Принц шутов - Страница 5

— Говори о мертвых, Снагасон. Напугай-ка этих праздных принцев.

И тогда я увидел это. На краткий миг взгляд норсийца метнулся к женщине с бельмом. Я уже понимал, что все знают: Красная Королева совещается с Молчаливой Сестрой. Но, как то обычно бывает с вещами общеизвестными, никто толком не сможет объяснить, откуда у него эти сведения, но продолжает с не меньшей горячностью настаивать на том, что это чистая правда. Например, все знают, что герцог Граста спит с молоденькими парнишками. Я распространил этот слух после того, как он ударил меня за непристойное предложение, сделанное его сестре, корпулентной девице, которая сама была не прочь предложить неподобающее. Клевета сработала, и я получил массу удовольствия, защищая его честь в ответ на заверения, что эта информация из надежных источников. Все знали, что герцог Граста трахает мальчишек у себя в замке, все знали, что Красная Королева занимается запретным колдовством в высокой башне, все знали, что Молчаливая Сестра, хитрая ведьма, приложившая руку ко многим несчастьям империи, держит королеву в кулаке — или же наоборот. Но пока этот грубый норсиец не бросил на нее взгляд, я ни разу не встретил ни единого человека, который бы в самом деле видел рядом с моей бабушкой женщину с бельмом.

То ли его убедил взгляд мутного глаза Молчаливой Сестры, то ли приказ Красной Королевы, но Снорри вер Снагасон склонил голову и заговорил о мертвых.

— В Верховьях Ярлсона бродят замерзшие мертвяки. Племена трупов, черных от мороза, ходят отрядами, затерянные в буранах. Говорят, с ними бродят мамонты, мертвые звери, вытаявшие из ледяных утесов, укрывавших их далеко на севере с тех времен, когда Один еще не даровал людям проклятия разумной речи. Число их неизвестно, но велико. Когда врата Нифльгейма открываются, чтобы выпустить зиму и дыхание ледяных великанов прилетает с Севера, мертвые приходят вместе с ним, забирая в свои ряды всех, кого найдут. Иногда одиноких торговцев или рыбаков, выброшенных на чужой берег. Иногда они пересекают фьорд по ледяным мостам и захватывают целые деревни.

Бабушка поднялась с трона, и дюжина рук в перчатках схватилась за мечи. Она горько взглянула на своих отпрысков.

— А как ты оказался передо мной в цепях, Снорри вер Снагасон?

— Мы думали, что угроза идет с Севера: с Верховий и Суровых Льдов. — Он помотал головой. — Когда корабли поднялись по Уулиску в ночной темноте, тихие, с черными парусами, мы спали, а наши часовые высматривали замерзших мертвяков на севере. Захватчики пересекли Тихое море и подошли к ундорет. Люди с Затонувших островов напали на нас. Одни из них были живыми, другие — трупами, избежавшими разложения, а некоторые — тварями, полулюдьми с бреттанских топей, трупоедами, гулями с ядовитыми дротиками, что крадут силу у человека, оставляя его беспомощным подобно новорожденному.

— Свен Сломай-Весло вел их корабли. Свен и другие люди из Хардассы. Без их предательства островитяне никогда не смогли бы проплыть по Уулиску ночью. Даже днем растеряли бы корабли. — Руки Снорри сжались в огромные кулаки, на плечах бугрились мускулы, требуя разрядки. — Сломай-Весло заковал двадцать воинов в цепи — это была часть его доли. Он продал нас во фьорде Хардангер. Торговец, купец из Королевств Порты, хотел перепродать нас в Африке после того, как мы отвели бы его галеры на юг. Ваш агент купил меня в Кордобе, в порту Альбус.

Должно быть, бабушка искала такие истории повсюду — в Красной Марке нет рабства, и я знал, что лично она его не одобряет.

— А остальные? — спросила бабушка, шагая мимо него на расстоянии вытянутой руки, направляясь, кажется, ко мне. — Те, кого не захватил твой земляк?

Снорри поглядел на пустой трон, потом на женщину с бельмом и заговорил сквозь сжатые зубы.

— Многие были убиты. Я лежал отравленный и видел, как гули накинулись на мою жену. Я видел, как утопленники ловят моих детей, и не мог отвернуться. Островитяне вернулись на корабли с красными от крови мечами. Было много пленных. — Он помолчал, хмурясь и качая головой. — Свен Сломай-Весло рассказал мне… всякое. Правда скрутила бы ему язык… но он сказал, что островитяне собрались заставить пленных раскопать Суровые Льды. Там армия Олафа Рикесона. Сломай-Весло сказал, что островитян послали ее освободить.

— Армия? — Бабушка стояла так близко к нему, что могла бы дотронуться. Чудовищная женщина, выше меня — а я под два метра ростом — и, возможно, достаточно сильная, чтобы сломать меня об колено. — Кто этот Рикесон?

Норсиец поднял бровь, будто считал святой обязанностью любого монарха знать путаную историю своей ледяной пустыни.

— Олаф Рикесон повел армию на север в первое лето правления императора Оррина Третьего. В сагах говорится, что он собирался изгнать великанов из Йотунхейма и нес собой ключи к его вратам. В более правдивых историях рассказывается, что он, видимо, просто хотел присоединить земли инувенов к империи. Как бы то ни было, ясно, что он вел с собой как минимум тысячу бойцов, а может, и десять тысяч. — Снорри пожал плечами и отвернулся от Молчаливой Сестры в сторону бабушки. Он смелее меня — пусть это не о многом говорит, — я бы не повернулся к этому созданию спиной. — Рикесон думал, что на нем благословение Одина, но дыхания великанов это не отвратило, и однажды летним днем все его воины замерзли на месте, и снег похоронил их.

Сломай-Весло сказал, что пленные из Уулискинда раскапывают мертвецов. Освобождают их из-подо льда.

Бабушка прошлась мимо первого ряда своих потомков. Мартус, мелкий я, Дарин, кузен Роланд с его дурацкой бородой, а также Ротус, тощий и унылый, неженатый в тридцать лет, скучный, как не знаю что, одержимый чтением и разными историями. Она остановилась рядом с ним, еще одним своим любимчиком и потому третьим в очереди на трон, хотя казалось, что, скорее уж, она отдаст престол кузине Сере.

— И что, Снагасон? Кто послал такие силы на это дело?

Она посмотрела в глаза Ротусу, будто лишь он мог оценить ответ.

Гигант помолчал. Норсийцу нелегко побледнеть, но он именно что побледнел, клянусь.

— Мертвый Король, госпожа.

Гвардеец попытался ударить Снорри, то ли за неподобающую форму обращения, то ли за дурацкие сказки, уж не знаю. Бабушка остановила его, подняв палец.

— Мертвый Король, — медленно выговорила она, будто слова эти каким-то образом подтверждали ее мнение. Возможно, она упомянула его раньше, когда я не слушал.

Разумеется, я слышал о нем. Дети пугали друг друга такими историями в Ночь Всех Святых. Мертвый Король придет за тобой! Бу-у! Детишек это, конечно, пугало, но любого, толком представляющего, где находятся Затонувшие острова и сколько королевств отделяет нас от них, едва ли затронуло бы. Даже если в этих рассказах есть доля правды, не могу представить, чтобы серьезного джентльмена обеспокоила горстка язычников-некромантов, резвящихся с трупами на жалких холмиках, оставшихся у повелителей островов. Ну поднимут они какую-то сотню мертвецов, корчащихся в гробах, роняющих ошметки плоти на каждом шагу, — и что? Десять бойцов тяжелой кавалерии растопчут их за полчаса без вреда для себя и наплюют в их пустые глазницы.

Я устал и был не в духе из-за того, что пришлось проторчать добрую половину утра, выслушивая эти глупости. Будь я еще и пьян, мог бы и озвучить свои мысли. Видимо, хорошо, что я все-таки был трезв, хотя под взглядом Красной Королевы все равно вмиг пришел бы в себя.

Бабушка обернулась и показала на норсийца.

— Хорошо сказал, Снорри вер Снагасон. Да ведет тебя твой топор! — (Я заморгал. Какое-то северное изречение, что ли?) — Уведите его.

И гвардейцы увели его под звон кандалов.

Другие принцы забормотали, я зевал. Я смотрел, как уходит великан-норсиец, и надеялся, что нас скоро отпустят. Хотелось в постель, но у меня были свои планы на Снорри вер Снагасона, и я рассчитывал быстро завладеть им.

Бабушка вернулась на трон и сидела спокойно, пока двери не закрылись за последним заключенным.

— Знали ли вы, что существуют ворота в смерть? — Красная Королева не повысила голос, и все же он заглушил болтовню принцев. — Настоящая дверь, которую можно потрогать. И за ней — владения смерти. — Она окинула нас взглядом. — Теперь вам следует задать мне важный вопрос.