя, конечно, был не таким красивым.

— Я Онорос Йорг Анкрат. — Снял шлем и обратился к стоявшим передо мной: — Наследник трона Ренара.

Не совсем правда, я еще не убил оставшегося сына графа. Кем бы ни был мой двоюродный братец Джарко, его точно не было дома, иначе я увидел бы его цвета на турнирном поле. Но я сделал вид, что он мертв. Пусть представят себе такой же погребальный костер, в какой я отправил его братца Марклоса.

— Эй, ты, — граф ткнул пальцем в одного из солдат сбоку, — продырявь этому ублюдку башку, или я снесу с плеч твою собственную!

— О, прошу вас! Тут дело касается лишь дяди и меня. — Я пристально глянул на лучника. — Когда все решится, вы станете моими солдатами, а моя победа станет вашей. Хватит крови.

Солдат вскинул арбалет. Я почувствовал волну жара, тронувшую мою шею, будто за спиной распахнули заслонку печи. Лицо солдата покрылось волдырями, будто суп закипел. Он свалился с криком, его волосы вспыхнули еще до того, как он ударился оземь. Стоящие рядом с ним в страхе отпрянули.

Я видел, как душа покидает его тело, хотя сам он все еще корчился от боли, катаясь, охваченный пламенем по земле, куски плоти липли к дорожным плитам. Я увидел его дух и потянулся к нему. Потянулся руками с безжалостной силой некромантов. Почувствовал, как в груди пульсирует темная сила, вырывающаяся из раны от удара отцовским ножом.

Я наделил голосами дух умирающего и тех духов, которые, как дым, зависли над трупами у моих ног.

Солдаты, стоящие передо мной, побледнели и задрожали. Опустили мечи, и страх стал передаваться по цепочке, как дикое пламя.

Сопровождаемый криками сгоревших, эхом разносившимися над местом их гибели, я схватил обеими руками меч и побежал к графу Ренару — моему дяде, человеку, который подослал убийц к жене и сыновьям своего родного брата. К всеобщему гулу прибавился мой собственный крик. С Корионом или без него, но потребность в убийстве Ренара разъедала меня изнутри, как кислота.

И вот я сижу в высокой башне Логова, в пустой комнате, которую Корион когда-то сделал своей. В камине потрескивает огонь, плитки пола выстланы шкурами, на столе бокалы, вино в кувшине. И конечно книги. Произведения Плутарха, которые я брал с собой в дорогу, теперь расставлены на дубовых полках, с шестьюдесятью другими томами, обтянутыми кожей. Это только начало, но ведь и сами полки когда-то выросли из крошечных желудей.

Я сижу у окна. Порывы ветра не доносятся до меня, окна забраны стеклами, каждое в пядь шириной, и они соединены в ромбы. Стекло проделало путь от Дикого Побережья в повозке, запряженной волами, через горы. Только тертаны способны добиться от стекла такой прозрачности, гладкости, когда искажения едва уловимы.

Я рассматриваю раскрытую передо мной страницу. В руке птичье перо, на конце пера блестят черные чернила. Замечал ли я несоответствия? Возвращаясь в прошлое, понимаю: многое видится по-другому.

Нубанец говорил, что его народ делает чернила, перетирая тайные знания. И я здесь открываю свои тайны, правда, дело продвигается довольно медленно.

Во внутреннем дворе я замечаю Райка — огромная фигура, по сравнению с которой остальные солдаты выглядят карликами. Он проводит строевую подготовку. Мне сообщили, что он женился. Подробности не узнавал.