Приключения, 1988 - Страница 146

— Так.

С самого утра изморось затянула горизонт. Впереди дрожала узкая полоска Садового кольца, вереницы машин. За фасадами, выше других домов, справа, показалось высокое здание с башенкой и часами.

«Сколько раз проезжал здесь и никогда не замечал», — подумал Денисов.

За перекрестком Кольцо свернуло в сторону, здание с башенкой оказалось не справа, а по левую сторону и даже несколько поодаль.

«Этот человек — в джинсах, в очках... Заходил в камеру хранения, потом появился в ресторане, — на всякий случай Денисов распорядился, чтобы вызвали официантку, которая его обслуживала. — С другой стороны: если бы он охотился за письмами, взял бы их и уехал. Зачем мозолить глаза? Ну и утро!.. — Разговор с женой тоже не получился. Спешил, Лина это почувствовала. «Зачем звонить, если нет времени ни на жену, ни на дочь. Наташке еще во вторник велели принести в садик маску зайца. Все зайцы как зайцы, кроме нашего... — Ей хотелось, чтобы он ее пожалел. — Бедняжка...»

Денисов с трудом заставил себя вернуться к цели поездки:

«Паспорт Баракаева у людей, которые клали вещи в ячейку. Это их шифр. Каким-то образом их пути и адвоката когда-то соприкасались...»

— Какие вы дела ведете в последнее время? — Денисов придвинулся к переднему сиденью.

— Одно дело. Уже несколько месяцев. Надоело хуже горькой редьки.

— Много подсудимых? Или эпизодов? — спросил Антон.

— И того, и другого хватает.

— В чем там дело?

— Дельцы. Хищения в крупных размерах. Последний пример. Одному деятелю приносят домой ящик паюсной икры. В железных баночках. А раньше носили все только в стеклянной таре. Жена увидела — кричит в другую комнату: «Вася-я! Полюбуйся, что они, мерзавцы, тебе прислали!»

Денисов понял: речь, видимо, шла о взяточниках.

— В железных, значит, не устраивает. — Антон всей душой переживал каждую новую историю.

— В железных икра может оказаться испорченная, а в тех — все видно...

Кортеж длинных черных машин заставил Баракаева взять к тротуару и остановиться. Кто-то тоже спешил в аэропорт, по делам более важным, чем у них. Пропустив колонну, адвокат снова завел машину, перестроился ближе к осевой линии.

— Да... Вася, значит, хватает банки и кричит тому, который их принес: «Что это такое? Я спрашиваю!» — «Икра, — отвечает тот. — На экспертизу!» Его, к слову, тоже теперь судят, но по данному эпизоду он проходит в качестве потерпевшего... Вася приказывает: «Иди сюда!» Тот не идет.

— Вы кого защищаете на суде?

— Того, кто приехал с банками. «Ты что принес?» — кричит Вася. Мой подзащитный, зная крутой нрав хозяина, начинает отступать в переднюю. «Что написали, то и принес...» А сам за выступ в коридоре. Коридор длинный. «Негодяй!» — кричит хозяин, швыряя в него первую банку, и сразу попадает...

— Куда он девал такое количество икры? Десятки килограммов ведь... — удивился Антон.

— Передавал другим, делился. Соседям продавал. Сдавал в ресторан. Все было предусмотрено.

— Подзащитный ваш тоже хорош! Как вы их защищаете?!

Баракаев на мгновение оторвал взгляд от дороги.

— Вы неправильно понимаете роль защиты. Адвокат не защищает преступление. Только человека! А у человека могут быть смягчающие вину обстоятельства...

«С Баракаевым может соприкасаться слишком много людей...» — подумал Денисов.

— Взяточники эти — как лишаи!

— Кроме того, у него свои проблемы: как раз в те дни его оставила жена. По-моему, он тогда только и думал о том, как ее вернуть. Да и сейчас тоже.

— Я говорю о подношениях. При чем тут семейные драмы?

— Видите ли, существовало липовое распоряжение. В одном экземпляре, понимаете? В нем указывалось: такое-то количество банок выделяется, будто бы для экспертизы, через заведующего конторой, этого Васю. Мой подзащитный ничего толком не знал...

Антон был готов детально обсудить степень его виновности:

— Распоряжение суд видел?

— Нет.

— А как же?

— Защита вообще еще не сказала последнего слова. Ждем конца судебного следствия.

— Нам направо, — подал голос Денисов. — Банки тяжелые были?

— С икрой? По полкило...

«Такая же точно была выдана со склада по паспорту адвоката вместе с кожаным черным пиджаком 56-го размера...» — Денисов явно строил версию не на песке.

— Теперь прямо? — спросил адвокат.

— Там будет левый поворот. Высадите нас, не доезжая аэропорта. Машину поставьте на стоянку. — Денисов поправил кобуру. — Войдете в здание, когда убедитесь, что мы на подходе.

— Договорились, — Баракаев сразу посуровел.

— Вы сказали, что одного из подозреваемых помните в лицо...

— Да, но они сами, очевидно, рассчитывают узнать меня. По фотографии в паспорте.

Денисов покачал головой.

«Тут что-то другое. Телеграмму дали из отделения во Внукове поздно ночью... Решим на месте...»

Обстановка аэропорта нисколько не напоминала сутолоку знакомого железнодорожного вокзала. Скорее смахивала на гостиничную: холл, стойки, широкая лестница.

За гардеробной стойкой швейцар читал растрепанную книгу, используя вместо закладки спичечный коробок. Ресторан был закрыт. Баракаев остановился в центре зала, прошел к окну, снова вышел на середину. Взгляды пассажиров, томившихся на пуфах, невольно обратились к нему.

Часы у лестницы показывали время: «10.03».

«Времени-то в обрез. — Денисов подумал об утренней заявительнице. — Может, она уже звонила, а нас нет...»

Денисов подошел к автомату, набрал номер дежурной части отдела.

— Это Денисов. Из Внукова. Как там у вас?

Дежурный — молоденький старший лейтенант, сменщик Антона, — не задержался с ответом.

— Хорошие новости!

— Переписка нашлась?

— Совсем другое. По поводу ориентировок о самочинных обысках... Читали?

За последние несколько часов Денисов слышал о них трижды.

«Как прорвало...»

Самочинный обыск считался довольно редким видом мошенничества. Денисов знал о них лишь в общих чертах.

Мошенники приезжали по заранее выбранным ими адресам, обычно в дома, где было чем поживиться, предъявляли поддельные постановления об обыске и получали доступ к содержимому хозяйских секретеров, шкафов, сумок. Находясь в квартирах, преступники создавали видимость официальности, обращались друг к другу на «вы» и только по званию, действовали раздумчиво и неторопливо — простукивали полы и стены, искали тайники, а потом изымали записные книжки, блокноты для «приобщения» к якобы возбужденным против хозяев квартир «уголовным делам», а заодно драгоценности, деньги, радиоаппаратуру, хрусталь, ценные вещи.

— Ориентировку я читал... — Денисов припомнил. — Один в короткой японской куртке «Новорекс»...

— ...С капюшоном, другой в плаще... Самочинный обыск в Орле. Еще в Строгине. Задержали! — объявил дежурный.

— Где?

— На Курском вокзале. Но это не все. Вещи с обысков оказались у нас на вокзале.

— О которых мы ориентировали?

— Да. Те, что перенесены из восемьсот девяносто шестой ячейки. Портфель, целлофановый пакет... Преступники держали их в автоматической камере хранения, вовремя не взяли. Вещи попали на склад.

— Странно, — заметил Денисов. — Как же они попали на склад, не отлежав положенного срока в ячейке...

Но звонил он по другому поводу:

— Разыщите дежурную по автоматической камере хранения. Она уже, наверное, ушла. Пусть обязательно позвонит.

— Будет сделано, — сказал старший лейтенант. — Вернетесь в отдел?

— Непременно.

Разговаривая, Денисов не терял из виду Баракаева. Адвокат расхаживал по холлу, нетерпеливо поглядывал на часы. Он привык к точности и теперь ждал такой же пунктуальности от преступников.

Наконец Баракаев не выдержал, решительно направился к лестнице. Антон, держась на расстоянии, двинулся следом.

«Пославший телеграмму, конечно же, предвидел, что адвокат скорее всего явится не один... — Денисов прошел вдоль вешалки. — Баракаева оповестил о паспорте не преступник, а кто-то из работников ресторана-два...»