Приключения 1972—1973 (Сборник приключенческих повестей и рассказов) - Страница 102

Цепь замкнулась.

—

Вы еще прошлой осенью пытались выудить у Лоренц драгоценности. После этого произошло убийство. Об этом мы еще поговорим отдельно.

Теперь Дзенис сидел, удобно откинувшись на спинку стула. Он говорил негромко. Инус, прищурив глаза, слушал. Трубек стоял, прислонясь к косяку двери, и с интересом наблюдал. Соколовский, расположившийся с магнитофоном у окна, держал в левой руке магнитофон, а правой подстраивал аппарат.

—

На лестнице вы услышали разговор, — продолжал Дзенис. — Вам стало ясно, что в тот раз жертвой стала не Лоренц и что в настоящий момент она находится в Паланге. Вновь появилась возможность завладеть драгоценностями. Но на пути оказалась врач Страуткалн. У вас не было сомнения в том, что она отправится в прокуратуру. Этот визит грозил сорвать ваши планы. Вам требовалось любой ценой выиграть время, хотя бы один день, хотя бы несколько часов. Поэтому на следующее утро вы взяли машину, изменили номер и подстерегали Майгу Страуткалн. Как только она вышла из троллейбуса и собралась перейти улицу, вы сбили ее и скрылись. Да, кстати, куда вы запрятали красный «Москвич»?

Инуса этот внезапный и теперь такой второстепенный вопрос словно вырвал из кошмарного сна.

—

Запрятал? Никуда не запрятал. Поставил на стоянке у вокзала и ушел.

«Вот это номер! Милиция прочесала весь район. А посмотреть на стоянке никому в голову не пришло».

—

Где вы взяли «Запорожец» для поездки в Палангу?

—

У меня есть доверенность на машину инженера Страуткална за то, что ремонтирую. Вчера утром позвонил ему на работу, сказал, что друг выписался из больницы, надо отвезти его в деревню.

—

Значит, о второй машине подумали заранее?

—

Я понимал, что после наезда на красном «Москвиче» далеко не уедешь.

—

Куда дели «Запорожец» после возвращения из Паланги?

—

Поставил возле нашего дома. Страуткалн вечером собирался на рыбалку.

—

А потом отогнали «Москвич» в гараж?

—

Я пошел, за ним попозже, когда стемнело. Боялся, что милиция нашла машину и следит. Походил вокруг стоянки, ничего подозрительного не заметил. Ну и рискнул. Другого выхода не было. Заехал в тихий переулок, смыл с номера краску и в гараж. Вот и все.

У Инуса медленно опустились плечи. Дзенис печально покачал головой.

—

Нет, друг любезный, не все. Мы только начинаем. Нам еще надо поговорить о Тамаре и о многом другом.

Инус поднял мутные глаза и уставился на Дзениса взглядом смертельно усталого человека.

Дзенис тщательно готовился к следующей встрече с обвиняемым. Он собрал сведения об Альфреде Инусе, порасспросил о нем его сослуживцев, выяснил, с кем тот водит дружбу, поговорил с родителями, покопался в архивных материалах. И, как на смоченном проявителем листке фотобумаги все отчетливей прорисовываются детали и контуры снимка, так и в этом деле одно за другим всплывали новые обстоятельства.

Был ранний утренний час, когда милиционер ввел Альфреда Инуса в кабинет. Врывавшийся через окно шум улицы приглушал монотонный стук пишущей машинки в соседней комнате и мешал думать. Дзенис притворил окно и перевел взгляд на арестованного. Он рассматривал его долго и пристально, точно видел впервые. Затем без обиняков приступил к допросу, словно это было продолжением прерванного разговора.

—

Каким образом, Инус, вам стало известно о драгоценностях Алиды Лоренц?

Арестованный старался избежать взгляда следователя.

—

Кто-то разболтал. Даже не помню кто: давно это было.

—

А как вы познакомились с Зиткаурисом? Помните?

—

С Зиткаурисом?

Первые же вопросы Дзениса выбивали Инуса из седла. Он пытался выиграть время, лихорадочно думал. Но помощник прокурора не давал опомниться.

—

Неужели забыли Зиткауриса?

Молчание.

—

Ведь у него вы прожили почти год. Могу вам показать выписку из домовой книги.

Инус чувствовал себя как под микроскопом.

—

Что вы пристали со своим Зиткаурисом? Ну жил там. Грех разве? — От прежнего самообладания ни следа. — Я же признался, подписал протокол. Да, наехал на машине на Страуткалн, пытался выжать у старухи золото, ранил вашего адвоката. Мало вам еще? Судите быстрей, посадите и отвяжитесь от меня. Больше мне признаваться не в чем. Ясно вам? Не в чем!

Дзенис не перебивал, дал разрядиться его взвинченным нервам. Затем подал Инусу стакан воды.

—

Успокойтесь и держите себя как подобает мужчине. Конечно, вас будут судить. Но до этого нам необходимо кое-что выяснить.

—

Вы же все и так знаете, все пронюхали. Чего еще надо?

—

Узнали мы действительно немало, — согласился Дзенис. — Но я хочу уточнить некоторые обстоятельства. Скажите, Инус, где вы жили раньше?

—

В деревне.

—

В Мадоиском районе?

—

Да!

—

И в Ригу прибыли три года назад?

—

Да! Надоели деревенские радости. Манили огни столицы.

—

Почему же вы поселились в Ляудобелях?

—

Негде было жить в Риге. Милиция не прописывала. Устроился в леспромхоз «Адажи» шофером. Там и с Зиткаурисом познакомился. Дом у него большой, три комнаты. Лес кругом. Старику одному скучно. Он рад был пустить меня к себе.

—

Родители приехали позже?

—

Наверно, через год. Пристроились в дворники, чтобы жилье получить. Я, конечно, сразу к ним прикантовался. Пошел работать в гараж.

—

Слесарем?

—

А чем плохо?

—

Почему же не шофером?

—

Эх, да что уж… Трудно от рюмки отказаться. В совхозе — другое дело. Полтора инспектора на весь район. А в Риге в два счета без прав останешься. Слесарем, оно надежней.

— Оказывается, Инус, вы можете быть откровенным. Скажите, в последнее время вы встречались с Зиткаурисом? — спросил Дзенис.

—

Давно его не видел.

—

Странный он тип, как по-вашему? Не находите?

— Человек как все. Ничего особенного.

— Вы с ним ладили, когда жили у него в Ляудобелях?

—

А нам делить было нечего, не из-за чего и ссориться.

—

Что он вам рассказывал про Алиду Лоренц?

—

Говорил, что она его двоюродная сестра. Сущая ведьма — не баба. Ненавидел ее и клял на чем свет стоит.

—

Стало быть, Зиткаурис в последние годы с ней не встречался?

—

Отчего нет. Бывало, что встречался.

—

Почему же он в тот раз не пошел к сестре сам, а послал вас?

Вопрос был задан так же просто и таким же тоном, как и предыдущие. Однако Инус сразу почувствовал под этой гладью опасный риф.

—

Не понимаю, о чем вы говорите?

—

В октябре прошлого года вы наведались к Лоренц. Так?

—

Кто это вам наговорил?

—

Сама Лоренц. Вот протокол. Она утверждает, что уже тогда вы делали попытку выжать из нее драгоценности, угрожали.

Инус был готов к такому повороту.

—

Врет, старая бестия! Пусть докажет. Кто меня там видал? Никто!

—

Вы сами оставили свою визитную карточку. Опять-таки окурок «Беломора».

—

Вот черт!..

Это вырвалось у Инуса помимо его воли. Сразу стало понятно, что Дзенис плетет вокруг него крепкую сеть. Инус почти физически ощутил незримые тенета, все туже стягивающие его тело… В припадке безотчетного ужаса он с силой рванул на себе воротник рубахи. Оторвалась пуговица, и в наступившей тишине было слышно, как она покатилась по полу.

—

Что уж теперь, — проговорил Инус глухо. — Других жалеть нечего. Все равно мне крышка. И так сидеть. За наезд, за нож. А остальное… — он устало махнул рукой.

Дзенис не перебивал. Было ясно, что перелом наступил, что теперь Инус заговорит без понуканий. Вопрос в другом: будет ли он до конца откровенен?