...При исполнении служебных обязанностей. Каприччиозо по-сицилийски
(Романы) - Страница 39
— Я не могу больше жить под одной крышей с человеком, который жесток до того, что я постоянно ощущала себя в опасности, — сказала миссис Дженовезе судейским.
— Доказательства? — спросили те. — Следы побоев? Свидетельства очевидцев?
— Какие очевидцы?! — Анна всплеснула руками. — Кто решится показать против главаря гангстеров?!
— Доказательства? Свидетели? — повторили те.
— Свидетелей нет, доказательства — пожалуйста!
И миссис Дженовезе назвала номера сейфов бывшего мужа в Европе: там хранились миллионы долларов.
«Коза ностра» была шокирована, все ждали, как поступит Дженовезе, все ждали законной мести. Однако Дженовезе вызвал своего помощника Антонио Строло, известного всем под именем Тони Бендера, и сказал:
— Тони, мне стало известно, что Стив Франсе предал нас, подтолкнув безумную Анну начать скандал. Я выяснил, Тони, что Франсе принудил Анну начать свое дело в Гринвидж Вилледже: они там открыли свои игорные дома и не платили налог синдикату. Я должен быть отмщен, Тони, потому что Франсе делал все это по приказу ищеек, которым было поручено скомпрометировать меня любой ценой. Он продался полиции, Тони, он — изменник.
Тони Бендер отправился в ресторан «Лидо», которым владел «рядовой» Джо Валаки, по кличке «Каго», или «Бешеный водитель».
— Слушай, Джо, — сказал он, — придется тебе внимательно слушать телефон. Я стану звонить к тебе каждый вечер, Джо. Ты обязательно дождешься моего звонка, и пока я не скажу тебе — «иди спать, „Каго“, ты должен оставаться здесь, понял?
Через две недели Тони Бендер позвонил Валаки и сказал:
— Не надо тебе идти домой, „Каго“. Подожди маленько, а?
Валаки задернул занавески в ресторане, запер запасной выход, приготовил пару кольтов. Через час в дверь постучали. Пришел Стив Франсе, про которого раньше дон Вито говорил только самое хорошее, а с ним два „рядовых“ из „семьи“ Дженовезе, два громилы, Фьоре и Пат. Гости подошли к стойке, Джо Валаки начал разливать виски по стаканам, и в это время Пат схватил Франсе за горло, а Фьоре воткнул ему кулак в поддых. Франсе рухнул без сознания. „Рядовые“ набросили на горло Франсе цепь — тонкую, изящную, из хромированной стали — и потянули ее в разные стороны. Франсе даже не захрипел, потому что по-прежнему был без сознания.
Дженовезе понимал, что только жестокий террор может удержать его у власти: неважно, виновен ли мафиози, нет ли, главное террор, главное вдавить страх в остальных, тогда заткнутся, тогда забудут про Анну, не посмеют помнить, самих себя станут подозревать, чего ж еще надо, если задача так сложна: удержать власть, доказав, что „коза ностра“ полна шпионами и доносчиками ФБР, и лишь один он, дон Вите, знает, как разоблачить их и обезвредить.
Следующим был пристрелен общий любимец Петрилли. И Тони Бендер, люди которого изрешетили бедолагу, и Джо Валаки прекрасно знали, что Петрилли никогда не был шпионом, но, глядя друг другу в глаза, мафиози убеждали себя в том, каким гадким мерзавцем был покойник, как он предал дело, как он сделался паршивым агентом „Бюро по борьбе с наркотиками“, как опозорил себя и друзей.
Только убийство дона Чича было принято гангстерами, как должное, и никто никого не убеждал в необходимости этой казни. Было установлено, что дон Чич принимал в члены „коза ностра“ за 50 000 долларов. Он лишал абитуриента необходимости доказывать свою верность и фанатизм, проходя школу убийств, удушений и дерзких грабежей, Уплатил деньги — ты член „святого семейства“, твоего врага убьют другие, конкурента удушат, деньги переведут в нужный банк, прикроют воровскую сделку силою „авторитета“ мафии.
Последним в цепи убийств, проведенных „добрейшим“ Дженовезе, которому было необходимо расстрелять память мафиози, оказалась операция против Альберто Анастасия, главного конкурента дона Вито.
Это дело люди Дженовезе готовили особенно тщательно.
Сначала были найдены подходы к заместителю Анастасиа, тишайшему Карло Гамбино. Он умел ждать и любил ожидание. Дженовезе предложил Гамбино пост „босса“ в семье Анастасиа, если „сумасшедший“ Альберто уйдет. Гамбино решил принять приглашение Дженовезе. Вито отошел в сторону, взяв на себя контроль за операцией, которую решил проводить Гамбино. Тот договорился с Джозефом Бьондо. Люди Дженовезе убедились, что Бьондо не побежал к Анастасиа — игра началась. Через неделю Анастасиа расстреляли два бандита в парикмахерской: тот лежал в кресле, и лицо его было укрыто горячими салфетками после получасового массажа.
А уж после этого Дженовезе решил собрать совещание всех боссов „коза ностры“, и первым получил приглашение не шеф чикагской семьи и не босс семьи в Новом Орлеане, а босс мафии в Далласе Джеймс Чивелло и босс Флориды Луис Трафиканте, владевший всеми делами мафии на Кубе: через его руки шел героин по хорошо отработанному маршруту: Китай — Сицилия — Гавана.
Дженовезе вынес на обсуждение три вопроса. Первое: единодушное одобрение всеми боссами его борьбы против шпионов, пробравшихся в мафию; одобрение ликвидации Анастасиа, который покровительствовал шпионам. Второе: одобрение убийства дона Чича и в связи с этим пересмотр „церемонии“ приема в члены мафии — полнейшая конспирация. И наконец, третье: запрет на торговлю наркотиками — в какой бы то ни было форме, „этим жестом мы успокоим ищеек, и нас не станут трогать за содержание игорных домов, порнотеатров и типографий для печатания порножурналов. Наркотики — особенно после того, как в Гавану пришел Кастро, лишивший нас перевалочной базы, — идут напрямую в Штаты, а это — вызов правительству, сейчас необходимо выждать“.
Боссы были готовы проголосовать за предложения Дженовезе, их умело подготовили загодя. Однако голосования не случилось: половина участников совещания была схвачена полицией, а Дженовезе, выступавший против торговли наркотиками, получил пятнадцать лет именно за то, что в обстановке полнейшей секретности разворачивал торговлю героином, поступавшим к нему непосредственно от людей Чарлза Лучиано по кличке „Луки“.
По свидетельству, приведенному в книге „История китайской разведки“, изданной в Лондоне три года назад, один из маоистских лидеров выдвинул теорию „героиновой войны“ против Запада.
Сейчас, — по утверждению прогрессивной испанской прессы, — штаб-квартира героиновой мафии находится не в Бруклине и не в Палермо. В китайском пригороде Антверпена сокрыт филиал координационного центра по „разложению врага“, центра необъявленной „опиумной войны“: не „белые“ ныне вторгаются в Китай в поисках опиума, но маоистские стратеги готовят завоевание Западной Европы и Америки, открыв — с помощью мафии — ввоз яда, превращающего солдата в жалкого истерика, а офицера — в параноика, неспособного принимать решения.
Три года назад в Европе было конфисковано около трехсот килограммов героина, в 1976-м — семьсот. По заключению „Интерпола“ эти семьсот килограммов — лишь десятая часть всего поступающего из Азии героина. Один килограмм годен для того, чтобы изготовить и продать двадцать тысяч порций! Следовательно, два года назад маоистские производители опиума, работающие в контакте с мафией, поставили в Европу героина — как подсчитали итальянские журналисты, — достаточного для продажи ста пятидесяти миллионам человек!
Отчего же начался такой немыслимый героиновый бум? Героиновый бум возможен лишь там, где существует разочарование, страх, безработица, где молодежь обязана платить огромные деньги за обучение в университете, где очевидны симптомы всеобщего экономического спада. Пессимизм молодежи не зальешь виски — слишком дорого. Наркотик куда дешевле, особенно после того, как американцы убрались из Вьетнама: более семидесяти процентов солдат США покупали наркотики — полнейшее разложение! Героин, заготовленный для солдат Америки, хлынул в Западную Европу. Сначала цена была вполне „пристойной“ — 50 марок за грамм. Масса молодежи начала курить марихуану — об этом же поется в рок-опере, это так интересно, новые ощущения и все такое прочее! Молодежь втянули умно, тонко, расчетливо — служили этому и фильмы и книги. А потом цены на героин неожиданно подскочили. Да еще как! В 1976 году грамм героина поднялся в цене — 200–300 марок. А в прошлом году цены еще более взвинтились: 1000 марок за грамм! (Вспомните, в позапрошлом году было конфисковано 700 килограммов героина! То есть 700 000 000 марок! И это — десятая часть того, что было продано! Значит, общий оборот составляет 70 000 000 000 марок, что-то около тридцати миллиардов долларов!)