Приблуда - Страница 6

Бросив внутрь первый же взгляд, Скотт резко сглотнул. Не сложно понять, откуда взялась кровь, испачкавшая шубку древесного кота. Пилотская рубка вся была в крови, брызги и лужицы которой засохли, образовав ржавую корку.

— Люк здесь, сзади, — раздался справа голос Александра. — Корпус достаточно сильно покорёжен, но запоры не пережили удара. — В неестественной неподвижности взвизгнул гнущийся металл; осквернения могилы было не избежать. Скотт переместился ближе, чтобы помочь открыть люк. Тот протестующе заскрежетал, но, наконец, поддался. Первым внутрь нырнул Скотт. Смрад разлагающейся плоти заставил его поперхнуться. Он остановился, кашлянул, утер губы и надел хирургическую маску из своих запасов. Не говоря ни слова, протянул такие же Цивоникам. Отделение управления сильно сократилось по сравнению с исходным размером. Судя по останкам, там в момент удара было три человека. Пилот и, наверное, второй пилот, а также может быть руководитель или сотрудник компании, направлявшийся на упомянутую Алеком станцию или возвращавшийся с неё.

Маска приглушила шёпот Александра Цивоника.

— Должно быть, упали во время одного из сильных штормов, а ты мы услышали бы грохот. Здесь звук далеко разносится. А до дома не больше двух-трёх километров максимум. Как давно, по вашему мнению, это произошло?

— Предположительно, судя по состоянию тел, они мертвы минимум неделю. И на прошлой неделе было несколько достаточно неприятных штормов, которые могли привести к этой катастрофе. Мне пару раз пришлось лететь в достаточно серьезных условиях, а это были всего лишь краевые зоны.

Как далеко может убежать пришедший в неистовство древесный кот за неделю, если не будет делать пауз для еды или отдыха? Мысли о Фишере заставили его крепко зажмуриться. Открыл глаза он только услышав звук, издаваемый изможденным древесным котом. Звук этот был бледной тенью привычного, успокаивающего урчания Фишера. Древесный кот жался к тому, что когда-то, должно быть, было вторым пилотом. Он дрожал, тяжело дышал, и горевал настолько остро, что Скотт обнаружил, что слишком быстро моргает и в горле стоит комок. Встретить лицом к лицу призрак смерти всегда трудно, даже для врача, который уже множество раз видел нанесенные им удары; быть свидетелем глубины страдания инопланетного создания потерявшего своего спутника-человека...

Он отвернулся, не будучи способным скрыть влагу в глазах иным способом.

Его плечо опустилось под грузом, и Фишер обернул хвост вокруг его горла, мягко урча, и стал тереться головой о щеку Скотта. Он запустил пальцы в густой мех своего друга и просто стоял так какое-то время, стараясь совладать с могучими эмоциями, которые, как он знал по опыту, больше не были только его. До него донесся голос Александра, тихо говорящего по наручному коммуникатору.

— Башня Твин Форкс, вы меня слышите?

— Твин Форкс слушает, говорите.

— Это Александр Цивоник. Со мной доктор МакДаллан. Мы, э-э, только что нашли разбившийся аэрокар, который, похоже, потерялся несколько дней тому назад.

Последовала короткая пауза, во время которой Скотт подобрался ближе к горюющему древесному коту. Он поколебался, затем нежно погладил кота. Тот вздрогнул, но не выразил недовольства. Снова раздался голос Башни Твин Форкс.

— Грузовой аэрокар?

— Верно.

— Да, у нас есть заявление о грузовике, пропавшем около шести дней назад. Его аварийный маяк, должно быть, был неисправен, поскольку нам не удалось его отследить, и поиск с воздуха тоже не дал результата. Я вас запеленговал. Святый Боже, что они там делали? Это в пятистах километрах от их маршрута. Не удивительно, что нам не удалось их найти.

— Ну, теперь они нашлись. Похоже, здесь три тела. Док, не хотите сообщить подробности?

Скотт прочистил горло и ввел в собственный наручный коммуникатор код Башни Твин Форкс.

— Говорит Скотт МакДаллан.

— Это Уайли Бишоп, док.

Скотт встречался с ним раз или два по поводу мелких недомоганий.

— У нас три подтвержденных жертвы в пилотском отсеке. Сколько человек в списке пропавших?

— Только трое. Конрад Варрен, пилот, Арвин Эрхардт, второй пилот, и Пол Рафферти, пассажир. Как вы нашли этот аэрокар, док? Судя по карте сектора, он в трех, а то и в четырех километрах от дома Цивоников, не то, что я бы назвал легкой прогулкой. Цивоники слышали, как он падал?

— Нет. — Ему пришлось прочистить горло. — Думаю, что второй пилот был принят древесным котом, потому что сегодня в дом Цивоников заявился полумертвый от голода древесный кот и привел нас сюда.

— Древесный кот? — Потрясение в голосе Уайли Бишопа было очевидным.

— Ага. Мой древесный кот, Фишер, настаивал, чтобы я шёл сюда. Я не понимал почему, пока мы не нашли место крушения.

В коммуникаторе раздался резкий треск.

— Святый Боже. Ксенологи захотят узнать всё это в деталях. Док, у меня тут мэр Сапристос, подключаю его.

— Скотт? — голос мэра Твин Форкс звучал устало. Никому не хочется, чтобы его общину потрясла авиакатастрофа, а Сапристос был славным человеком, который без устали работал, чтобы сделать Твин Форкс и окружающие его поселения приятным, безопасным местом, для того чтобы жить, работать и растить детей. Смерть кого бы то ни было из общины он принимал очень близко к сердцу.

— Да, мэр?

— Вы можете остаться у места крушения? Аварийная команда уже в воздухе и направляется к вам. Будут у вас максимум через тридцать минут.

— Хорошо, мы остаёмся. Будем благодарны, если нас подбросят до дома Цивоников. Я оставил там свой аэрокар, а Цивоники не хотят добираться пешком в темноте.

— Хорошо, они вас подвезут, без проблем.

— Спасибо. Мне принимать на себя обязанности официального коронера?

— Да, это на вас. Спасибо, Скотт. Признателен вам за помощь.

— Ладно. Я начну предварительное медицинское исследование, хотя причина смерти более чем очевидна.

— Принято. Сожалею, что именно вам выпало найти их.

— Ага. Спасибо. Просто давайте сюда аварийную команду, ладно? Ночь, похоже, будет долгой.

— Хорошо. Кавалерия уже скачет.

Коммуникаторы смолкли. Юный Карл выглядел так, словно ему очень дурно и держался только на силе воли. Скотт ему сочувствовал.

— Кому-то следует покараулить снаружи. Только Богу ведомо, кого может приманить запах, проникающий в открытый люк. Кого ещё, — добавил он, поскольку мелкие падальщики очевидно уже нашли дорогу через разбитые окна, чтобы устроить жуткую трапезу. — Возьми ружьё. — Протянул он своё Карлу.

— Да, сэр, — пробормотал мальчик через маску и принял ружьё достаточно твердой рукой. Но выскочил наружу поспешно.

— Что мне делать? — тягостно спросил Александр.

— Покопайтесь в грузовом отсеке, посмотрите, не найдётся ли портативный генератор и какие-нибудь светильники. Нам тут придется задержаться, а солнце садится. И позвоните Ирине, расскажите что случилось.

Старший Цивоник кивнул и принялся за поиски, связываясь по наручному коммуникатору со ждущими сестрой и женой. Его тихий голос доносился до Скотта, пока Александр излагал новости своей семье.

Скотт ещё один, последний раз попытался утешить горюющего кота, и ему пришлось бороться со слезами, когда кот вцепился в его руку смотря снизу вверх с таким умоляющим выражением, что Скотт едва мог выдержать упорный взгляд древесного кота.

— Прости, — прошептал он. — Я ничего не могу сделать. Мне жаль.

Тонкие трехпалые руки на мгновение сжали его пальцы.

— Мяу...

Он сел на корточки, лицом к лицу с древесным котом.

— Что? — безнадежно спросил он, ненавидя языковой барьер, который проложил между ними такую непреодолимую пропасть. — Ты же понимаешь, что тут никто ничего сделать не сможет? Я не могу помочь ему. Что же ты пытаешься мне сказать?

— Мяу!

Скотт усиленно вслушивался в свои эмоции тем шестым чувством, что он унаследовал от поколений шотландских “экстрасенсов”, пытаясь выудить смысл из эмоций отраженных Фишером и, возможно, даже из идущих напрямую. Хаос бурлящих сейчас в нём ощущений был куда сильнее, чем бывал когда-либо наедине с Фишером. Подавляющие всё горе и одиночество... боль и изнеможение... и проходящий сквозь всё это струйкой горячей крови нескончаемый, мучительный гнев. Он прикрыл глаза, пытаясь оценить глубину гнева, который он почти мог почувствовать на вкус, настолько тот был силён. Почему гнев? Было ли это просто выражением гнева, ощущаемого теми, что потерял любимого в бессмысленной катастрофе? Или что-то другое, что-то более глубокое? Более... зловещее?