Прими день грядущий - Страница 79

– Возможно, мы не должны… – задумчиво протянула Лаура.

– Ты считаешь, что Айви не имеет права знать, за какого сорта мужчину она выходит замуж? – спросила ее сестра.

– Все мужчины имеют некоторые… потребности, – глубокомысленно произнесла Лаура. – Я уверена, даже малышке Айви придется признать это.

– Черт возьми! – не выдержала Айви. – Перестаньте играть со мной!

Лейси пожала плечами.

– Ну, поскольку ты сама настаиваешь, – прошептала она, заговорщики наклоняясь через стол и не скрывая сияющего удовольствием взгляда. – Айви, в твое отсутствие Хэнс утешался в заведении мисс Нелли.

Айви отступила на шаг, щеки ее пылали от унижения.

– Это ложь, Лейси Бисли!

– Боюсь, что нет, – вступила в разговор Лаура. – Мы обе видели его, и наши служанки – тоже, – она покачала головой. – Это было как раз на прошлой неделе, так ведь, Лейси? Жаль, что он не смог подождать всего несколько дней. Но это же Хэнс Эдер…

Айви стремительно отошла от сестер, почти ненавидя их.

Однако вскоре ее шаги замедлились, а душой овладело ужасное спокойствие. Конечно, близнецы Бисли мстительны и завистливы, это всем известно, но и Хэнс лжет ей. Ведь всего несколько минут назад, в церкви, он шептал: «… только одна женщина…». Господи, сколько же раз Хэнс врал ей и сколько раз обманет еще? Сможет ли она смириться с постоянно нависающим над ними облаком лжи?

Никто не обратил внимания на женщину, поднимавшуюся по дороге к церкви, пока Сара не издала какой-то изумленно-испуганный возглас. Женевьева оглянулась и тоже заметила Нел Вингфилд, как всегда, ощутив при виде этой женщины жалость за чужую жизнь, идущую по кривой. Желтые волосы Нел уже тронула седина; когда-то полное, чувственное лицо обвисло; несмотря на слой краски, щеки и губы были слишком тяжелы, чтобы казаться привлекательными. Женщина нарядилась в пышное платье цвета розового горного лавра с отделкой из черных лент. Ее шляпа представляла собой причудливую конструкцию из бантов и искусственных фруктов и в сочетании с пышным бюстом производила впечатление чего-то громоздкого и безвкусного, особенно, если учесть, что Нел семенила в красных туфлях на высоких тонких каблуках.

Женевьева дернула Рурка за рукав, встревоженная столь неожиданным появлением своей давней недоброжелательницы. Между тем Нел остановилась прямо напротив них по другую сторону ограды, окружавшей церковь, и обвела глазами собравшееся общество.

– Ну-ну, – громко сказала она. – Так вот где все семейство Эдеров! Я несколько обижена, что вы не навестили меня, – Нел закинула голову и хрипло засмеялась, распространяя вокруг себя запах виски. – Правда, мой способ гостеприимства мог не понравиться вам, поэтому я решила сама посетить моих дорогих друзей, Рурка и Женевьеву.

Женевьева уловила краем глаза беспокойное движение Сары и услышала, что миссис Атвотер прервала свой рассказ о Бостоне. Тяжело вздохнув, она постаралась улыбнуться и тихо произнесла:

– Добро пожаловать, Нел.

Смех Нел триумфально прогремел на церковном дворе.

– Вы слышали? – хлопнув себя по бокам, громко заявила она, привлекая всеобщее внимание. – Я приглашена к Эдерам. О, они еще не забыли свою Нел, не так ли?

Хэнс заметил на лицах Атвотеров оскорбленно-презрительное выражение и порадовался, что Айви нет рядом.

– Ты не того поля ягода, Нел, – произнес он, облокотившись на ограду.

– Разумеется, – выпалила Нел. – Я давно знаю это!

Женевьева и Рурк, единственные из присутствующих, понимали истинную причину этого негодования. Нел всегда оказывалась по другую, враждебную, сторону ограды: во время войны сотрудничала с тори, став объектом презрения в Дэнсез-Медоу, затем организовала в Лексингтоне свое увеселительное заведение…

– Извини, – словно издалека услышала Женевьева свой голос.

– О нет! – закричала Нел; и Женевьева с удивлением увидела на ее глазах слезы, слезы ненависти и разочарования. – Не бери на себя смелость жалеть меня, Женевьева! Это тебя нужно жалеть – Нел неожиданно обратилась ко всем собравшимся на церковном дворе. – Они всех водят за нос, уверяю вас! Посмотрите на них, посмотрите на их прекрасных детей!

Женщина злобно рассмеялась и облокотилась на ограду, так что острые прутья решетки впились ей в грудь, но она словно не замечала этого.

– Ах, да здесь, я вижу, не все. Люк отправился жить с краснокожей, увел ее прямо из моего заведения, даже не сказав «до свидания». А их Бекки… я одна знаю, что с ней случилось.

Заметив, что к ней приковано все внимание собравшихся, Нел принялась расхаживать из стороны в сторону и разглагольствовать.

– Конечно, это не секрет, вы все знаете об этом. Но есть и кое-что другое… Я думаю, благородные Атвотеры должны представлять, за кого выходит замуж их дочка, – она враждебно уставилась на Хэнса, который ответил ей злобным взглядом.

Когда Женевьева поняла истинный смысл тирады Нел, сердце ее замерло. Эта женщина – одна из немногих живущих, кому известен так тщательно скрываемый и уже практически всеми забытый секрет Пруденс Мун.

Женевьева схватилась за Рурка, который тоже замер в напряженном ожидании.

– Пожалуйста, не надо, – шепнула она Нел. – Ты сама не знаешь, что говоришь.

– Нет, знаю, – выпалила в ответ Нел. – Пришло время и другим узнать правду.

– Уходи, – коротко приказал Рурк. – Если ты принесешь нам несчастье, то от этого не станешь счастливее сама.

Даже не удостоив его взглядом, Нел вскинула голову и обратилась к доктору и миссис Атвотер, которые в оцепенении смотрели на нее.

– Я здесь не для того, чтобы причинить боль Эдерам, а для того, чтобы уберечь от нее Атвотеров.

Доктор Атвотер откашлялся и спокойно сказал:

– Мисс-э-Вингфилд, нам вовсе не интересно то, что вы собираетесь нам рассказать.

Женщина ухмыльнулась.

– Даже если я сообщу вам, что жених вашей бесценной дочери – совсем не тот, кем кажется? – она обвела слушателей злорадным взглядом и, крепко ухватившись за ограду, выкрикнула: – Хэнс – вовсе не сын Рурка Эдера! Он – незаконнорожденный сын англичанина!

Женевьева беспомощно оперлась на Рурка, не в силах больше выносить этот кошмар наяву. Взгляд ее был прикован к Хэнсу.

Тот на миг оцепенел, и лишь его глаза сверкали, как два ярких твердых алмаза на окаменевшем красивом лице. Наконец голос сына прорезал повисшую в воздухе свинцовую тишину:

– Это правда?

Рурк стиснул плечи жены:

– Хэнс! Ты мой сын во всех смыслах, которые имеют значение. Пожалуйста, сейчас не место…

Хэнс расценил эту мольбу, как признание вины, и, грязно выругавшись, резко повернулся, чтобы уйти; щеки его пылали от обиды и унижения.

Неожиданно он оказался лицом к лицу с Айви.

– Ты слышала? – прохрипел он.

Глаза девушки наполнились слезами.

– Да! – отрывисто сказала она, думая, что он имеет в виду то, что рассказали ей сестры Бисли. – Ты проклятый лжец, Хэнс!

Хэнс протянул к ней руки:

– Айви, я…

– Я хотела простить тебя, – тихо произнесла девушка. – Но боюсь, что это никогда не изменится.

– Разумеется, я не могу изменить этого, Айви. Я не властен над тем, что было.

– Оставь меня, Хэнс, – заявила девушка. – И никогда больше не подходи ко мне.

Она бросилась в объятия отца и попросила, чтобы ее отвезли домой.

Бесконечное тиканье часов только усиливало напряженную атмосферу в гостиной Эдеров. Ребекка дрожащим голосом читала Библию, рядом с ней на диване сидели Рурк и Женевьева, но не слушали, а задумчиво смотрели сквозь залитое дождем окно на вечернюю погоду. Заметив, что родители заняты своими мыслями, Ребекка закрыла книгу и вышла из комнаты.

– Где же он может находиться? – тихо спросила Женевьева.

Рурк ободряюще сжал ее руку, но по выражению его лица она поняла, что муж так же озабочен этим. Хэнс пропадал уже два дня. Его никто не видел в Дексингтоне с тех пор, как он со скандалом покинул церковный двор, ошеломленный рассказом Нел и поведением Айви.