Причал - Страница 5

Где я видел эти троллейбусы?— изумился первый.

Я не виноват. Я первый раз в Москве ,— оправ­дывался второй.

А кто предлагал самый короткий путь? — уличал первый.

Только не я. Это он предлагал, — отбивался вто­рой. — А я ничего не обещал. Может, найдем этот «Удар­ник», а может, и не найдем. Я хотел с девушкой погу­лять, — честно признался «Три поворота».

Из окна троллейбуса появляется заспанное лицо сол­дата:

- Что раскричались? Девушка, зачем вы им поверили, они первый раз в Москве. А «Ударник» здесь рядом — идите по этому переулку до конца.

Катя и восемь солдат стоят на Каменном мосту неда­леко от «Ударника».

- Дальше не идите, дальше я сама, — говорит Катя. — Если кто случайно попадет в Муром, увидимся.

Приезжайте к нам в Самарканд, — приглашает «Три поворота». — Я вам ослика подарю. В Самарканде ослик стоит три рубля.

Зачем ей ослик? — удивляется первый .

Будем верхом ездить, тяжести возить. Ослик ни­когда не помешает.

Катя спускается по мосту к причалу. Солдаты смотрят ей вслед. Парень играет на аккордеоне «Свадебный марш» Мен­дельсона ,и это похоже на орган .Три раза бьют куранты.

19

Три раза бьют куранты. Скамейка в сквере у набе­режной. На скамейке, накрытый пиджаком, спит Алеша. Шкипер сидит рядом ,курит. Не докурив, выбрасывает сигарету, осторожно снимает с Алеши пиджак. Алеша по­ворачивается во сне, прижимает колени к животу. Шки­пер снова накрывает его пиджаком, садится рядом.

20

Катя идет по улице. За ней медленно едет открытая «Победа». Машину ведет пожилой человек в полосатой рубашке. На заднем сиденье — большая собака.

Вас подвезти, девушка?

У меня нет денег.

А я не такси.

Не такси? Тогда проезжайте! Вы меня за кого принимаете? «Вас подвезти, девушка? Ах, садитесь, по­жалуйста!» Ничего у вас не получится. Понятно? Можете всю ночь катать вашу собаку!

Собака, приподнявшись, смотрит на Катю.

Что смотришь? — говорит Катя собаке. — Дума­ешь, я боюсь? Уменя все прививки сделаны!

Шофер смеется.

Перестаньте смеяться! Это я должна над вами сме­яться!

Шофер поворачивается к собаке:

— Скажи ей, что заблуждается. Я тебя очень прошу. И собака, не спуская глаз с Кати, неожиданно залая­ла. Теперь смеется Катя.

И вот уже они едут ночными улицами. Катя сидит рядом с шофером.

Куда вас отвезти?

Никуда.

Никуда?

Никуда. Смешно сказать: от меня сбежал мой же­них, а я его ищу. Может, бросить это дело?

Конечно, бросить.

Вы так считаете?

А вы как считаете?

Я тоже так считаю, но все равно не брошу. Я не могу его ждать всю ночь. Сидеть и ждать, как Ярославна князя Игоря.

Машина медленно едет по пустым улицам. В Москве светлеет. Рабочий чистит циферблат огромных часов на высоте восьмого этажа. Он стоит рядом с минутной стрел­кой, и стрелка раз в пять больше него.

Катя стоит на сиденье, смотрит по сторонам. Уподъез­дов спят дворники в белых фартуках, ярко освещены ширины ювелирных магазинов, идут редкие прохожие, двое целуются под высокой аркой, и еще двое у забора, и еще двое целуются на ходу.

Шофер смотрит на часы перед собой. Время —поло­вина четвертого.

Садитесь. Теперь мы поедем быстрее.

Куда?

Через пятнадцать минут у меня свидание.

Мне сойти?

Нет. Мы недолго.

Машина быстро едет по улицам, сворачивает в переулок, выходящий на Садовое кольцо, и останавливается в этом переулке так, чтобы кольцо было видно в обе сторо­ны. Катя и шофер сидят молча. Никого вокруг нет. Катя:

Она опаздывает?

Немного.

Она тоже на машине?

Да.

А я в школе права получила. Нам выдавали все вместе аттестат и права... Вы сейчас, наверно, волнуе­тесь? Мне лучше помолчать?

Нет, говори что-нибудь.

Она красивая?

Сейчас увидишь.

Раньше я тоже хотела быть красивой. Такой кра­сивой, чтобы из-за меня кто-нибудь даже застрелился. Но все это глупости.

Да, глупости.

Шофер, не отрываясь, смотрит влево. По Садовому кольцу едет огромный светло-серебряный самолет. Он без крыльев, его везет тягач.

Шофер выезжает навстречу самолету. Когда они по­равнялись, шофер развернулся и поехал рядом с самоле­том. Его фюзеляж высоко поднят над землей, и машина рядом с ним кажется очень маленькой.

Нравится? — спрашивает он Катю.

Да! Это ваш?

И мой тоже — я на нем летал.

Шофер нажимает сигнал, и в фюзеляже открывает­ся широкая дверь. Несколько рабочих в кепках и бере­тах сразу узнают шофера, они машут руками, кричат, перебивая друг друга:

Привет, Андрей Андреич!

Вот жизнь у вас — по ночам с девушками ката­етесь!

Поехали с нами!

Вы куда, ребята? — спрашивает их шофер.

В Шереметьево. Завтра полетит.

Он вас помнит, — похлопывает рабочий по об­шивке самолета. — Пожелайте ему чего-нибудь.

Ребята, возьмите меня с собой в Шереметьево. Я после на электричке вернусь.

Зачем на электричке? Поехали рядом — вы на машине, а мы в самолете.

Ребята, возьмите меня в самолет.

Конечно, возьмем. Останавливай тягач, Андрей Андреич:

Шофер обгоняет самолет, он едет вдоль его длинного безупречного фюзеляжа, машет рукой водителю тягача. Водитель здоровается с ним и останавливает тягач.

Ты доведешь машину? — спрашивает шофер Катю.

Куда? Я совсем не знаю Москвы!

Шофер достает с заднего сиденья легкие алюминие­вые костыли, открывая дверь, сходит на асфальт. Он зовет собаку, и собака прыгает через борт машины. Шофер гладит ее и легко подталкивает вперед:

Домой, Дик, пошел домой!

Собака послушно, не оглядываясь, побежала по Садо­вому кольцу.

Шофер Кате:

Разворачивайся и правь за собакой. Она бежит медленно, как раз для шофера-любителя. Приведет пря­мо к дому. Не забудь закрыть машину. Спасибо.

Опираясь на костыли, шофер идет к самолету. Из дверцы спустили стальную лесенку. Шофер подает в двер­цу костыли, подтягивается, его подхватывают сильные руки, и вот он в самолете, и уже закрыли дверь, и тягач плавно тронулся с места. Мимо Кати проходит фюзеляж, прямые крылья хвостового оперения, бортовой номер.

Собака остановилась и тоже смотрит на самолет.

21

Четыре раза бьют куранты. Катя едет по светлею­щим улицам. Впереди машины бежит собака. Дворники перестают подметать и смотрят на машину, которая так упорно догоняет собаку.

Катя едет мимо Патриарших прудов. Сворачивает в переулок. Неожиданно перед машиной падает чемодан. Катя тормозит и поднимает голову.

На карнизе третьего этажа ,ухватившись за пожар­ную лестницу, стоит девушка в белом плаще и смотрит вниз. Девушка в очках и в белой шляпке.

Умоляю вас, подождите!

Девушка неловко спускается по пожарной лестнице. Лестница кончилась в двух с половиной метрах от земли, девушка висит на последней перекладине, не решаясь спрыгнуть.

Здесь не очень высоко?

Прыгайте.

Не могу.

Сказав это, она разжимает руки и, пролетев полмет­ра, становится на асфальт. Затем она смотрит вверх, скла­дывает два пальца и пробует свистнуть, но у нее ничего не получается.

Я все правильно делаю?

Давайте я свистну.

Катя свистит, и тут же из окна третьего этажа появля­ется виолончель. Ее начинают медленно спускать на верев­ке. Девушка принимает виолончель, конец веревки падает к ее ногам. Из окна вылезает большой крепкий парень, лето спускается но пожарной лестнице, спрыгивает на ас­фальт. Не спрашивая разрешения Кати, он кладет чемодан и виолончель в «Победу», садится рядом с Катей. Девушка не решается сесть в машину. К ней подходит собака.

Что ты стоишь? Садись, — торопит девушку па­рень. — У нас осталось два часа. — Он оборачивается к Кате: — Это ваша собака? Вы тоже в оркестре играете?