Приходи, следуй за Мною. Беседы по притчам Иисуса. Том 1 - Страница 53

И если он придет в определенный день, в один из религиозных праздников мусульман, христиан, индусов... По всей земле миллионы мусульман молятся - они разговаривают не друг с другом, они разговаривают с небом. Он просто подумает, что здесь что-то не так: «Человечество обезумело — что случилось? О чем говорят эти люди, что означают их телодвижения? К кому они обращаются, кого они называют "Аллахом"? Перед кем они склоняют свои головы - никого, кажется, здесь нет?»

Бог не является видимым. Бог где-то в уме человека. Молитва - это монолог, а не диалог. Человек с другой планеты подумал бы, что что-то не в порядке в нервной системе человечества. Он подумал бы, что это, возможно, нервный срыв: миллионы людей протягивают руки неизвестно куда, обращаются к небу, смотрят на небо и кричат: «Аллах! Аллах!» Что-то должно быть не в порядке: кажется, что все человечество сошло с ума.

Молитвы невозможно будет понять, потому что молитва есть нечто чисто человеческое. Это единственные действия, которые совершает только человек; все остальные действия совершают также и животные. Любовь: да, они также занимаются любовью. Поиски пищи: они также делают это. Они поют, они танцуют, они разговаривают - они общаются. Они могут быть печальными, могут быть счастливыми, — но молиться? Это не является экзистенциальным, это не связано с жизнью.

Иисус говорит:

Лисицы имеют норы, и птицы небесные - гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову.

Человек является чужим на этой земле. Вот почему мы все время стараемся создать видимость, что мы не чужие, что мы дома. Дом является фикцией: мы объединяемся с другими людьми; мы создаем общества, нации, семьи, чтобы не быть одинокими, чтобы почувствовать, что рядом другие - кто-то знакомый, кто-то известный вам: ваша мать, ваш отец, ваш брат, ваша сестра, ваша жена, ваш муж, ваши дети - кто-то, кто известен вам, кто знаком вам.

Но думали ли вы когда-либо об этом? Действительно ли ваша жена известна вам? Имеется ли, в действительности, способ, позволяющий узнать жену, мужа, детей? Ребенок родился у вас. Знаете ли вы его - кто он такой?

Но вы никогда не задаетесь такими неудобными вопросами. Вы сразу же даете ребенку имя, чтобы можно было знать, кто он такой. Без имени он будет создавать неудобства: без имени ребенок будет перемещаться по дому и всякий раз, когда вы будете встречать его, неизвестное будет глядеть на вас.

Чтобы забыть о том, что к вам пришел некто чужой, вы навешиваете на него бирку; вы даете ему какое-то имя. Затем вы начинаете организовывать его характер - что он должен делать, что не должен, - чтобы вы знали его, чтобы вы могли предсказать его поступки. Это способ создания ложного знакомства. Ребенок остается неизвестным: все, что вы делаете, будет оставаться на поверхности; глубоко внутри он остается чужим.

Бывают моменты, очень редкие моменты, когда вы внезапно начинаете осознавать это. Сидя рядом со своим возлюбленным, вы внезапно начинаете осознавать, что вы далеки друг от друга. Взглянув в лицо своего любимого или возлюбленной, вы не можете понять, кто он или кто она. Но вы сразу же забываете про такие моменты. Вы начинаете разговаривать: вы что-то говорите, вы начинаете что-то планировать, вы начинаете о чем-то думать.

Вот почему люди не сидят молча - потому что молчание является причиной беспокойства. При молчании фикция знакомства разрушается.

Если в ваш дом пришел гость, а вы ничего не говорите и просто сидите молча, то он рассердится, он будет в ярости. Если вы будете сидеть, просто глядя на него, он будет близок к безумию. Он скажет: «Что ты делаешь? С тобой что-то не так? Скажи что-нибудь! Ты что, оглох? Почему ты молчишь? Говори!»

Болтовня является способом бегства, бегства от того факта, что мы все чужие друг для друга. Когда кто-то начинает говорить, все хорошо. Вот почему при общении с иностранцем вы испытываете некоторое беспокойство, - потому что вы не можете говорить на одном и том же языке.

Если вы должны оставаться в одном помещении с иностранцем и не понимаете друг друга, то вам будет очень трудно. Вы все время будете ощущать, что вы чужие друг другу. А когда вы чувствуете, что кто-то является чужим, вы ощущаете опасность. Кто знает, что он может сделать? Кто знает, не набросится ли он ночью на вас и не перережет ли вам горло? Он чужой!

Вот почему иностранцы всегда подозрительны. В самом этом факте нет ничего подозрительного - каждый где-то является иностранцем. Даже в своей собственной стране вы иностранец, вы чужой, но тут действует фикция: вы говорите на одном и том же языке, вы имеете общие религиозные верования, вы ходите в одну и ту же церковь, вы верите в одну и ту же партию, вы верите в один и тот же флаг - в этом и заключается знакомство. Тогда вы думаете, что все знаете друг о друге. Это все обман, иллюзия.

Иисус говорит: «Сын человеческий является бездомным».

Иисус снова и снова называет себя двумя способами: иногда он говорит о себе, как о «сыне Божьем», иногда - как о «сыне человеческом». Слова «сын Божий» он использует реже; слова «сын человеческий» - чаще. Это всегда было проблемой для христианской теологии. Если он сын Божий, то почему он все время говорит о «сыне человеческом»?

Те, кто против Христа, говорят: «Если он сын человека, то почему он настаивает, что он еще и сын Божий? Человек не может быть и тем и другим. Если ты сын человеческий, то и все сыны человеческие. Но если ты сын Бога, то почему ты используешь другие выражения?»

Но Иисус настаивает и на том и на другом, потому что он и то и другое. А я утверждаю, что каждый является и тем и другим. С одной стороны - сын человеческий, с другой - сын Божий. Вы родились человеком, но вы родились не только для того, чтобы быть человеком. Вы родились человеком, но вы родились для того, чтобы быть богом.

Человеческое - это ваша форма; божественное - это ваша сущность. Человеческое - это одежда; божественное - это ваша душа. Иисус все время использует оба эти выражения. Всякий раз, когда он говорит о «сыне человеческом», он имеет в виду: «Я един с вами. Я такой же, как вы — плюс что-то еще. Я такой же, как вы, и несколько больше». Чтобы указать на это больше, он иногда говорит о «сыне Божьем». Но он редко использует эти слова — редко, потому что очень немногие люди в состоянии понять их.

Когда он говорит «сын человеческий», он не говорит что-то только о самом себе. Вслушайтесь в его слова - он говорит что-то о каждом человеке, он говорит о том, что то, что составляет сущность человека, является бездомным. Если вы думаете, что вы укоренены, если вы думаете, что имеете дом, то вы ниже человечества - вы можете принадлежать животным. Лисицы имеют норы, птицы имеют гнезда... Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову.

Если вы думаете, что вы имеете корни, что вы дома в этом мире, то вы живете где-то ниже человека, потому что каждый, кто действительно является человеком, осознает, что это не может быть жизнью. Это может быть дорогой, это может быть путешествием, но это не может быть целью. И раз вы почувствовали себя бездомным в этом мире, то поиск начался.

Некто сказал: Господи! я пойду за Тобою, куда бы Ты ни пошел. Он, возможно, думал, что Иисус направляется на восток или на запад, на север или на юг. «Я последую за ним». Но он не знает направления, в котором движется Иисус.

Иисус движется по направлению к Богу, и это не север, не восток, не юг и не запад; это не является направлением ни вверх, ни вниз — это что-то другое. Идти к Богу — значит идти внутрь. Это, фактически, вовсе и не направление. Это потеря всех направлений - направлений на север, на восток, на юг, на запад, вверх, вниз. Двигаться внутрь означает двигаться в нечто, не имеющее размерности, в нечто, не имеющее направлений.

Он не осознает, что он говорит: Господи! я пойду за Тобою, куда бы Ты ни пошел. В этом «куда бы Ты ни пошел» направление к Богу не предполагается. Он не знает, что он говорит. Иисус никуда не идет. Он направляется внутрь себя - это не является точкой в пространстве.