Принц крови. Похищенная ночь (СИ) - Страница 49

Последнее оказалась очень даже верным. Туман в окрестностях стал более разреженным, и теперь силуэты сражающихся воинов стали отчётливее.

Почти вся верхушка ковена крови сражалась с продолжающим наступать гесперианским орденом. Наёмники уступали в силе, но компенсировали эту слабость своим количеством. Нападали на одного сразу втроём, а то и вчетвером. Впрочем, единственно оставшийся рядом с похищенной ночью Брон, преимущественно просто отражающий атаки, защищающий ценность своего рода, изредка всё же подгадывал моменты и бросал атакующие заклинания в наёмников, неосторожно повернувшихся к нему спиной.

И это как раз самое время для меня!

— Отойди, — мрачно сообщила элементалю, который до сих пор существовал в виде преграды между мной и всеми остальными.

Помнится, сам же говорил о том, что не может не повиноваться прямому приказу. Угу, не тут-то было!

— Не могу, — самым наглым образом отказался Джинн.

— Это ещё почему? — подозрительно прищурилась в ответ.

— Повелитель приказал оставаться рядом и ждать его возвращения.

— А я сказала…

— Приказ повелителя — приоритет, — перебил элементаль.

Нет в Аксартоне никакой справедливости по отношению к женщинам!

— Потом не удивляйтесь, почему мне здесь не нравится, — проворчала.

И да, нагло шагнула прямо сквозь него! Метательное оружие же разрушалось — оказавшись внутри столпа пламени, а значит, бесплотный дух… бесплотный он в общем, хоть и обладал магической силой. Очевидно же, что Хранитель вреда будущему эйну причинять не станет.

Расчёт оправдался. А я вместе с тем призадумалась кое о чём ещё. Собственно, об этом я подумала сразу же, как только увидела Хранителя, потому и могла себе позволить хоть отчасти оставаться спокойной. Но только сейчас решила уточнить. Напоследок, так сказать.

— Я могу ощущать чужие души, но никакой новой души внутри себя не чувствую, — обернулась к Джину. — Почему?

Самая маленькая часть моего разума всё ещё отчаянно наивно понадеялась, что мои собственные ощущения — более верные, нежели древняя магия рода Эльрилейрдских, а все они просто-напросто ошиблись.

— Ты верно сказала, валькирия, — предельно спокойно провозгласил огненный дух. — Ты можешь ощущать чужие души. Но не свою, — метнулся, вновь оказавшись передо мной. — И разве твой сын — не часть твоей души?

Прежде зародившиеся отголоски надежды быстренько разлетелись на миллионы болезненных осколков разочарования. А ещё я только сейчас поняла кое-что ещё иное, гораздо более… жуткое, по-настоящему пугающее до глубины души. Хватило лишь ещё один раз посмотреть на повелителя огненных пустынь Аксартона, который в настоящее время предельно хладнокровно и методично вырезал одного гесперианца за другим.

Ни одного лишнего движения. Едва уловимый обычному взору взмах — зачарованные клинки разрезали воздух практически беззвучно, обагрялись чьей-то кровью, безжалостно забирая одну жизнь за другой. Не оставляя ни малейшей возможности выжить. И никакой ярости, злости или хотя бы азарта от битвы в нём даже отдалённо не наблюдалось. Вот что меня так испугало!

Слишком показательно…

Такой мужчина просто-напросто не способен на жалость, сочувствие, сострадание да и вообще на все те чувства, что присущи обычному человеку. Воины с ледяной душой не имеют привязанностей, считая их слабостью. А повелитель огненных пустынь Аксартона слабым совершенно точно не был.

“Магия крови — это прежде всего контроль и управление. Так что вряд ли мне позволено испытывать то, что способно меня убить”, — всплыло в памяти само собой сказанное когда-то эйном.

“Мы не настолько тупые, Фрейя. И если мой брат тебе ничего не сказал по этому поводу. Ну, он у нас красноречием в принципе не отличается. Привык пребывать в одиночестве и держать всё в себе, просчитывая всё задолго наперёд”, — наложилось на одно воспоминание другое, теперь уже от Брона.

И Джинн сказал: “…валькирия”.

А значит, и сам Амитиас тоже знает. Всё. То-то и не отреагировал никак особо на мой защитный круг для Нейла, вопреки всем моим опасениям. И терпел все мои выходки совсем не потому, что отличается тем самым терпением… Новые выводы мне не понравились ещё больше предыдущих. Но убеждаться воочию в их правомерной паршивости я точно не собиралась.

Решительно направилась к похищенной ночи. Благо, сопровождающий меня элементаль отражал все внешние атаки, а парочку гесперианцев так и вовсе спалил дотла, стоило тем только приблизиться.

— Анхель! — позвала мага смерти, как только оказалась достаточно близко.

Он только-только расправился с одним из наёмников. Ещё двое тут же бросились на него сбоку. Но, прежде чем мужчина развернулся к ним, пространство наполнило дыхание смерти. Тройное якорное плетение цвета мертвенного индиго сорвалось с его ладони, устремившись к защите огненного цветка. Магическая оболочка и так на глазах таяла, так что всего одного удара хватило, чтобы окончательно высвободить похищенную ночь. Однако отразить удар гесперианцев Анхель не успел. Хотя и вреда они ему никакого не причинили. Пали, сражённые повелителем огненных пустынь, возникшим совсем близко с ассасином. Но не для того, что спасти его, нет. Бездыханные тела наёмников ещё не успели окончательно рухнуть на песок, как Шаккар пронзил грудную клетку ассасина, а обе его души исчезли за гранью бытия.

— Даже не смей, Фрейя! — донеслось вместе с порывом ветра от эйна.

Может быть, он бы добавил что-то ещё, но его атаковали другие гесперианцы. К тому же, могла предположить, что глава рода Эльрилейрдский понадеялся на Брона, который стоял теперь всего в полушаге от меня. Вот только он не знал, что его брату было вовсе не до меня, даже если бы тот и собрался выполнить долг перед своими предками. Его личный Жнец Смерти уже на подходе, прекрасно чувствовала это. Ощутила ещё в тот момент, когда вспыхнули первые радужные порталы, а в магов крови полетели первые горящие стрелы и титановые звёзды. Потому-то Брон и остался рядом с цветком, не вступая в бой, защищаясь лишь остатками своей магии. Зияющая рана в его боку быстро забирала последние силы. И, быть может, я могла бы спасти его, дать отсрочку, за время которой Амитиас обязательно нашёл бы способ, как сохранить Брону жизнь, но… я больше не стану вмешиваться в миропорядок Аксартона. Хватит с меня присутствия в этом мире! И мне всё ещё был необходим проводник. Теперь, когда ассасина не стало, им должен стать кто-то другой. Сильный воин, с сильной душой.

— Мне очень жаль, — обронила тихо, развернувшись к Брону.

Всего шаг, чтобы поднять цветок — обжигающий не только ладонь, но и всё нутро. И ещё один, чтобы вернуться ближе к второму по старшинству из Эльрилейрдских.

Никакого сопротивления не последовало. Как и не стал вмешиваться Дух-Хранитель. И только полный ярости оклик эйна, отразился в моей душе ядовитым привкусом непонятной горечи.

— Фрейя! Не смей!

Не обернулась даже. Только сжала ладонь Брона, забирая врученную ему когда-то монету. Оболочка вокруг огненного исчадия почти растаяла, песок под цветком от исходящего жара превращался в чёрное стекло, которое с треском лопалось, образовывая пронизывающие трещины. Я будто в самом центре пекла преисподней находилась, не иначе.

— Мне очень жаль, — повторила снова.

Огненные барханы содрогнулись под мощью освобождающейся похищенной ночи. Я сама еле устояла на ногах. А вот Брон упал на колени.

— Ты спасла моего сына, — хрипло выдавил из себя он, сам же сжимая мою руку. — А я не люблю оставаться должным. Жизнь за жизнь, валькирия.

— Фрейя!!!

И на этот раз я не обернулась.

— Да, я — Фрейя, — согласилась на свой лад с окончательно взбешённым, судя по интонации, эйном. — Один Всеотец дал мне жизнь и имя. И я ни за что не подчинюсь тебе, смертный.

Да, прозвучало пафосно. Зато боль, раздирающая нутро, стала менее очевидной, пока я притягивала чужую душу и забирала её вместе с собой в великие чертоги, где когда-то возрождались лучшие из воинов Пантеона мёртвых Богов Первых Миров…