Придорожная закусочная, или Они все так делают: Комедия - Страница 4

Герберт. Лучше мы снимем себе новую особу в платье. И чтобы под ним ничего не было. Лица самых красивых, самых оборотистых фотомоделей меняются с неимоверной быстротой. Не люди, а привидения.

Официант. Вы только оглядитесь вокруг. Ваши женщины во все горло трубят о сексе, готовы растранжирить все, что в них заложено природой. Голод сильнее тогда, когда все сыты. Хочу напомнить: дика не только дичь в лесу. Каждое мгновение нечто выпирает из рейтуз велосипедистов, готовых давить людей. Скоро наступит ночь, время одержимости. Найдется ли отверстие, которое с удовольствием примет в себя наш член? В спортивной одежде мало места для наслаждения жизнью. В то же время спорт — единственный член, способный нас растрогать. Женщины раздеваются! Это же кучка пластита, гремучая смесь, которая толкает нас к чужим ляжкам. Да, замечательные женские формы только выигрывают от спорта! Они воссоздаются маленькими неопытными ручками искусственных молекул. И влекут почти так же, как трико. Под ним копилка привлекательной секретарши, которая держит свою щель открытой для выделяемых нами секретов и ждет, пока в ее мякоть упадет монетка. Они всегда так делают! Вот смотрите! Видите белые извилистые дорожки? Как только вы на них ступите, навстречу вам тут же, пританцовывая, двинется свежая дичь. Шагайте дальше! Тут все не так, как в природе, там дичь от нас убегает. Нам все время хочется разбудить зверя в других. Ох уж эти мне женщины! Они не выносят одиночества, ибо тогда они слышат, как часовая бомба тикает в них все громче. Скоро от них не останется ничего, кроме одежды, еще более эластичной, чем само время. Ну, идите же! Смотрите!

Курт. Мы на это дело смотрим спокойно. Они уже забыли, что такое сумасшествие молодости.

Герберт. Да, это относится и к Клавдии, и к Изольде. Над их горячими люками курчавятся волосы. Нам этого достаточно.

Официант. Вам бы взглянуть, куда так торопятся ваши дамы. Туда, где незнакомцы вставят им поучительную развлекательную программу, вставят бомбу, почти радиоактивную, до того она активна! Этих женщин там еще нет, но попасть туда они хотят постоянно! Возраст не помеха! Внешность не имеет значения!

Герберт. Вам не удастся заразить нас своими опасными речами.

Курт. Что касается Изольды: исключено! От необдуманных поступков она защищена плотной крышкой моего счета в банке. Он позволяет нам жить почти без затруднений.

Герберт. Скромного озерца между ног у Клавдии, которое она уже много лет старательно подпитывает эластаном, едва-едва хватает нам обоим. Рыбы ведь много не пьют. Изольда и Клавдия вообще стали такими ручными, что их можно выводить на поводке.

Курт. Я даже представить себе не могу, что им вдруг понадобится торпедный катер, чтобы выйти из себя. В их озерцах так мелко, что легко достать дно.

Официант. Хотите пари?

Курт. Каждый из нас — крепко сбитое гражданское транспортное средство. Это подтвердит всякий, кто увидит наш автомобиль, даже поднятая по тревоге полиция.

Герберт. Мы не верим вашим официозным сентенциям, официант.

Официант. Вы, должно быть, думаете, что как следует выскоблили их своими великанами-палицами?

Герберт. Ну, так далеко я бы не стал заходить. Во всяком случае, они — желанная цель наших вылазок, стоит лишь появиться желанию. Они поддают жару до тех пор, пока сами не спекутся, ни минутой больше.

Официант. Я думаю, займись вы этим делом при открытом занавесе, фиаско вам было бы обеспечено. С другими женщинами вам уже случалось ронять свой майонез в пустоту; то в штанишки под плащом, то в трусики, на этом вылазки, как правило, и заканчиваются, разве не так? Их смысл в том и заключается, что они долго не длятся, в лучшем случае до спортивного телеобозрения.

Курт. Нет уж, со мной так не бывает. Я с удовольствием доверяю своему напальчнику, но не с нашими женами, которые дрессировали его годами. С другими он держит фасон, одобрительно кивая.

Герберт. Если надо, мы даже выдвигаем претензии. Подавай нам нормальную французскую любовь. Или древнегреческую. Я с удовольствием оставляю то, что накопилось в штанах, где только можно, обильно разбрызгивая материал, из которого растут люди. Да-да, из этого материала вырастают даже чемпионы мира! Уж на это-то мы способны!

Курт. Герберт прав. Этого у нас не отнимешь. От нас не так-то просто отделаться и при дневном свете.

Герберт. Мы проскальзываем сквозь них, как пища по пищеводу.

Некто проходит мимо и незаметно, как бы между делом, уносит велосипед без переднего колеса. Собеседники не обращают на это внимания.

Официант. Если бы вы подошли к вашим дамам переодетыми и неузнанными, вы, господа, могли бы делать с ними то же самое!

Герберт. Возможно. Но не актуально. Невозможно. Одной свободной рукой их не схватишь.

Курт. С ними конкурируют те, что носят чулки на подвязках. Они это знают и ведут себя тише воды ниже травы.

Герберт. Они только с нами теряют голову. Да и мы свои головы не украли. Пришлось потрудиться, прежде чем они у нас заработали как надо.

Курт. Да, только так, не иначе!

Официант. Неважно, как они у вас работают. Вы уже вскрыли упаковку, в которой природа держит время. Теперь и вам надо узнать, что это такое. В ваших кассетах собраны всевозможные соблазны, они хватают вас за горло, играют с вашими членами. Видео, к примеру — импозантнейшая коллекция всего того, чего ждут от нас женщины и чего мы хотим от женщин. Аплодисменты! Аплодисменты! Каждый из вас, господа, маленький пруд со стоячей водой, а женщинам хочется вместе с вами образовать бурный поток, в котором их чувства снесут запруду, а ваши окончательно свихнутся. Мне жаль вас, господа! Вы увязли по самое некуда! И все время эти поскрипывающие, чавкающие звуки! Эти наигранные приступы страсти! А нужен всего лишь открытый кем-то водопроводный кран. Брызги взлетают вверх, женщинам это по нраву. Ну и возня начинается, когда в душе бушует буря! Благодарю покорно! Только души нам и не хватало! Нет, подождите, душой тут пока и не пахнет! Сперва от вас потребуют, чтобы вы лизали и мяли. При этом часто случается, что вы уже брызнули и обмякли, исчерпав запасы свои. Разве я не прав?

Герберт. Не знаю, не пробовал. У нас не дискуссия, а наказание какое-то.

Курт. А мне своей единственной свободной рукой не раз приходилось запускать прибор Изольды.

Официант. От деловых качеств и способностей ваших жен прямо-таки в дрожь бросает. Они всегда больше думают о жизни вообще, чем о конкретных тарелках да вилках. Ваши супруги однозначно относятся к тому типу женщин, которые из своего пола делают существо, не оставляющее рядом с собой места никому другому.

Герберт. Собственно говоря, они всегда отлично нас понимали. Поэтому нам ни к чему понимать их.

Курт. Изольда знает, что нужно делать. Но предпочитает не делать, а говорить об этом.

Герберт. Да, они за словом в карман не лезут, но что нам-то делать с их словами?

Курт. Они говорят так, будто собрались разобрать себя до основания, камешек за камешком.

Вбегают бойкие жизнелюбы, раздетые кто больше, кто меньше, и гоняются друг за другом. Один, в подштанниках, задыхаясь, едва слышно бормочет:«Ты предлагаешь им полюбоваться на свои по меньшей мере двадцать три целых и семь десятых сантиметра, а они убегают от меня, как дети от порки. У них голова болит. Они тяжело вздыхают. Всегда у них что-то не в порядке. Хоть бы раз подготовились как следует». Один из этой компании уносит сумку с клюшками для игры в гольф. Собеседники этого не замечают.

Официант. Рекомендую парочку небольших перемен! Хватит ли у вас мужества однажды стать другими, перемениться? Даже приклеенные бороды поднимают настроение ночных мечтателей по меньшей мере на полградуса. Вас не узнают глупые создания, которых ваши жены уже много лет пробуждают к жизни в своих норках. Так покажите же женам, чего вы стоите! Правда, они сперва быстренько, в телеграфном стиле, займутся на кухне своими тарелками и вилками, но потом станут послушно принимать те позитуры, которые предписала им природа. Вполне возможно, ими уже попользовались другие. Природа благоволит молодости. Она учит молодых рано вскакивать, чтобы успеть на концерт поп-музыки.