Приданое Эсмеральды (Виски Бич) - Страница 3

Вернувшись, она обнаружит, что участвует уже совсем в другой игре. Возможно, в очень недостойной – с его стороны, возможно, глупой, но, пожалуй, вполне справедливой и правильной. Он не мог смириться с подлостью и предательством, а на ее эмоции ему теперь было просто наплевать. Охваченный гневом, он подъехал к дому в бостонском Блэк Бэй. К тому самому дому, который когда-то, по расчетам Эли, должен был стать надежным пристанищем его будущей семьи – семьи, которая сейчас разваливалась прямо на глазах. Дом, в котором, как он надеялся, будут жить его дети. Дом, который они с Линдси с таким усердием обставляли, выбирали мебель и украшения, спорили о каких-то мелочах, иногда даже ссорились, но, в конце концов, всегда приходили к согласию. Тогда это казалось ему вполне нормальным.

А теперь они должны были продать его, а сами разойтись, забрав по половине того немногого, что в нем еще оставалось. Квартиру, которую, как он первоначально предполагал, он снимает на короткий срок, теперь ему все-таки придется купить.

Для себя одного, подумал Эли, вылезая из машины под дождь. В данном случае не возникло никакой необходимости в обсуждениях, спорах и соглашениях с кем бы то ни было.

И это, почувствовал он, рысцой пробегая к входной двери, стало для него настоящим облегчением. Больше никаких промедлений, никаких «может быть, все еще будет по-прежнему», никаких пустых упований на то, что их брак можно и нужно спасти.

И кто знает, возможно, своей ложью, подлостью и коварством она оказала ему настоящую услугу.

Теперь он мог уйти от нее без тяжелого чувства вины и раскаяния.

Но свое он ей не оставит.

Эли открыл дверь и вошел в просторное изящное фойе. Затем набрал на панели сигнализации нужный код. На тот случай, если она успела его изменить, у Эли имеются документы со здешним адресом. Он заранее подготовился к ответам на вопросы полиции и службы безопасности.

Он просто скажет им, что жена сменила код, а он об этом забыл.

Однако код остался прежним. И то, что Линдси не сменила его, обрадовало Эли и вместе с тем задело его самолюбие. Линдси считала, что очень хорошо знает мужа, и потому была абсолютно уверена, что он никогда не войдет в дом, который наполовину принадлежал ей, без ее разрешения. Он в свое время без особых возражений согласился выехать из этого дома, и поэтому, полагала Линдси, он никогда не войдет сюда один, никогда не посягнет на ее территорию.

Она была уверена в его воспитанности, в его «интеллигентности».

Но очень скоро она поймет, как жестоко ошибалась.

Мгновение Эли стоял неподвижно, прислушиваясь к тишине в доме, к тому особому чувству, которое возникало у него всякий раз, когда он сюда приходил. Нейтральные тона интерьера, служащие фоном для разбросанных здесь и там пятен ослепительно ярких красок, для смешения старого и нового, хитроумно причудливого и одновременно очень тонко продуманного, – все это создавало ощущение стиля.

В чем в чем, а в хорошем вкусе ей не откажешь, подумал Эли. Линдси умела показать себя, свой дом, умела устраивать вечеринки, которые всем нравились. Здесь он пережил много приятных минут, мгновения счастья, периоды полного удовлетворения жизнью, моменты удивительной близости и взаимопонимания. Здесь у него был секс, который приносил ему ощущение истинного наслаждения. Здесь были те воскресные рассветы, когда он чувствовал себя абсолютно свободным от всех забот.

Но почему же все пошло наперекосяк?

«Забудь об этом, – пробормотал Эли. – Делай свое дело и уходи».

Пребывание в бывшем семейном гнезде угнетало его. Эли поднялся наверх, проследовал прямо в гостиную рядом с главной спальней, обратив внимание на то, что на полке для вещей стоит ее большая дорожная сумка, наполовину упакованная.

Она может убираться куда, черт возьми, ей заблагорассудится, подумал Эли, с любовником или без.

Он сосредоточился на цели своего прихода. Открыв стенной шкаф, он набрал шифр в сейфе. Ему не нужны были лежавшие там пачки денег, документы, шкатулки с драгоценностями, которые он дарил ей на протяжении нескольких лет или которые Линдси сама себе покупала.

Мне нужно только кольцо, говорил он себе, одно-единственное кольцо. Кольцо Лэндонов. Он нашел нужную коробочку, открыл ее, несколько мгновений любовался тем, как оно мерцает на свету, после чего положил его в карман пиджака. Закрыв сейф и уже спускаясь по лестнице, Эли подумал, что ему следовало бы принести специальную упаковку для картины.

Из бельевого шкафа он на бегу выхватил пару банных полотенец.

Я здесь всего на несколько минут, повторял Эли. Ни на одно лишнее мгновение не хотел он задерживаться здесь, в доме, который наполнен самыми разными воспоминаниями, хорошими и плохими.

В большой гостиной Эли снял картину со стены. Он купил ее во время их медового месяца. Линдси была в полном восторге от нее, от ее ярких, напоенных солнечным светом красок, от очарования и простоты в передаче поля подсолнухов с оливковой рощей на заднем плане.

С тех пор они купили довольно много самых разных произведений искусства. Картины, скульптуры, посуду – и все за большие деньги.

Эли был совершенно равнодушен к ним, пусть все оно идет в «общую кучу» их совместно нажитого имущества и пусть уже суд делит его. Но только не эта картина!

Он завернул картину, положил ее на диван, прошел по комнатам, прислушиваясь к звуку дождя, барабанящему по окнам. У него в голове неожиданно возник вопрос, а не едет ли Линдси сейчас под дождем сюда, чтобы завершить сборы к ночному путешествию со своим любовником.

– Ну, что ж, лови момент, – пробормотал Эли.

Завтра утром он первым делом позвонит своему адвокату, который занимается его разводом, и в самом прямом смысле спустит его с цепи.

С этого момента Эли жаждал крови.

Он вошел в комнату, из которой со временем они собирались сделать роскошную библиотеку, и, потянувшись к выключателю, в трепещущем отсвете молнии увидел ее.

В течение нескольких секунд до оглушительного удара грома, прозвучавшего ответом на его чисто инстинктивный возглас: «Линдси?» – он как будто отключился.

Рванувшись вперед, Эли ладонью ударил по выключателю. Она лежала на боку перед камином. Кровь. Много крови. Кровь на белом мраморе и на темном полу.

Ее глаза цвета горького шоколада, которые когда-то очаровали его, теперь казались тусклым стеклом.

– Линдси.

Он опустился на колени рядом с ней, взял ее руку, которая как будто тянулась к нему в надежде на помощь. Рука была холодна, как лед.

Эли проснулся в Блафф-Хаусе, с трудом выбираясь из ужаса почти еженощно повторявшегося сна.

Мгновение он просто сидел на кровати, не понимая, где находится и что происходит. Он окинул комнату рассеянным взглядом. Осознание того, где он находится, постепенно возвращалось к нему, сердце начало биться ровней.

Блафф-Хаус. Он приехал в Блафф-Хаус.

С момента смерти Линдси прошел почти год. Дом в Блэк Бэй наконец-то выставили на продажу. Тот кошмар остался в прошлом. Просто Эли временами чувствует его легкое прикосновение, и все внутри у него сжимается от ужаса.

Он запустил руку в волосы. Ему так хотелось забыться, снова уснуть, но он прекрасно понимал, что стоит сейчас закрыть глаза, и он опять окажется в маленькой библиотеке рядом с телом убитой жены.

Однако у него не было ни малейших причин вставать с кровати.

Ему показалось, что откуда-то доносится музыка, далекая, едва различимая музыка. Что это, черт возьми, за музыка?

За последние несколько месяцев в доме родителей он привык к разным звукам, на которые уже не обращал внимания: голосам, музыке, бормотанию телевизора. Но здесь, среди шума прибоя и ветра, музыка производила впечатление чего-то странного, чужого, постороннего.

Неужели он включил радио или телевизор и забыл об этом? Да, в нынешнем его состоянии подобное было бы неудивительным.

Ну, значит, все-таки есть причина встать.