Приманка - Страница 11

Танрод вздохнул и заглянул в мои глаза взором, в котором сквозь нежность посверкивали молнии гнева. И готовность вонзить их в сидевшего с опущенной головой маркиза. Но снова не успел.

– Как тут душно, – хорошо знакомым всем клиентам мягким, чуть насмешливым голосом пропела Луизьена, проходя к окну и решительно распахивая створки. Кэрдон, медленно подняв голову, уставился на известную всему Тагервеллу пышную прическу, скрученную из голубовато-белых волос. – А что у вас произошло?

– Ты обман, личина, – презрительно и недоверчиво пробормотал маркиз, обреченно добавив: – Она умерла.

– Не умерла, а вышла замуж, – кротко поправила тетушка и наконец повернулась к нам лицом. – Поэтому вынуждена была взять другое имя. Иначе мой избранник не смог бы на мне жениться. К сожалению, император никак не решится ослабить эти старинные законы. Но кому я рассказываю – как мне стало известно, сам ты, мой друг, ради любимой девушки готов целыми днями ходить в женском платье и терпеть нежные взгляды влюбленных лордов.

– Козлы они, а не лорды, – с ненавистью процедил Сангирт и уставился на Луизьену дотошным взглядом. – Но если ты и в самом деле мадам Луиза, то я очень рад. Ее гибель расстроила меня по-настоящему.

– Я могу доказать свою подлинность тысячью способов, – терпеливо сообщила Луизьена. – Но сделаю проще. Посмотри на мои пальцы, тебе ничего не говорит вот это кольцо? Ведь оно должно было утонуть вместе со мной? И только мы вдвоем знаем его тайну, я не раскрыла ее даже Эвелине.

– Луиза, – не выдержал Танрод, – я очень ценю твое желание ему помочь и понимаю, ради кого ты так стараешься. Но есть поступки, которых человек не должен совершать никогда, – например, предавать учителя. А в Саркане, кроме того, нападение на женщин считается самым главным преступлением. Девушек нельзя не только пальцем коснуться, а даже пригрозить жестом или словом.

– Да? – изумилась я у него из-под руки, начиная понимать, что задумала Луизьена. – А почему тогда меня запугивали все, кому не лень?

– Прости, – скрипнул зубами Танрод, на миг прижал меня крепче, коснулся виска губами, – но в то время мы считали тебя шпионкой.

– А он и до сих пор считает, – буркнула я скорее для тетушки, чем для него, и нехотя добавила: – И думает, будто я тебя одурманила.

– И какие еще обвинения он тебе выдвинул? – В голосе магистра, обличительно уставившегося на ученика, слышался отзвук студеной поземки. – Не молчи, Кэрд, скажи нам всем.

– Он просто сделал неверные выводы, – сострадательно вздохнула Луизьена. – С мужчинами в подобных ситуациях такое случается. Вам ведь наверняка это известно? Почти все мужчины могут вынести намного более тяжкие испытания, чем женщины, зато женщины обычно терпят дольше. И ждать мы тоже умеем лучше, ну, за редким исключением. А он ждет больше трех лет, и никакой надежды на счастье нет. Я ведь еще три года назад давала ему советы, но даже не могла представить, что говорит он о нашей Гили. Кэрдон ни разу не проговорился, и я думала, будто его возлюбленная – дочь одного из тех северных лордов, кому собственный снобизм дороже счастья детей. Его нужно понять и помочь.

– Мы и так все ему помогаем, – ледяным тоном отрезал Танрод. – И Вельена в первую очередь. А у него хватило наглости напасть на нее в такой день!

– Насколько я вижу, Вели сумела дать отпор, – не сдавалась тетушка. – Не зря же столько лет ходит к Леброту!

– Куда? – изумился Танрод, и мне пришлось сделать самое наивное выражение лица, про себя вовсю костеря Луизьену, решившую одним махом раскрыть все мои тайны.

Не могу не признать, метод и в самом деле эффективный, но ведь не в день же свадьбы вываливать на жениха такие подробности?

– Ну должна же она уметь защищаться, – с самым убежденным видом задрала нос тетушка. – Я и сама взяла у него несколько уроков. Хотя в моем салоне Вели занималась только девушками и молодыми женщинами, но в жизни всякое случается. Люди к нам приходили вовсе не с радостью. А от обиды и горя многие, случается, теряют и терпение, и рассудок.

– Но при чем тут ваш салон и эта монашка? – не выдержал Кэрдон, и я улыбнулась про себя.

Он все-таки поверил, что Луизьена не лицедейка и не шпионка под личиной. И значит, должен принять и все остальные объяснения, у тетушки дар наглядно убеждать людей в своей правоте.

– Но ведь именно Вели работала со мной под именем Эвелины, – делано поразилась Луиза. – Лорду Танроду об этом известно.

– Всего три дня как, – не моргнув глазом слегка покривил против правды мой учитель. – И это строгий секрет, поэтому я ничего не говорил даже своим ученикам. А вы, леди, умудрились насорить тут моими тайнами.

– Простите, – покаянно опустила глазки тетушка, – но он должен был это знать. Ведь девушки дружат уже почти пять лет, Гили и мне стала за это время родной. Только последний безумец решит, будто Вели может предать единственную подругу.

– Не может быть… – И так бледный Кэрдон белел на глазах. – Она же привела Гили к Бетдино!

– Это сплетня, которую распространяла по дворцу одна из шпионок герцога, и мы ее уже вычислили, – свирепо прошипел Танрод, почему-то раздумавший вставать с кресла и выпускать меня из рук. – Зато все свидетели утверждают, что Вели рисковала и жизнью, и репутацией, нахально влезая на облучок кареты, в которую ее не пустил герцог. А потом, когда Бетдино с помощью амулета открыл магический путь, она зашвырнула туда его самого и тем самым спасла Онгильену.

– Но это, – приподняв бровь, рассматривала меня тетушка, – невероятно!

– Браво, Луизьена, вы отличная лицедейка, – похлопал Танрод. – Но должен вас разочаровать, номер не удался. Я чувствую ложь и давно научился распознавать даже легкое лукавство. И потому думаю, вы сейчас пытаетесь выудить у нас волнующие вас сведения. И я не против, так как вы уже с головой влипли в небольшой заговор против герцога Бетдино и по доброй воле, как наверняка уже сообразили, из него не выберетесь. Поэтому вам придется дать честное слово хранить эту тайну даже от мужа.

– Даю, – не засомневавшись даже на миг, произнесла она. – Итак?

– У Вельены недавно проснулись магические способности, и теперь она моя ученица. И Бетдино она забросила в портал вовсе не руками, а магией. Как и Кэрда сейчас, хотя вряд ли это было легко, он может подчинять людей своей воле. Вот поэтому я и хочу, чтобы он рассказал мне, что тут произошло. И побыстрее, нас уже ждут в храме.

Маркиз сжал красивые губы, и его лицо закаменело так красноречиво, что стало ясно – сейчас его можно резать, но больше ничего он не расскажет.

– Вельена, – ожидающе уставился на меня магистр, – расскажи ты.

– Ну уж нет. – Мне сразу стало понятно, как будет выглядеть этот доклад. – Доносчицей я никогда не была. Раз он не считает нужным повторить свои обвинения, то пусть извинится, и забудем про это.

– Не выйдет, – отказался Танрод, оглядев нас суровым взором главного дознавателя. – Если бы он признался мне в своих ошибках и проступках и искренне раскаялся, то я, как наставник и старший маг, мог бы самостоятельно решить это дело и назначить наказание. Однако он не желает чистосердечно рассказывать о произошедшем и вслух признавать свою вину, поэтому мне придется вести его в цитадель на суд магов.

– Как страшно звучит, – зябко передернула плечами Луизьена. – И как несправедливо. Мы ведь все уже поняли, что он сорвался из-за тревоги за любимую девушку, из-за накопившейся усталости и безвыходности ситуации. Так бывает, человек не может бесконечно выносить удары судьбы. Они со временем накапливаются, и крупные, и мелкие, особенно если постепенно тают надежды и уверенность в счастливом будущем. И однажды чаша терпения переполняется… Последней каплей может оказаться любая мелочь, сущий пустяк. Потом плотину рвет, и человека несет на вырвавшихся на волю волнах эмоций.

– Луизьена, – строго покачал головой лорд дознаватель, – ты сейчас защищаешь старого клиента, и это правильно. Но я тоже не желаю ему зла и по праву учителя и друга намерен до конца вычистить этот клубок недопонимания, ошибок и заблуждений, чтобы не осталось и тени сомнений и вернулось прежнее обоюдное доверие.