Прокрутив в голове события сегодняшнего дня, Волков закипел, как перегретый чайник со свистком. Ведь как ни крути, перед всем институтом опозорился, да и неизвестно, что предпримет ректор в наказание, а тут ещё и этот блондинистый!
— Ах он, козлина гомосекская! Руки об меня вздумал вытирать?! Мало ему было ног?!
На этой пессимистичной ноте Степан шустро отвинтил крышку с бутылки и набулькал себе треть стаканчика. Подумав немного и прищурив правый глаз, он наполнил его ещё на треть и удовлетворённо кивнул.
— Что ж, в связи с отсутствием собутыльника, дабы не показаться запойным алкоголиком, провозглашаю тост: за мир во всём мире и у меня в частности!
Второй тост был за отличную погоду в доме и в комнате общежития в частности, третий — за родителей, четвёртый — за любовь к ближнему, на пятом Степан застопорился. Горло жгло, по пищеводу будто стая жар-птиц потопталась, и почему-то чесалось левое ухо. Логично решив, что Ванька (сосед) и до стипендии с дивидендами потерпит (то, что эту самую стипендию придётся теперь ждать до прихода Мазая с зайцами, парень благополучно забыл), Волков вгрызся в булочку, рассматривая немного остекленевшими глазами надпись на внутренней стороне беседки «Я тебя люблю, Миша», а прямо под ней — другую «И я тебя, Слава».
Потерев кулаком глаз, Степан снова перечитал эту личную переписку и неожиданно покраснел.
— Они существую-ют, — провыл Степан, тыча пальцем в стену, и глупо хихикнул.
Дальше парень продолжил запивать жизненные неприятности и загубленную молодость уже без тостов…
***
— Ты не можешь с ним встречаться! — припечатал ректор, нервно расхаживая по своему кабинету и стараясь не смотреть на устроившегося в расслабленной позе Охотникова в кресле.
— Это ещё почему? — если сначала Евгран и не собирался проводить никакие эксперименты со своей ориентацией, то после этих слов твёрдо вознамерился поступить с точностью наоборот.
— Он… он… рыжий! — буркнул Ринат Эдмундович, на миг замирая перед стеллажом с папками.
Охотников опешил, подаваясь вперёд и вдавливая пальцы в подлокотники сидения.
— Да ладно? — приторно-сладким голосом произнёс он. — А я и не заметил.
— Не паясничай! — Ректор выдохнул, утёр ладонью выступивший на лбу пот и решился посмотреть на племянника. — Он плохо учится…
— Я его подтяну, — тут же выдал Евгран, начиная забавляться над ситуацией.
— Твоя мать хочет от тебя детей! — выдал весомый аргумент Ринат Эдмундович, победно взглянув на блондина.
— А от моего отца ей их не достаточно? — Охотников расслабился, начиная мысленно посмеиваться.
— У него член! — не унимался ректор.
— У меня тоже, живу же как-то! — развёл руками парень и хмыкнул.
— Вот именно! Как вы…
— Раком!
— Евгран!!!
— Дядя, вы бы со своей личной жизнью разобрались прежде, чем в мою вмешиваться! — Охотников встал и снял со спинки кресла свою сумку.
— Ты мне угрожаешь? — зашипел ректор.
— У вас жена, две дочери, собака, две кошки, хомяк, золотые рыбки, любовница, которую я вчера случайно увидел…
— Мы просто обедали!
— Ага, в половине первого ночи, в мотеле, со своей студенткой…
— Что ты от меня хочешь? — устало протянул Ринат, прикрывая глаза.
— Не судите и не судимы будете, — уже открывая дверь, ответил Евгран.
— Что хоть ты в нём нашёл? — в голосе ректора появились нотки любопытства.
— Язык у него… — ректор поперхнулся, — хорошо подвешен. — Охотников рассмеялся и пошёл на следующую пару.
То, что Степан решил не идти на занятия, было вполне предсказуемым. Тот и раньше не отличался особой усидчивостью, а уж после последних событий…
Евгран отсидел все лекции, не обращая внимания на взгляды, полные любопытства и вопросов, и поехал домой, по дороге продумывая планы по соблазнению рыжика. Представив, как Степан падает на его кровать совершенно обнажённый, протягивает к нему руки и пошло облизывается, Охотников нервно заёрзал на сидении и чуть не проехал на красный свет.
— Хм, стоит попробовать, — пробормотал парень и тут же разразился грубой руганью.
Какой-то мудак, не обращая внимания на погоду и глубокие лужи на дороге, пролетел мимо BMW, накрыв машину фонтаном грязной воды.
— Сука! — ударив по рулю, рыкнул Охотников.
До дома оставались считанные метры, а переться на мойку совершенно не улыбалось. Махнув рукой, парень загнал машину под небольшой навес, поставил её на сигнализацию и скрылся в недрах небольшого, но аккуратного дома.
Евгран ещё не знал, что вечер и ночь пройдут для него очень продуктивно!
***
POV Степан
Как же мне хреново! В голове словно поселилась вся оркестровая яма — звуки виолончели перебивались позвякиванием колокольчиков, а скрипка визжала дуэтом с контрабасом!
С мученическим стоном потягиваюсь и тут же хватаюсь за горло. Желудок попросился наружу вместе со всем его содержимым.
Да счас! Самогонку не жалко, но там же ещё булочки… Хватаю ртом воздух, стараясь унять тайфун в животе.
— М-м-м, — слова произнести не получается, а хрипы способны испугать даже льва. — Пи-и-тт-ть, — опа, смог! Да я чёртов Макаренко!
Ванька спешить на помощь не торопился. Где моя таблетка аспирина и стакан воды? Где нудение над ухом о вреде пьянства в одно рыло? Кхм, а где мой зонт…
Шарю руками по кровати, которая почему-то не кончается, да и под пальцами вместо грубой простыни шёлковое великолепие. Боюсь открывать глаза…
— Есть здесь кто-нибудь? — тихонечко, чтобы не дай Бог никто не услышал.
Смешок откуда-то справа заставил напрячься.
Лежу, не двигаюсь, руки вытянул вдоль тела, притворяюсь трупом… очень хрипло сопящим трупом… с насморком!
— И долго ты ещё будешь приходить в себя? — спросил знакомый язвительный голос, и по прикрытым веками глазам больно ударил свет.
— Гадёныш! — шиплю, резко вскакивая на кровати.
Мир сотрясся. Мучное, подгоняемое изюмом, поплыло на «Буратино» к горлу с намерением постучаться в зубы.
На ощупь сползаю с постели и, зажимая рот рукой, ползу на голос.
— А ночью называл «мой котёнок», — наигранно вздохнув, посетовал Евгран. — Ты правильно ползёшь, только не в том направлении — туалет намного правее.
Возмущённо булькнув, растянулся на полу. Что ж, если суждено нагадить на глазах этой сволочи, я это сделаю с честью! То есть честно предупредил:
— По-бе-ерегись!..
— Эй!
Меня подхватывают за талию и зажимают рот уже в две руки. Моей и этого переростка. Куда-то несут, стараясь не сильно давить на живот. Правильно, нечего разбазаривать моё добро.
— Сам справишься? — поинтересовался Охотников, устраивая мою тушку рядом с унитазом.
Нет, что ты? Давай сделаем это вместе! За компанию, так сказать.
Отрицательно мычу, рукой показывая, чтобы этот помощничек выметался.
Сижу на закрытой крышке унитаза и смущаюсь. Дело в том, что есть у меня одна особенность: когда выпиваю, начинаю творить странные вещи, но когда прихожу в себя — память возвращается, постепенно подкидывая мне всё новые картинки.
Вот и сейчас ситуация удручала.
Первое воспоминание: обнимаю одной рукой ствол берёзы, второй — тычу зонтом в прифигевшую от возмущения дворняжку.
Второе воспоминание: пытаюсь выяснить у испуганного неизвестного дедка о его ориентации. После вопроса: «Вам мальчики или девочки нравятся?» — у того открылось второе дыхание и, вспомнив молодость, дед резво поковылял в сторону ларька с «живым» пивом.