Причастные - Скрытая угроза - Страница 70

Я всегда доверял Филу в подобных делах, но все-таки предпочитал хотя бы вкратце понять суть замысла.

- Там, - кивнул он за ворота, - ее обязательно засекут и будут неприятности. Вплоть до беготни со стрельбою. Бросим прямо тут.

Он достал пачку "Кента", протянул мне и совсем тихо, одними губами, проговорил: "Давай!"

Я понял, потянулся вроде как за сигаретой, аккуратно уронил черный кругляш датчика от пеленгатора в почти пустую пачку, потом улыбнулся и громко сказал:

- Издеваешься? Я же три дня, как бросил. И вообще, последнюю даже воры не берут.

А Фил, конечно, взял свою якобы последнюю, а пачку, чуть смяв, лихо бросил через плечо в придорожную канаву.

- Поехали, - сказал Джемиль.

Ни дать, ни взять, Гагарин!

Что ж, поехали!

Территория воинской части выглядела почти обыкновенно. С первого взгляда видно было, что здесь базируются не танкисты, не ракетчики и не авиаторы - общевойсковики. А со второго взгляда ощущался специфический характер объекта. Уж слишком все было знакомо: и полоса препятствий, и более чем современный спортгородок с пятидесятиметровым бассейном и специально сохраненные, а то и специально возведенные развалины некоего промышленного объекта неясного (для большинства) назначения. Мне-то как раз все было предельно ясно. Перед нами во всем великолепии простирался учебный центр диверсионно-разведовательных групп.

Мы подъехали к штабному зданию и поднялись на второй этаж. В приемной командующего адъютант козырнул нам. Глядел он при этом на Джемиля, хотя тот, как и все прочие, ходил без формы. А в кабинете за столом нас ждал сам Ахман, собственной персоной. Хорошо хоть не в генеральском мундире. А то это было бы уж слишком.

- Здравствуйте, ребята, садитесь. Джемиль, останься. Остальные свободны.

Мы с Филом подсели к его столу друг напротив друга. Фил спросил разрешения закурить, а я представил друга:

- Это - Фил. Вы можете считать, что я и он - это одно лицо. Мы слушаем вас, Ахман.

- Крошка, по телефону ты говорил мне "ты".

- По телефону не так заметна разница в возрасте.

- Так не замечай ее и теперь.

- Я постараюсь, Ахман. Рассказывай.

- Сначала ты скажи, Крошка. Твою команду нанял Князь, правильно? Чтобы уничтожить Аристарха.

- Чтобы захватить Аристарха, - осторожно поправил я. - Захватить в заложники и выдвинуть условия, но кто-то в ответ захватил Князя.

- Правильно, - сказал Ахман, - Князя захватили мои люди.

- Зачем? - спросил я.

- Однажды Павленко спас мне жизнь. Долг платежом красен.

- Ясно. А потом, почему ваs твои люди попытались захватить Павленко.

- Потому что он не выполнил обещания.

- Какого обещания?

(Как лихо получалось у меня допрашивать этого старика! Без всякой подготовки, экспромтом.)

- Он сказал, что, как только убедится в собственной безопасности, сразу позвонит в Германию и добьется отмены смертного приговора Аджалану.

Ну вот, наконец и выяснилось, какая связь между Аджаланом и Павленко! Конечно, это был не допрос. Конечно, Ахман специально хотел подвести меня к самой главной теме. Но причем здесь Германия? Если я еще не сошел с ума, Аджалана судили в Турции.

- Куда он должен был звонить? - переспросил я ошарашенно.

- В Германию, - повторил Ахман. - Он не позвонил. Вот ты мне и скажи. Он хоть пытался?

- Он все время пытался куда-то звонить, - ответил я дипломатично и в то же время искренне. - Но мы не могли ему этого позволить. Сам понимаешь. Заложнику дают трубку только в совершенно определенных случаях.

- Да, да, - кивнул Ахман, как бы подтверждая, что не имеет к нам претензий. - Вот если б он объяснил, куда звонит, вы бы ему разрешилиs

Логика была странной, но раз ему хотелось так думать, я предпочел не возражать.

- Аристарх обманул меня, - решительно подвел черту Ахман. - И вчера это сделалось очевидным всему миру.

Ахман замолчал надолго, и я решил спросить:

- Но ты же спас его, потому что он спас тебя. А вовсе не под обещание этого звонка! Я правильно понял?

- Правильно. Вот потому теперь я и обращаюсь к тебе, а не к нему.

И он опять замолчал, ну прямо Фунт какой-то из "Золотого теленка". Циркач наверняка бы сейчас вспомнил Ильфа и Петрова - это его любимые книги, он и меня всякими цитатами заразил.

Фил закуривал уже вторую сигарету. А я думал, о чем бы еще спросить у этого старика курда. Ведь не о том же, что именно он хочет нам поручить. Это как-то глупо, в конце концов, не я же просился к нему на работу, он сам уговаривал. И я полюбопытствовал совсем о другом:

- А тут у вас, значит, центр подготовки террористов?

- Да, - кивнул он и счел своим долгом немного подредактировать формулировку: - Центр подготовки бойцов Курдской рабочей партии.

- А почему на территории России? - не без вызова поинтересовался я.

- Дурацкий вопрос, - припечатал Ахман.

И с ним неожиданно согласился Фил:

- Действительно дурацкий. Россия спокон веку была центром подготовки всяких террористов. Надо спрашивать, почему именно курдов.

- А вот об этом как раз спрашивать не надо. Я все равно не отвечу. У меня высокое положение в партии. Но я не командующий учебным центром и не уполномочен рассказывать о нем.

- А о поселке вы уполномочены рассказывать? - вдруг вскинулся Фил.

- Что о поселке? - не понял Ахман.

- Почему ваш народ так плохо живет здесь?

- Мой народ живет плохо по всему миру, - провозгласил Ахман с пафосом. - Мой народ лишен своей родины. И пока на нашей земле бесчинствуют турецкие оккупанты, ни один курд не сможет жить по-настоящему хорошо. Права не имеет.

Что-то подобное мы слыхали и от вайнахов в их "маленькой гордой Ичкерии". А меж тем всему миру известно ни об одном и ни о двух чеченских миллионерах и в Грозном, и в Москве. Знаем мы этих народных заступников! Навидались уже. Меня вдруг зло взяло:

- Ну, ты-то, Ахман, поди, ни в чем себе не отказываешь? Или все деньги отдаешь на независимость Курдистана? А сам на старом "уазике" ездишь?

Ахман поднялся так резко, что даже поморщился от боли в больной ноге, и я почувствовал, что сказал лишнее. Джемиль тоже вскочил и едва не начал вытаскивать пистолет. Но, перехватив взгляд шефа, замер. Мы с Филом продолжали сидеть, сохраняя достоинство. Не на тех напали - не страшно. Ахман понял это. Но уже не мог остановиться. Он навис над столом и очень грозно вещал: