Приговоренные - Страница 11
– Врал, конечно, – сказала Ольга. – Но я с вопросами не приставала.
В прошлую пятницу Леонид попросил, чтобы в три часа дня она подъехала к кинотеатру «Ударник». На этот раз он не пользовался такси, приехал на своей машине. Он усадил ее на переднее сидение, сказал, что сегодня намечается романтический ужин в одном приличном ресторане.
– Некоторое время спустя я почувствовала, что со мной что-то происходит, – сказала женщина. – Я впала в состояние, когда мышцы тела словно деревенеют, не слушаются тебя, а человеческие голоса доносятся откуда-то издалека. И слышно их плохо.
Ольга хотела спросить своего галантного кавалера: какую заразу он подмешал в кофе, но не смогла языком пошевелить. Просто растеклась по сидению, как растаявшее желе. Она помнила, что машина долго колесила по городу, заднее сидение заняли какие-то люди. Когда она пришла в себя и открыла глаза, на город опускались первые сумерки. Машина стояла в каком-то дворе, дверца была распахнута. Ольгу кто-то хлопал ладонью по щеке, слышалась матерная брань и смех.
Она открыла глаза, сквозь туман увидела незнакомое мужское лицо. Она сидела все в той же машине, а тот незнакомый тип пытался прямо из бутылки влить ей в горло какое-то отвратительное пойло. Дешевое вино, пахнувшее пробкой и жженым сахаром. Ольга закрыла рот, вино полилось на куртку, на сидение. Мужчина ударил ее кулаком в лицо. Спустя время она почувствовала, как кто-то мокрой тряпкой вытирает с подбородка запекшуюся кровь. И снова она провалилась в космическую пустоту, где нет ни людей, ни света, ни звуков. Пришла в себя только в больнице. Позвала врача, но медсестра сказала, что разговаривать ей нельзя, чтобы не тратить попусту силы.
Девяткин успел задать один вопрос, но ответа не получил. Ольга заснула. А врач, сидевший на стуле у окна, сказал шепотом:
– Вот вам и американка…
В коридоре Главного управления внутренних дел в ожидании допроса Инга Костина провела около полутора часов. Наконец ее пригласили в кабинет. Женщина, усевшись за стол для посетителей, вгляделась в мрачную физиономию Девяткина и со злорадством думала, что сейчас испортит настроение этому тупому и бездушному менту. К работе с людьми майор непригоден, ему бы в деревне граблями махать, а не протоколы писать. Она не ответила на первый вопрос, а просто бросила на стол пропуск и сказала.
– Потрудитесь сделать отметку. И поставить печать. Иначе меня не выпускают из вашего здания.
– К чему так торопиться? – удивился Девяткин.
– Отвечать на вопросы без адвоката я не стану. А мой адвокат вернется из отпуска через месяц. Это первое. Теперь второе. Я поговорила с мужем о том безобразном инциденте, когда меня задержали на остановке. Чуть руки не крутили. Заставили отчитываться перед полицейским, словно какую-то преступницу. Мой муж сегодня же отправит депутатский запрос вашему начальству. Это касательно безобразного поведения полицейских. И вашего поведения прежде всего.
– У меня мало времени, – ответил Девяткин. – Вы свидетель тяжкого преступления. Отвечать на мои вопросы – ваш гражданский долг. Показания не будут использованы против вас…
– Я не стану отвечать ни на какие вопросы, – женщина презрительно усмехнулась. – Я дождусь возвращения своего адвоката с Сейшельских островов. И только потом появлюсь на Петровке. Вместе с ним. Кстати, к тому времени лично вас здесь уже не будет. Вы, Юрий Иванович, покинете это здание без погон майора и без выходного пособия. Конечно, без работы вы не останетесь. Молодой, полный сил мужчина должен приносить пользу обществу. Рабочие руки стране нужны.
– Вы так думаете? – Девяткин был озадачен монологом свидетеля. Поэтому ответил первое, что пришло в голову. – Вы уверены, что стране нужны именно мои руки?
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – кивнула Костина. – И даже готова помочь в трудоустройстве. Неподалеку от нас идет строительство многоэтажного гаража. Мы с мужем там купили бокс на четыре машины. Поэтому я в курсе всех дел. Так вот, на стройке нужен вахтер. Стоять на воротах и проверять пропуска рабочих. И транспорт тоже. Хорошие условия. Работа на свежем воздухе. Бесплатный обед и проезд в автобусе. Могу похлопотать, если вы заинтересовались.
Девяткин перекладывал из руки в руку карандаш и кивал головой, словно фарфоровый болванчик. Трудно было понять, о чем он думает в этот момент. Возможно, он думал, что работа на свежем воздухе действительно пойдет на пользу здоровью. И бесплатное питание – это большое удобство. Возможно, его мысли текли совсем в ином русле, но сказал он следующее:
– Я вас внимательно выслушал. Теперь ваша очередь. Мой помощник старший лейтенант Лебедев и я в эти выходные не подышали свежим воздухом. Мы провели время в архиве информационного центра ГУВД. Бесплатными обедами нас не кормили. И на автобусе не катали. Но мы не без пользы ухлопали два дня. В частности, кое-что выяснили касательно вашей персоны. Так, мелочи…
Костина, стараясь не выдать заинтересованности, закинула ногу на ногу так, чтобы в поле зрения следователя попали ее точеные колени. И та часть ног, что выше колен, схваченная тонкими чулочками. Девяткин отвел взгляд в темный угол кабинета. И, больше не обращая внимания на телодвижения свидетеля, коротко изложил свою историю.
Муж Инги Борисовны, уважаемый человек, Феликс Костин перестал заниматься бизнесом с тех пор, как стал депутатом Государственной думы. Ну, известно, что закон запрещает депутатам заниматься коммерцией. Он передал бизнес в доверительное управление старому другу, некоему Сергею Покрасу. А бизнес немаленький: несколько продуктовых магазинов, склады и много чего другого.
Но в бизнес стали вмешиваться чувства. Обычные человеческие чувства, возникшие между женщиной и мужчиной. А это не шутка. Это бомба замедленного действия. Легкое увлечение переродилось в связь, которая тянется… Девяткин посмотрел на потолок и беззвучно зашевелил губами. Словно подсчитывал, какое время тянется та любовная связь. Но не сосчитал до конца, сбился…
– Вы эти сказки травите своей жене, – Костина попудрила носик и посмотрела на свое отражение в крохотном зеркальце. – Любому дураку с большими грязными ушами. Который любит слушать сплетни.
Девяткин не заметил этих слов.
– В пятницу я удивился. Такая породистая дама. Супруга депутата, которого по телеку часто показывают, будто он артист. И вдруг вы – одна. На темной улице. Выяснилось, что в доме через улицу проживает тот самый Покрас. Вы не ждали автобуса на остановке. Вы вышли из такси и дожидались зеленого сигнала светофора, чтобы перейти дорогу. Тут началась заваруха в кондитерской, вы поспешно отошли в сторону.
– У меня ничего не было с этим Покрасом. Он мужлан, бывший уголовник. Я сто раз говорила супругу, чтобы он этого деятеля выпер с работы. Давайте закончим на этом.
– Дослушайте, осталось немного, – пообещал Девяткин. – Сотрудники управления по борьбе с экономическими преступлениями приглядывали за Покрасом. Наружное наблюдение, выборочное прослушивание телефонных разговоров. Его подозревали… Впрочем, это тайна следствия. Но оперативная информация не подтвердилась, на Покрасе не висело ничего серьезного. А вот записи телефонных разговоров остались. Наверняка они заинтересуют вашего мужа. По глазам вижу, что заинтересуют.
– Господи, какая грязь, – Костина привстала, одернула юбку. – Какая мерзость. Слушать разговоры личного характера. Я вас прошу…
– Свою просьбу изложите позже, – сурово покачал головой Девяткин. – Я точно знаю, что вы стояли в десяти шагах кондитерской. Прямо над вами горел фонарь уличного освещения. Вы все видели. И наверняка хорошо запомнили внешность мужчин. Правильно?
Костина кивнула головой.
– Тогда сейчас мы спустимся на этаж. При помощи наших специалистов вы составите композиционный портрет нападавших. Ну, фоторобот. Что-то вроде рисунка. Вы сможете это сделать?
– У меня хорошая зрительная память. И еще я позвоню мужу, прямо сейчас. История с этим депутатским запросом – чистое недоразумение. Только… Ну, услуга за услугу? Договорились?