Причастных убивают дважды (фрагмент) - Страница 8

Глава четвертая

РАЗГОВОР ПРИ СВЕЧАХ

И снова я проснулся от жажды. Глаза, постепенно привыкая к темноте, различили вверху кривые неструганые жерди кровли, темное окошко, заросшее паутиной, наконец, нависавшие со всех сторон клочья сена. В дальнем углу сеновала шуршали мыши, внизу деловито протопотал прикормленный ежик, сквозь неплотную дверь из сеней пробивался свет. Все было очень знакомо. Все. Даже головная боль. До боли знакомая головная боль - во какой оригинальный литературный штамп! Для начала я решил вспомнить, какой сегодня день, а не справившись с этой проблемой, задался вопросами посложнее: когда мы приехали в Уши, зачем и в каком составе, по какому поводу я надрался, что именно пил и почему лежу здесь совсем один. Оказалось, что не помню я ровным счетом ничего. Не то чтобы я сильно испугался, но сразу вскочил, пытаясь отбросить остатки сна. Сделалось как-то неуютно: уж слишком глубокая амнезия. И хохмы ради я задал себе мысленно вопрос: "Ну, а как зовут тебя, помнишь?" "Разумеется, - лихо начал я и запнулся, потому что имя-то я вспомнил, но оно мне не понравилось, не мое это было имя, но помнил я именно его... Сергей Малин. Малин Сергей Николаевич. Малин..." - повторял я словно в бреду и, кажется, уже вслух, когда в сенях звякнули ведра и раздался громкий голос Белки (то есть, Господи, какой Белки - Татьяны, конечно!): - Сережа, вставай, пожалуйста, Леонид приехал. И тогда словно кто-то дернул за веревочку, белая простыня амнезии упала быстрыми складками вниз, и перед взором моей памяти предстал величественный монумент всех событий, происшедших со мной за последние дни - от смерти матери до знакомства с Горбовским. Монумент оказался тяжеловат, голова моя закружилась и я рухнул навзничь обратно в сено. Что же случилось после знакомства с Горбовским? Здесь не было провала в памяти, но был какой-то туман, неясность какая-то, неуверенность в реальности происходившего. Наверняка я мог сказать лишь одно: увидев свое лицо на гэбэшной ксиве, я, разумеется выпил еще стаканчик "Мартеля", а может быть, и два. А вот потом... Кажется, Горбовский потом уехал, но мы еще успели вынуть из "ниссана" еду и даже что-то убирали в холодильник, кажется, Татьяна сделала замечательную яичницу с ветчиной, зеленым луком и помидорами, нет, с баклажанами, точно с баклажанами, было очень вкусно, и мы снова выпили за мои генеральские погоны, только теперь уже какое-то красное вино (откуда взялось красное вино?), а потом пили кофе, должно быть, опять с коньяком, и страшно хотелось спать, и мы пошли на сеновал, но спать конечно не стали, потому что с этой рыжей бестией, да еще на дурманяще ароматном сеновале спать совершенно невозможно, и было нам опять очень хорошо, и мы окончательно разгулялись и пошли купаться на пруд, и по дороге я показывал Татьяне все местные достопримечательности и предлагал пойти "за грибам", но, кажется, в лес мы так и не пошли, а вернулись домой на сеновал с известной целью, а потом с наслаждением хлебали ледяную окрошку из холодильника, потому что день был жаркий, и больше ничего не хотелось. Интересно, когда и из чего мы делали окрошку, главное, где квасу взяли, разве что вместо него использовали пиво "Туборг"? Кстати, похоже, что именно так и было, потому что как раз после окрошки я и вырубился насовсем... А теперь была ночь. И была Татьяна. И был Тополь. И меня звали Сергеем. Я должен был привыкнуть отзываться на это имя. И очень, очень болела голова. Слева от меня валялась открытая баночка пива и, к счастью, она оказалась не пустой. Мне стало чуточку легче, я спустился по шаткой лестнице и вышел в сени. Татьяна наливала воду в самовар, а Тополь только вошел, поднырнув под притолоку, он даже еще не успел разогнуться и сумку свою чудовищную держал в руке. Тополь смотрел на льющуюся из ковшика в Таниной руке воду с таким пристальным вниманием, словно от этого процесса зависела вся наша дальнейшая судьба. Торжественность момента нарушил соседский кот, неожиданно свесивший с чердака свою большую черную морду и сказавший: - Мр-р-р. - Ух ты, лапочка, - отозвался Тополь, - пойдем я тебе рыбы дам. Он распахнул дверь, и кот, свалившись с чердака тяжелым черным комком, охотно ринулся в комнату. - Устал, как собака, - вздохнул Тополь. - Танюш, сделай чайку поскорее. Настало время поговорить. Серьезно поговорить. Слышишь, Ясень? - Слышу. Только башка тяжелая. - Выпей таблетку. - Таблетки на меня не действуют. Это была правда. Чего я только не перепробовал в свое время, но действенными оставались для меня только два средства: хороший коньяк или сон в зависимости от ситуации. В остальных случаях мою головную боль излечивало время. Тополь достал ярко-синюю блестящую облатку и протянул мне: - Эти помогают всем. Возьми. Запивать только водой. Таблетка и сама оказалась ярко-синей, а название я, разумеется, не запомнил. Зато эффект от таблетки запомнил навсегда. Не прошло и минуты, как невидимая нежная рука стерла в моей голове даже воспоминание о боли так влажной тряпкой протирают пыльный плафон и свет вспыхивает ярче. Мне показалось, что в комнате и впрямь стало светлее. Нет, мне не показалось. Я поглядел на лампочку под потолком и понял, что горит она ярче обычного. - Знакомая история, - сказал я. - Сейчас свет погаснет. И свет погас. Естественно, во всем доме, точнее, во всей деревне.. - Это надолго? - спросил Тополь. - Возможно, на всю ночь, а то и на сутки. Но могут и сразу починить. - Вот и попили чаю из самовара, - грустно констатировал Тополь. - Ерунда, - возразила Татьяна, - я сейчас на газ чайник поставлю, а потом, если хотите, перелью в самовар. У тебя свечи есть, Сергей, или будем лучиной пользоваться? - Ну, до лучины мы еще не скоро дойдем, потому что есть керосиновая лампа. Но и свечи тоже есть. - Давай свечи, - распорядилась Татьяна. Вода на плите закипела быстро. И Тополь принялся колдовать над моим захрюканным треснутым кофейником (заварочный чайник куда-то запропастился), подсыпая в него из нескольких коробочек любовно отмеряемые дозы разных сортов чая. Пять свечей - Татьяна зачем-то зажгла их все - горели на столе тихо и торжественно, создавая в комнате атмосферу таинственного заговора. - Слушай, Тополь, а таблетка - это надолго? - У всех по-разному. Но на пару часов точно хватит. Вообще, смотря какая боль. Такая, как у тебя скорее всего уже и не вернется. А если вернется, так можно и повторить. Только больше двух таблеток в сутки не рекомендуется. - А я как-то четыре слопала, - поведала Татьяна. - Ну, и чего хорошего? - отозвался Тополь. - Ты у нас и без того девушка не фригидная. - А что, - удивился я, - влияет на это дело? - Еще как! От передозировки люди становятся сексуально агрессивными, я бы сказал, сексуально неуемными. - Иди ты! - сказал я и посмотрел на Татьяну. Она игриво показала мне кончик языка и хитро улыбнулась. - Слушайте, - не выдержал я, - у вас вообще секретная служба или бордель? - А вот об этом мы сейчас и поговорим. Тополь разлил по чашкам свой изысканный ароматный напиток и сел к столу. Потрескивали свечи. Дрожали язычки пламени. Колыхались тени на бревенчатых стенах. Пахло дымом, плавленным воском, жасмином, смородиновым листом и еще маракужей, что ли, в общем чем-то экзотическим. Я сделал глоток и почувствовал, что сейчас начну медитировать. - Видишь ли, Разгонов, - проговорил Тополь, закуривая и глядя в стол, - я знаю, что ты не любишь ГБ. - Откуда? - поинтересовался я, ожидая ответа типа: "А я все про тебя знаю". Но Тополь ответил по-другому: - Из твоего романа. - Да у вас там что, мой роман входит в программу обязательной подготовки сотрудников? - Где у нас? - спросил он. - На Лубянке, естественно. - А мы не с Лубянки, Разгонов. - Вот как, - не очень-то я ему верил. - Откуда же? - Мы из двадцать первого главка ФСБ. - Что-то не слыхал про такой. Тополь пристально и с интересом посмотрел на меня. Но от вопроса удержался. - А про него никто и не должен слыхать. Это новое и очень секретное подразделение. Cпециальная служба по контролю за специальными службами. Мы поставлены над ними над всеми, и в штате у нас только старшие офицеры. - Ну и что? - сказал я. - В некоторых главках бывшего КГБ, Пятнадцатом, например, тоже служили одни лишь старшие офицеры. Тополь вскинул на меня глаза теперь уже с явным удивлением. - Откуда ты знаешь про Пятнадцатый главк? - Из своего романа, - буркнул я. - В романе этого нет, - не приняв шутку, возразил Тополь. - Ну, нет. А что это за вопрос? Я не понял. Ты предлагаешь мне расколоться? Заложить хорошего знакомого? - Не обязательно. - "Не обязательно"! - передразнил я. - В вашей славной госбезопасности сотни тысяч сотрудников. И уж как минимум десять тысяч из них треплются не по делу с друзьями за рюмкой чая. Какая разница, кто из них что сказал? Платить надо больше, как на Западе, тогда все будут молчать. А еще можно на кол сажать, как при Иване Грозном - тоже метод. Или как при Отце народов: сказал лишнее - к стенке! Или куда там? Живьем в печку? - С чего ты завелся? - не понял Тополь. - Упреки не по адресу. Я же тебе еще раз объясняю: ты будешь работать не на ГБ и не на военную разведку. - А я этого пока не понял. Весь букет новых спецслужб в нашей стране - это либо бывшая ГБ, либо ГРУ, как бы они там не разваливались от переизбытка демократии. И разубедить меня в этом будет очень непросто. - Я постараюсь, - скромно сказал Тополь. А Татьяна подтвердила решительно: - Он постарается. - Ну, валяйте, - согласился я. - Буду задавать вопросы. Хорошо? Допустим, вы - двадцать первый главк. Директору ФСБ вы подчиняетесь? - Да нет же! Двадцать первый главк ФСБ - это условное название. Ну, вроде как восьмое чудо света, или там, Четвертый Интернационал. Нет такого главка в структуре сегодняшней ФСБ. Мы пользуемся удостоверениями и вообще всеми правами сотрудников службы безопасности просто для удобства работы в этой стране. В других странах мы пользуемся другими удостоверениями. - Ага. Значит, вы - международная организация. Понятно. Но кому-то же вы подчиняетесь? Совету Объединенной Европы, Интерполу, Международному валютному фонду, Совету безопасности ООН, ну, я не знаю, лично генеральному секретарю, в конце концов! - Эх, Разгонов. Боясь показаться законченным параноиком с манией величия, не стану говорить что мы надо всем этим, скажу мягче - мы в стороне от всех этих организаций, мы - отдельно. Двадцать первый главк - это российское подразделение Международной службы контроля, МСК или службы Икс, как еще мы ее называем по первым буквам английского наименования International Control Service. Служба возникла... - Стоп, стоп, стоп, - прервал я его. - В общем масонская ложа, иезуитский орден, Союз Девяти и так далее. Все понятно. Наверно, не обошлось и без зеленых человечков. - Обошлось, - спокойно возразил Тополь. - Слава Богу. Но я не поэтому тебя прервал. У меня вопрос, так сказать, о порядке ведения. Если ты рассказываешь мне сказки, то, по-моему, момент не очень подходящий, да к тому же по части сказок я сам специалист. А если все это правда, то, извини, почему я должен ее знать? Меня что, убьют через полчаса, потому что роль свою я уже для вас выполнил? Или мне все-таки предстоит поработать, но никто не спросит, хочу ли я этого? Тополь надолго замолчал. - Слушай, Верба, - произнес он, наконец, - а какой дотошный парень попался! - Писатель, - вздохнула Татьяна. - Ну и что - писатель? Кто у нас не писатель? И он опять замолчал надолго. Я успел выкурить целую сигарету, прежде чем он разродился новой фразой. - Ну так вот, дорогой мой Ясень. Сергей Николаевич Малин - это не твой кагэбэшный псевдоним, как ты изволил давеча выразиться. (И когда я успел так выразиться?) Это на самом деле был такой человек. Утром ты оказался невнимателен и, я бы даже сказал, недогадлив, чем, признаться, удивил меня. Там же не твоя фотография, Разгонов. Вот это да! Вот это промах! Действительно, люди от любви глупеют. Правда, я поглупел не только от любви. Было от чего и совсем задвинуться. Я достал свою красную книжицу и еще раз поглядел на фото. Да нет же, лицо мое, ну, ей Богу! А вот пиджак, галстук... Господи, как же я сразу не заметил? Из-за этого досадного промаха до меня даже не сразу дошло главное, что сказал Тополь, а он меж тем продолжил: - Так вот. Сергея убили. Три дня назад. Но мы хотим, чтобы об этом никто не узнал. Теперь уже я замолчал надолго, переваривая услышанное. - На, выпей, - предложил Тополь, плеснув в стакан коньяка. - Ты же сказал завязывать. - Правильно. Но это алкоголикам следует резко выходить из запоя. А обычным пьяницам из состояния похмелья рекомендуется выползать очень плавно, потихонечку. Я выпил и произнес. Тихо так произнес, ни к кому конкретно не обращаясь: - Стало быть, тень воина. Собственно, это были мысли вслух. Вольная ассоциация. Но Тополь понял. - Ты имеешь ввиду фильм Куросавы? Да, что-то вроде. Ты абсолютный его двойник. Даже наш антрополог подчеркнул, что подобные совпадения встречаются очень редко. - Прелестно, - сказал я. - Редчайший экземпляр. Уникальный биологический вид - двойникус натуралюс. И кем же мне суждено теперь быть? Кем был ваш Сергей? Императором Японии? Прокуратором Иудеи? Президентом Тасеевской партизанской республики? Или надо брать выше? - Бери выше, Разгонов. - А что это за Тасеевская республика? - поинтересовалась Татьяна. - Была такая в Красноярском крае в девятнадцатом году. А когда я там лес валил шестьдесят лет спустя, ей как раз юбилей отмечали. И на какой-то пьянке меня избрали почетным президентом. - Ты еще и лес валил в Сибири? - удивилась Татьяна. - Ах, где я только не был, чего я не изведал, ах, сколько душ я загубил!.. Слушай, Тополь, эта твоя таблетка, она с алкоголем как? - Нормально, - сказал Тополь. - Очень весело. - Ах ты, зараза! Ну, ладно. Так кто он был все-таки, ваш Сергей? - Выражаясь в уже понятных тебе терминах, Сергей был начальником двадцать первого главка. - Отлично, - сказал я. - Значит, теперь вы все мои подчиненные. Почему сидите в присутствии начальника?! Встать!! Выходи строиться!!! - Ну, брат, начальником ты станешь, конечно, не сразу. Ясень ведь по первости был диссидентом, потом агентом, потом суперагентом и лишь после этого - шефом спецслужбы. - Нет, - заартачился я, - так не пойдет! Мы так не договаривались. Агент из меня никакой. Я от природы человек добрый, мягкий и очень открытый. Руководить могу. Гуманно и мудро. А шпионом работать - фу, какая гадость! Не мое это дело. - Агентами не рождаются, - серьезно и строго объяснил Тополь. - Ими становятся. И в нашей конторе умеют сделать суперагента из любого человека. - Ну, тогда ладно, - продолжая дурачиться, согласился я. Я не верил ему. Не верил фантастическим сказкам про восьмое чудо света двадцать первый главк. Но вот история с двойником, кажется, была настоящей. Иначе, как еще объяснить, зачем я им понадобился? И ветровое стекло "ниссана" было вполне реальным, и немыслимые синие таблетки... Ощущалась огромная сила, стоящая за этим нескладным звездолетчиком Тополем и этой шальной фигуристкой Вербой. Оставалось только понять, кто же за ними действительно стоит и чего они на самом деле добиваются. И путь к пониманию был у меня только один - согласие на все их условия, работа с ними. Строго говоря, у меня вообще не было выбора. Я слишком серьезно вхлопался в эту историю. Татьяну я уже просто любил, по-настоящему любил, не вру. А Тополь, честно говоря, был мне искренне симпатичен. С образом гэбэшного офицера (а я знавал одного при личном контакте) он у меня никак не монтировался. Уж скорее вспоминался придуманный мною накануне Центральный комитет Бандитской Партии Бывшего Советского Союза. Может, их пресловутая служба контроля и была на самом деле международной мафией, но если генеральным секретарем ЦК у них Тополь, а одним из членов Политбюро Татьяна, я готов вступить в эту мафию-партию даже рядовым бойцом. А еще каким-то краешком сознания я понимал: бежать невозможно. Я уже слишком много знаю, и если побегу, они будут стрелять. Люди они, конечно, замечательные, может быть, потом даже всплакнут, но огонь откроют на поражение, обязательно откроют. Потому что инструкция. И потому что привычка - вторая натура. И все-таки я оставался с ними не за страх, а за совесть, точнее за любовь. За любовь и за любопытство. Свечи уже догорали. Я закурил последнюю в пачке сигарету и спросил: - Так что я должен делать, ребята? - Молодчага, Ясень! Мне нравится твой вопрос. Отвечаю: завтра у нас день отдыха и общей подготовки, а вот послезавтра - ответственная операция по захвату убийцы Ясеня. - Ясеня? - Да, твоего двойника. - И вы так быстро узнали, кто его убил? - Мы умеем работать, приятель, - ответил Тополь по-киношному лихо. Потом сам улыбнулся этой хвастливой фразе и добавил: - Если, честно, нам повезло. Но подробности расследования - как-нибудь в другой раз, тем более, что оно еще не закончено. Мы ведь, как водится, знаем пока только исполнителя. Его необходимо взять, и взять довольно хитро, чтобы использовать не как "языка", а как наживку на более крупную рыбу. В общем, все, что надо, я объясню тебе завтра в деталях, а если успеем, расскажу и многое другое, как говорится, из области лирики. Понятно? - Понятно. А этот исполнитель, кто он? - Профессиональный киллер высшего класса по кличке Золтан. Возраст - сорок два. Вес - около восьмидесяти. Мастер спорта по боксу. Семь лет службы в спецназе ГРУ. Афган, Карабах, Босния. Сорок шесть заказных убийств за три последних года. Ни одной судимости. Связи на уровне кабинета министров. Покровительство двух сильнейших бандитских группировок. Счет в швейцарском банке. Личная охрана. В общем еще один Карлос. Санчес Карлос Рамирес Ильич. Слыхал про такого? Сидит сейчас во Франции. - Слыхал. - Еще вопросы есть? - Почему вы не посадили этого Золтана раньше, если так много о нем знаете. - Потому что не всех надо сразу сажать. И не всех можно. К тому же Золтан последние годы работал все время за границей. Ему приписывают только четыре убийства в России. Это - пятое. Но причастность к тем четырем доказать не удалось. Не думай, что все так просто. - А я и не думаю. Ладно, объясни мне теперь мою роль в операции захвата. - Пожалуйста, но только вкратце. Подробности - тоже завтра. Ты должен показать ему свое лицо и сделать выстрел из газового пистолета. Убивать нельзя - требуется только напугать. По нашим расчетам, он будет полностью выбит из колеи появлением перед ним собственноручно уничтоженного три дня назад суперагента Ясеня. По имеющимся у нас неофициальным данным Золтан склонен к мистицизму и панически боится всякой нечисти: вурдалаков, привидений, зомби. А как профессионал, он отлично помнит, что размозжил тебе голову весьма основательно. Поэтому, сам понимаешь, все козыри будут в твоих руках. Ну а подстраховку мы берем на себя. - Где это будет происходить? - На его даче, в Завидово. - Рядом с Ельциным? - Не совсем. Но Завидово то самое. - Понятно. Отсюда недалеко. - Вот именно. Поэтому и завтрашний день мы проведем в здешних краях - на нашей базе под Тверью. Потренируемся. Я бы с удовольствием в твоей деревне остался. Красиво тут. И люди все такие приветливые, лишних вопросов не задают. Но от греха лучше уедем. Кстати, кроме Дарьи Петровны, видел тебя кто-нибудь? - Никто. В эти выходные удивительным образом ни один из москвичей не приехал - как сговорились все. А постоянные жители - сам видел сколько их тут - к общению мало предрасположены. - Это точно. Но утром из дома все-таки не вылезай. Запомни: ты сегодня же, еще с утра, отсюда уехал на "ниссане", а остались мы, твои друзья. Это очень важно, Михаил. Ты понял? - Понял, но меня как-то больше волнует завтрашняя операция. Что, Татьяна тоже будет участвовать в захвате? - Нет, но она хочет там быть вместе с нами. Это ее право. - Она большой человек в вашей конторе? - О, да, - сказал Тополь, - высшая категория причастности. - Не понял. По званию она кто? - По званию-то она, полковник, с менее серьезным документом просто работать будет тяжело. Но дело не в этом. Ты ведь уже должен понять, Разгонов, что в службе ИКС чины и звания - не главное. У нас другая система ценностей. У нас есть категории причастности. И те, кто принадлежит к высшей категории, не подчиняются друг другу, среди нас всякое подчинение просто бессмысленно. Впрочем, извини, тут надо все по порядку. - Нет, нет, и так нормально, Тополь, я, кажется, уже начинаю въезжать. - Ты все поймешь, Ясень. Просто, по-моему, нельзя сразу. Для тебя слишком многое поменялось за один день. Правда, Разгонов? Правда, Ясень? Правда, Сергей? - Правда, - сказал я. - На сегодня хватит. - И я про то же, - Тополь встал. - Танюшка, сделаешь чего-нибудь пожрать перед сном, а? - Слушаюсь, Андреич, только чуть попозже, ладно? - Ладно, и кстати, можешь теперь говорить этому типу все, что тебе заблагорассудится. - А можно этот тип задаст последний на сегодняшний день вопрос? - Можно. Какой? - Ты действительно Горбовский? - Нет. Я действительно Леонид Андреевич и я действительно люблю Стругацких, а Горбовский я по матери. Когда пришло время выбирать себе гэбэшный псевдоним, я назвал именно эту фамилию. А изначально, по отцу, я Вайсберг. Кстати, ты часом не антисемит? - А что, похож? - Да ну вас к черту! - возмутилась Татьяна. - Разгонов, пойдем воздухом подышим. - Пойдем. Мы вышли на улицу. Там было удивительно здорово. Небо в звездах. Роса на траве. Трели ночных птиц. - Татьяна, скажи мне, это все правда, то что он рассказал? - Правда, Мишка. - Но это же совершенно невероятно! - Да, Мишка, мне тоже было очень трудно поверить. Но ты постарайся. У тебя получится. Ты же фантаст. - Бред, Танюшка, это какой-то бред. И ты считаешь, я должен на вас работать? - Ты ничего не должен, дурачок! Просто я очень хочу, чтобы ты был с нами. И Тополь тоже хочет. Ты нам нужен. И не только потому, что ты двойник Сергея. Пойми, нас очень, очень мало. Но мы многое можем, когда мы вместе. Очень многое. Понимаешь, от нас зависит весь мир, все люди в мире зависят от нас, понимаешь? - Ни черта я не понимаю, ни черта! Кто вы такие, в конце концов? Можешь ты объяснить мне это просто, в двух словах? Тополь вот не смог. Или не захотел. - В двух словах? - задумалась Татьяна. - Нет, в двух не получится. Я попробую объяснить тебе словами Сергея, но их будет больше, чем два. Ладно? Так вот, нашим миром реально управляют алчность и злоба, то есть деньги и секретные службы. Деньги принадлежат по большей части людям нечестным и малообразованным, а в спецслужбах работают беспринципные, озверевшие и зачастую тупые. Меж тем жизнь на планете теплится благодаря совсем другой и очень небольшой части человечества: поэтам, целителям, философам, мастерам, проповедникам, самоотверженным героям, у которых нет ни денег, ни власти. Так вот Сергей всегда мечтал соединить несоединимое. И он решил создать спецслужбу из поэтов и честных людей. Все, конечно, смеялись. А он ее создал. Так и возник двадцать первый главк. Все. Если коротко. - Ты это серьезно? - Абсолютно серьезно. - Да вы же просто шизики! Я всегда догадывался, что этой страной управляют сумасшедшие. Но чтобы такие!.. - Наверно, - спокойно согласилась Татьяна. - Наверно, мы психи. Правда, у нас десятки тысяч отборных бойцов по всему миру, тысячи специалистов-ученых и самая современная техника на вооружении. И президенты великих держав с нами советуются, прежде чем что-нибудь серьезное предпринять. А в остальном, по большому счету, мы и вправду шизики... - Хватит, Танюшка, правда, хватит, - взмолился я, чувствуя, как в голове снова зарождается боль. - Тополь был прав, на сегодня достаточно. Мы оба сели на лавочку под стеной дома, молча закурили и стали смотреть на звезды.