Приключения, 1988 - Страница 148

— Кража в поезде... Это не миф?

— Самое интересное, что кража действительно была. — Баракаев наконец закурил. — При тех обстоятельствах, о которых я рассказывал. Но только взяли бумажник. Пиджак унесли уже при обыске. И вот еще что: мне кажется, производивших обыск я как раз и видел тогда в поезде. После окончания процесса я все равно занялся бы этим делом.

— Почему он так волнуется? — спросил Антон, когда адвокат вышел встретить жену, она должна была подъехать на вокзал. — Все позади. У нас к нему претензий быть не может. Преступники пойманы. Чего ему волноваться?

Денисов пожал плечами:

— Может, как раз дело в том, что они пойманы?

Раздался звонок телефона. Денисов снял трубку.

— Ничего не прояснилось? — спросила Беата.

— Пока нет. — Денисов показал Антону на трубку параллельного аппарата, теперь они могли слушать вдвоем. — А как у вас? Заходили в экспедицию?

— Туда ничего не поступало. В дирекцию тоже.

— Значит, все по-прежнему?

— По-прежнему. — В голосе чувствовалась решимость отчаявшегося человека. — Сижу как на иголках. Кажется, что вокруг меня что-то происходит. Вообще-то я жуткая паникерша.

— Не похоже.

— Вы меня плохо знаете. Просто, когда я ставлю перед собой цель, меня не остановить. Я говорила с некоторыми сотрудниками...

— Тоже занимаются износоустойчивостью?

— Да. Постаралась предупредить... Но я далеко не со всеми могу объясниться откровенно.

— Скажите... — Денисов никогда раньше не сталкивался с работой научно-исследовательского института, поэтому был особенно осторожен. — Тема одна, а занимаются разные лаборатории... Так бывает?

— Для этого надо знать Максимова.

Денисов схватился за ее фразу.

— Я не совсем все представляю. Вернее: все совсем не представляю. Что за человек Максимов?

— Если одним словом: «неудачник».

— А если полнее?

— Попробую объяснить, пока никого нет. Ему предсказывали большое будущее. Он был в семинаре... — Она назвала фамилию, которая ни о чем не говорила Денисову. — Есть такой международный справочник — «Индекс цитируемости». Там фамилии ученых всего мира, кто и где в своих трудах на них ссылается. Так вот, у Максимова высокий индекс цитируемости... Понимаете?

— Да.

— Огромное количество оригинальных идей. Это с одной стороны.

— А с другой?

— Скверный характер. Неуживчивый. Все его сверстники, даже с меньшим потенциалом, ушли в большую науку. Руководят лабораториями. А Максимов — старший научный сотрудник. Один из многих...

Денисов поднялся из-за стола, разматывая телефонный шнур, шагнул к окну.

День оставался таким же неприветливым, холодным, хотя к вечеру обещали повышение температуры, снег. Наступал двухчасовой перерыв движения поездов, все спешили уехать. У путей виднелись вытаявшие из-под снега и снова вмерзшие пакеты от молока, бумажные стаканчики, скомканные пачки из-под «Примы» — все, что пассажиры второпях выбрасывают из поезда.

— ...Сейчас его вроде прочат в завлабы. И то не знаю, пройдет ли. Кажется, я наговорила лишнего. Это от нервотрепки!

— Короче: из-за скверного характера его медленно, но верно обходят другие... — Денисов присел на подоконник, чтобы, разговаривая, видеть, что происходит внизу, на перроне; Антон из-за стола кивнул понимающе — он был целиком на стороне талантливого неудачника.

— В общем, правильно. — Как и в прошлый раз, Денисов услышал щелчок зажигалки. Ему показалось даже, что он чувствует запах сигареты — легкий и терпкий. — Но это уже другой вопрос... — Она торопливо затянулась. — Государству важно, чтобы проблема была решена. А кто ее решил — вы, я, ваш друг или Сергей Максимов...

— У вас замещение должностей, должно быть, конкурсное? — Ему часто встречалось в газетах набранное крупно — «ОБЪЯВЛЕН КОНКУРС НА ЗАМЕЩЕНИЕ ДОЛЖНОСТЕЙ».

— Безусловно.

— Постарайтесь узнать, на должность, которую прочат Максимову, объявлен конкурс?

— Я и так знаю. Конкурс действительно объявлен.

Сообщение навело Денисова на размышления.

— И есть соперники?

— Это неизвестно. — Денисову показалось, что она колеблется. — По-моему, соперники обязаны быть.

— Иногда, наверное, это приводит... — Денисов поискал выражение. — К некорректным приемам в отношении конкурента.

— Вы имеете в виду мои письма?

— Разное приходит в голову...

Модель преступника никогда не удавалось воссоздать сразу в ее конечном виде, многое еще потом дополнялось, корректировалось.

«У таких, как Максимов, обычно мало недоброжелателей, — подумал Денисов. — Их непритязательность всех устраивает. Они не участвуют в жестоких играх. Но, с другой стороны, кто-то же ходил здесь за ней и за братом Максимова, Николаем!»

Он снова посмотрел вниз. Движение поездов приостановилось. С десяток пассажиров, в основном приезжие, штудировали выставленное в начале перрона расписание.

— Вы виделись с мужем?

— Нет. Он больше не появлялся. Звонила домой — там пока его тоже нет.

— И на работе?

— В лаборатории его тоже не видели... А может, оставить все как есть?

— Не понял.

— Может, забыть про письма, про то, что они пропали... — Она помедлила, снова глубоко затянулась сигаретой. Денисов внимательно прислушивался. — Я и сама не знаю. «У страха глаза велики...» И вам задала работы.

— Об этом не беспокойтесь.

— Я, пожалуй, возьму назад свое устное заявление... Можно?

— Конечно. Только нас вы не должны брать в расчет.

— Я подумаю и позвоню.

— Обдумайте как следует... А пока ответьте. Если вам неудобно отвечать, говорите только «да» и «нет». Видели ли вы ночью на вокзале кого-нибудь из своих коллег?

— Нет.

— Знакомых?

— Нет, нет. Никого.

— У вас хорошее зрение?

— Неплохое. А кого именно?

— Это мужчина лет сорока. В очках. В джинсах. Под пальто у него был свитер серого цвета. Мохеровый. Описание вам ни о чем не говорит?

Она помолчала.

— Не представляю, о ком идет речь... — Теперь она была встревожена по-настоящему. — Подождите... — У нее, видимо, что-то упало. — Пожалуйста, не кладите трубку...

Она подняла упавший предмет.

— Имя вам известно?

— Нет. — Ему больше нечего было ей сказать.

— А почему вы о нем спрашиваете?

— Просто этот человек всю ночь следовал за вами на вокзале.

— Я поняла. И все обдумала. Беру свое заявление назад. Ничего не надо. Спасибо.

Спустившись по эскалатору, Денисов и Сабодаш прошли в отсек к знакомой ячейке.

В зале для автоматов камеры хранения было вновь пусто, а все ячейки снова заняты. Молчаливая очередь ожидала у стола дежурного. Казалось, все это время в ней стояли одни и те же привычные к ожиданию люди.

— Не понимаю ее логики... — Антон, как обычно, рассматривал вопрос в целом, хотя это ни на сантиметр не приближало к конкретной цели — возвращению Беате ее писем.

— Когда талантливого, но неуживчивого человека обходят коммуникабельные бездарности... — Антон словно держал речь перед ученым советом. — Это экономически убыточно. Общество недополучает энное количество ценных идей, наиболее оптимальных вариантов! Государственная проблема!

Денисову необходимо было снова осмотреть ячейку.

— Ты говорил о некорректных методах... — продолжал Сабодаш. — Да это просто подлость — использовать чужие идеи, чужие письма. Согласен?

Денисов набрал шифр, дернул за ручку.

— Денис, — Антон придержал дверцу. — У тебя другое мнение?

— Ты рассуждаешь правильно. Но ведь речь идет конкретно о Максимове. А что мы знаем о нем, о его работе? О женщине по имени Беата? О ее муже? Мы обещали сделать все, что в силах, здесь, на вокзале. Где пропали письма, где мы достаточно сведущи в своем ремесле. Я это делаю...

— Я не о том.

— А я и об этом тоже. Заявительница отказалась от наших услуг. Почему? Может быть много причин.

— Это же так понятно, Денис! Беата не хочет быть в тягость! Она видит: мы остались после ночи...