Приключения, 1988 - Страница 150

— Кого?

— Думаю, Беату. Какой смысл предлагать переписку ее мужу?! С Беаты можно получить больше. Факт?

— Допускаю. — Денисов согласился, однако не безоговорочно. — Ведь именно Беату ему трудно установить! Вряд ли она указывала на открытках и письмах свой обратный адрес.

— А если через институт? Все зависит от того, в чьи руки попала переписка!

— Беспокоиться стоит за Максимова... — пришел к выводу Денисов.

— Пожалуй. В письмах наверняка есть адрес — Соколова Пустынь. Фамилия и инициалы Николая. А в письмах речь идет о Сергее. И ребенок поймет, что Николай — это для конспирации...

— Я о другом. Станут ли на этот раз письма средством шантажа или нет... Не суть важно. Но ведь кто-то охотился за перепиской?! Мы убедились. Кто-то следовал за Беатой и Николаем... Почему?

— Вот и я! — заведующий складом появился, как и обещал, скоро, словно почувствовал, что его ждут.

Крутой лестницей он первым вступил в подвал.

— Начальник вокзала задержал... — Ощутив вокруг знакомый реквизит, он вновь стал профессионально осторожен и уклончив. — Чем могу быть полезен?

Пока Антон занимался выяснением причин и условий, способствовавших тому, что вещи из неисправной ячейки каждый день прямиком отправлялись на склад, Денисов получил неожиданную передышку.

«С самого начала следовало, что удар в конечном счете направлен не против Беаты, а против Максимова...»

Денисов подвинул себе стул, сел. Установив в принципе, что письма Беаты попали к постороннему лицу, далекому от науки, от НИИ физики металлов, они могли считать, что выполнили данное ими обязательство.

«Сейчас ей ничего не грозит...»

Но оставался Максимов.

«Огромное количество оригинальных идей. Это с одной стороны. С другой — скверный характер, неуживчивый». Она и сама поняла, что переборщила: «Это от нервотрепки! Получилось зло и жестко...»

Денисов поднялся со стула. Ему показалось, что они напрасно теряют время.

— Хасянов здесь? — спросил он у заведующего.

— Сейчас будет.

Старший кладовщик появился словно по мановению волшебной палочки.

— Как раз собирался вам звонить, — невозмутимо сказал он, увидев Денисова.

— Мы интересуемся человеком, который получил вещи по паспорту Баракаева...

— Помню. Куртка на застежках, шапка из светлой нерпы. Лет тридцати пяти... — Старший кладовщик был приметлив. Денисов с самого начала на это рассчитывал. — С «дипломатом».

— Как он вел себя?

— Спокойно. Сказал, что хочет получить вещи.

— Постарайтесь вспомнить мелочи. Вы спросили про шифр?

— Без шифра не выдал бы! Тут еще что? — Он посмотрел на заведующего складом. — Шифр с «Б». И фамилия тоже. Я дал ему бланк, он написал заявление.

— Покажите.

Заявление было написано мелким выработанным почерком. Денисов обратил внимание — авторучка скользила легко, еле касаясь бумаги, оставляя четкий тонкий след.

— Он пользовался вашей авторучкой?

— У него своя, перьевая. Китайская или японская. Я знаю: у моего сына примерно такая же. Четвертной отдали.

— Он пишет: «ювелирные изделия», — заметил Денисов. — По-моему, там их не было.

— Не было, — подтвердил Хасянов. — Но он и не настаивал. Сказал: «Видимо, в другом чемодане».

— Странно. Наверное, в бауле было еще что-то? Малоценные предметы, бумаги. Вы же не включаете их в акт?

— Всего не включишь.

— Припомните.

— Несколько блокнотов. Какой-то бланк... Я еще заинтересовался! — Вспоминая, Хасянов, казалось, не испытывал ни малейших затруднений. — Незаполненный.

— С печатью?

— Без. Вроде акта.

— Может, протокол? Или постановление?

— Вспомнил! Постановление какое-то, незаполненное — пустой бланк.

— Это бланк постановления на обыск, — сказал Денисов Антону.

Заведующий, молча листавший акты, поднялся, зажег второй светильник, снова склонился над бумагами. Денисов обратил внимание на то, что портфель и целлофановый пакет, которые они утром осматривали, так и стоят на виду, у стола.

— Надо их положить опять на стеллаж. Заведующий поднял голову.

— За ними придут?

— Возможно. Поставьте нас сразу в известность.

— Обязательно. Вещи выдавать?

— Да.

— Супруга просила позвонить ей на работу, — сказал помощник, когда Денисов вместе с Сабодашем вошел в дежурку.

— Спасибо. — И тут же забыл об этом, увидел Баракаева. — Из шестьдесят восьмого отделения так и не приезжали? Еще раз здравствуйте.

— Привет. Нет, не приезжали. Нас с женой просили самих заехать на Курский, в отдел внутренних дел. — Баракаев нетерпеливо посмотрел на часы. — Там подозреваемые, все готово для проведения опознания. И там же должны решить, какое следственное подразделение по территориальности будет вести дело. А я, как всегда, дожидаюсь жену!

— Опаздывает?

— Сверх меры. — Он снова посмотрел на часы. — Правда, есть смягчающее обстоятельство. Не на кого оставить малыша. Теща должна ее подменить.

Адвокат выглядел импозантно. Все входившие в дежурку обращали на него внимание.

— Перейдем в соседнюю комнату. Из окна будет видно...

— Нам тоже на Курский, — пробасил Антон. — Возьмете?

— О чем речь?

— Сюда, по коридору...

Они обосновались в комнате рядом с дежуркой. Отсюда хорошо было видно стоянку служебного автотранспорта и всех, кто сворачивал с платформы к отделу внутренних дел. В час этот, не отмеченный уголовной статистикой, в комнате для заявителей, кроме них, никого не было.

— Сегодня у вас свободный день?

— И вчера, позавчера. Перерыв. Представляете? Эксперты запросили столько времени для подготовки заключения и ответов на вопросы!

— Так много? — удивился Антон.

— Ими занималось Главное управление БХСС! Преступная группа дельцов! Подсудимые и стороны задали в общей сложности около трехсот вопросов, связанных с проведением бухгалтерских экспертиз...

— Подпольные миллионеры?

— Были и такие. Но ваши товарищи хорошо поработали. Деньги, ценности, меха — все изъято.

— Подсудимые под стражей?

— Основные под стражей. Но есть с подпиской о невыезде, на свободе.

Еще по дороге во Внуково в машине Денисов обратил внимание на рассказ Баракаева о взаимоотношениях бывших соучастников. Можно было представить, какая борьба велась между ними вне суда. Думая об этом, инспектор связал перипетии этой борьбы с самочинным обыском у адвоката.

— А ваш подзащитный?

— Тхагалегов Валерий Павлович. Пока велось дело, год отсидел. Сейчас на свободе.

— Жена к нему так и не вернулась?

— Нет, — Баракаев улыбнулся. — Он и сейчас занимается семейными проблемами. Суд разрешил ему на три дня выехать из Москвы. Для устройства личных дел.

То, о чем Баракаев говорил, могло иметь отношение к судьбе разыскиваемой Денисовым и Сабодашем переписки. Из-за случайной неисправности в ячейке, думал Денисов, переписка, возможно, попала в котел большого судебного процесса, в котором участвовал Баракаев, и могла, в лучшем случае, сгинуть среди других бумаг, а в худшем — чем черт не шутит — стать, чьей-то ставкой в борьбе привлеченных к уголовной ответственности дельцов за то, чтобы остаться на свободе.

— Надеется помириться с женой! — Баракаев покачал головой. — Какой наив! В конце судебного следствия! Перед самым обвинительным приговором.

— Другие подсудимые, я чувствую, более... — Денисов искал слово, — зубастые! — Он проверял свою мысль.

Баракаев простер руки.

— Никакого сравнения! Так преобразились, пока под стражей! Теперь это законченные уголовники. Вчерашние собутыльники перегрызлись как волки. Я вам не зря сказал, что боюсь за документы, когда суд предъявляет им для ознакомления доказательства. На все способны! В одних вопросах они блокируются, в других — стремятся топить друг друга. Хоть в стакане воды...

Денисов вынул из блокнота заявление, которое они изъяли на складе невостребованных вещей. Написанное от имени адвоката, оно содержало просьбу о выдаче перенесенных из ячейки картонной коробки и баула.