Принц Терний - Страница 57

— Погоди!

Но он не остановился. Быстро приближался. Если б я не споткнулся, когда пятился, то меня бы разрубили на две части или больше, впрочем, мне это было бы уже без разницы. Я упал на спину — чуть дух не вышибло, а сэр Джеймс проскочил еще на два шага вперед. Нащупывая правой рукой точку опоры, я наткнулся на рукоять валявшегося на земле боевого молота. Удача, оказывается, не покинула меня.

Я нанес ответный удар, попав сзади по колену сэра Джеймса. Раздался сладостный хруст, и он с криком рухнул. К сожалению, в жестокости нет никакого изящества — это понимаешь, как только тебе самому выпадает быть поверженным. Он привстал на здоровое колено и занес топор над моей головой. Я видел его темный силуэт на фоне синевы неба. По крайней мере, солнце не бьет в глаза. Почти сплошное забрало скрывало нижнюю часть его лица, но я слышал тяжелое дыхание, а вокруг нескольких отверстий пузырилась слюна.

— Пора прощаться с жизнью.

Он был прав. На таком близком расстоянии сделать что-либо боевым молотом невозможно. Особенно если ты лежишь на спине, раскинув руки и ноги.

Чо-омк!

Голова сэра Джеймса исчезла из моего поля зрения, оставив перед глазами лишь голубое небо.

— О боги, ну как не полюбить сей арбалет! — произнес я.

И сел. Сэр Джеймс лежал рядом, в шлеме виднелась аккуратная дыра, вокруг головы растекалась лужа крови.

Я не мог понять, кто стрелял. Скорее всего, Макин, он забрал арбалет нубанца у кого-то из братьев. Похоже, именно он и выпустил стрелу с трибуны простолюдинов. Ренар не позволил бы своим людям целиться в приближенных особ, да и невозможно предположить, что кто-то вздумает стрелять в сражающихся на поле.

Я успел схватить свой меч до того, как толпа осознала, что произошло. На трибуне для простолюдинов, похоже, началась драка, причем над всеми возвышалась огромная фигура. Должно быть, это Райк развлекался.

Подхватив топор сэра Джеймса, я выловил лошадь Алэна. Как только оказался в седле, взял меч в одну руку, в другую — топор. Горожане хлынули на поле, мечтая о потасовке. Я не совсем понял, чего они так раздухарились, но чувствовал, что сэру Алэну из Кенника несдобровать.

Перед трибунами для знати выстроились закованные в броню солдаты. Группка из шести воинов в форме замковой стражи, прежде располагавшихся у палатки с ранеными, свернула за угол и направилась ко мне.

Я держал топор и меч на уровне плеч. Топор весил не меньше наковальни; пожалуй, лишь Райку под силу орудовать им так же легко, как это делал сэр Джеймс.

Краешком глаза я заметил, что стражники покидают свои посты у ворот, чтобы помочь утихомирить толпу и обезопасить своего господина.

Корион поднялся — прямо огородное пугало — и встал позади графа Ренара. Сам граф, казалось, оставался безучастным к происходящему, руки лежали на коленях, и только впившиеся в них пальцы выдавали волнение.

Знал ли Корион, что это я? Должен был бы знать… Но я разрушил его чары, когда пробудился от снов-кошмаров после вероломного удара отца, вспомнил, как он отвернул меня от мщения, сделал своей пешкой в тайной игре за Империю. Так знал ли?

Самое время выяснить.

Я пустил коня Алэна легким галопом в сторону Ренара, топор и меч — в вытянутых руках. Я надеялся, что выгляжу как восставший из ада, как сама смерть, скачущая за графом. Во рту чувствовал привкус крови и желал пролить ее еще больше.

Когда тяжелый боевой конь мчится прямо на тебя — в этом действительно что-то есть. Трибуна для знати быстро пустела, благородные господа перелазили друг через друга, чтобы скорее убраться восвояси. Возле графа Ренара образовалось много свободных мест, но все так же за высоким стулом стоял Корион и двое избранных. Солдаты, выстроившиеся в линию перед трибунами, забеспокоились, но никуда не сбежали. По крайней мере до тех пор, пока я не разогнался во весь опор.

Лошадь Алэна пронесла меня между солдатами у трибун, скачками, словно по гигантской лестнице, домчала до трона графа Ренара и перескочила через него.

Если бы граф не покинул свое место несколькими мгновениями раньше, то все могло бы закончиться уже тогда.

— Убери его! — приказал Корион доверенному телохранителю.

Другой избранный тоже направился ко мне, но тут лошадь подо мной начала паниковать, не находя привычной опоры для копыт. Управлять ею стало невозможно, кроме того, я вовсе не горел желанием оказаться под ее копытами и поэтому выпрыгнул из седла. Хотя это был не совсем прыжок — человек в тяжелых доспехах может только выбрать место падения. Я доверял своей броне и рухнул прямо на телохранителя Ренара.

Он смягчил мое приземление и поплатился за это сломанными ребрами. Я слышал, как они хрустнули, словно ветки. Я стал карабкаться вверх, за спиной слышалось беспокойное ржание, копыта били куда попало, лошадь кидалась из стороны в сторону и вставала на дыбы, в любой момент она могла свалиться.

Я бросил топор сэра Джеймса Ренару в спину, но для точного броска эта штуковина оказалась слишком тяжелой и плохо сбалансированной. Я попал второму телохранителю между лопаток и сбил его с ног. Ренару удалось добраться до солдат у трибун. Они окружили его, чтобы проводить в замок.

Сжав меч в руках, я собрался за ними.

— Нет. — Путь преградил Корион: воздел руку, грозя пальцем.

Ощущение было такое, словно меня пригвоздили к месту. Казалось, теперь мир вращается вокруг, совершая неспешные обороты в такт моего сердца. Руки сами собой опустились, безвольные, онемевшие, не способные удерживать рукоять меча.

— Йорг. — Я не мог взглянуть ему в глаза. — Как ты мог подумать, что сможешь победить меня?

— А как ты мог подумать, что не смогу? — Мой голос звучал издалека, будто говорил кто-то другой. Мне удалось нащупать кинжал у бедра.

— Перестань.

Мои руки лишились последних сил.

Корион приблизился. Я пытался следить за ним взглядом, хотя мир по-прежнему вращался вокруг. Сзади слышал приглушенные, далекие звуки молотящей копытами лошади.

— Ты всего лишь ребенок, — заявил он. — Ставишь на кон все сразу, и так в каждой партии, ничего не приберегаешь на непредвиденный случай, отсекая возможность отступления. Такая стратегия всегда ведет к поражению.

Он достал из складок мантии небольшой кинжал — три сверкающих дюйма разящей без жалости стали.

— Однако Геллет! Это стало неожиданностью для нас. Там ты превзошел все наши ожидания. Сэйджес даже предпочел оставить твоего отца, чтобы избежать встречи с тобой лицом к лицу. Теперь он, естественно, вернулся.

Корион приставил лезвие к моей шее, засунув его в зазор между шлемом и латным воротником. Его лицо оставалось бесстрастным, а глаза, словно бездонные колодцы, казалось, вот-вот затянут внутрь.

— Сэйджес поступил правильно, что сбежал, — произнес я. Голос донесся из глубин мироздания.

Никакого плана у меня, как всегда, не было, но я уже пережил страх перед схваткой с сэром Джеймсом и не собирался демонстрировать его Кориону.

Я собрал остатки силы, которой наделило меня сердце некроманта. Внутренним взором окинул обитель духов, и холодная дрожь пробежала по телу.

— Некромантия не спасет тебя, Йорг. — Я почувствовал, как острие кольнуло шею. — Даже Челла не настолько доверяла своей смертельной магии, чтобы бросить мне вызов. Там, под горой, тебе досталась всего лишь тень ее могущества.

Все упирается в силу воли. В конце концов, все всегда сводится к ней. Корион удерживал меня внутри вероломного тела, потому что хотел этого, и его желание было сильнее моего.

Горячая кровь тонкой струйкой стекала по шее, капала под доспехи.

Я собрал все свои чувства и бросил их против него. Всю свою гордость, весь свой гнев, океан гнева, ярость, боль. Вернулся в прошлое. Пересчитал свои потери. Раздвинул терновник и прикоснулся к обескровленному ребенку. Сотворил из всего этого молот.

Ничего не добился! Просто склонил голову, чтобы больше не видеть его лица. Он рассмеялся. Я почувствовал это, потому что нож задрожал. Он хотел, чтобы я умирал медленно.