Преступные намерения - Страница 13
Хан откинулся к высокой спинке резного деревянного кресла, некоторое время приглядывался к человеку, стоявшему на специальном помосте. Наконец подал голос:
– В переданной тобой просьбе было сказано, что ты обладаешь ценной информацией, касающейся меня лично. Каким образом Волк, похороненный в развалинах рухнувшего здания, мог добыть подобные сведения? Тем более касающиеся меня лично?
– Я являлся помощником ильХана Ульрика Керенского во время церемонии вызова на Суд Чести. В той же должности я воевал на Моржесе, потом здесь, на Вотане.
– Какой смысл вспоминать о ренегатах и предателях. Скоро они будут сметены с лица вселенной, а их имена покроются позором.
Влад криво усмехнулся, отчего на его лице, обезображенном шрамом, появилось зловещее выражение.
– Конечно, вы, Хан Кричел, можете надеяться, что все так и будет, однако меня берут сомнения. Что, если все ваши планы построены на песке? Для вас лично было бы куда лучше, если бы уничтожение,– как вы их назвали, ренегатов и предателей? – несколько затянулось.
Волк при этом чуть заметно кивнул. Хан не понял: то ли это знак уважения, то ли стоявший перед ним офицер из чуждого рода признал в нем потенциального патрона. Хорошо, послушаем, что будет дальше.
– Мне известно, что разгром оставшихся Волков на Моржесе не только не принесет вам лавров, но и явится серьезнейшей ошибкой.
– Ты утверждаешь, что меня бы куда более устроило, если бы Соколы потерпели поражение на Моржесе?
– Это по приказу Хана Вандервана Чисту посланы войска, которым был отдан приказ расправиться с беглецами, не так ли? Он отправил боевые части вопреки вашему протесту – сумел провести это решение через Совет рода. Так, по крайней мере, мне объяснили ситуацию после того, как я воскрес из мертвых. Если Соколы победят, ваша песенка спета! Прошу простить вульгарность некоторых выражений – мне просто очень важно, чтобы нарисованная мною картина была ясной и точной. Чисту, победивший Ульрика, в случае разгрома так называемых «предателей» на Моржесе, осененный славой, станет непобедимым. Вы хотите, чтобы он явился на выборы ильХана с подобным набором доблестей? Как же! Ему удалось расправиться с самым гордым и нетерпимым родом кланов! Как вы считаете, кого в этом случае изберут ильХаном?
Кричел почувствовал, как по телу пробежала дрожь. Он уже давно задумывался о таком развитии событий, внимательно следил за политическими маневрами Чисту, понимал их смысл. Но до сих пор ему никак не удавалось за частностями увидеть цельную картину. Теперь все поступки второго Хана легли в логическую цепочку. Он, Кричел, был слишком благодушен и теперь мог обвинять только себя. После гибели Ульрика – согласно существующим традициям – его преемником должен был стать первый Хан самого сильного клана. То есть он сам, Элиас Кричел. На первый взгляд, так и случилось – Ханы других наступавших родов уже обратились к нему за содействием в координации предполагаемых боевых действий. Все были уверены, что сразу после выборов нового ильХана кланы вновь начнут наступление. Всем известно, что самым страстным защитником идеи бескомпромиссной борьбы с этими выродками из Внутренней Сферы является он. Хан Элиас Кричел. Вот почему он решил, что дело сделано и титул ильХана сам собой упадет ему в руки. Как спелое яблоко… Очевидно, что Вандерван сумел ловко воспользоваться ситуацией. Он выбрал благоприятный момент – сработал на два фронта: убедил Элиаса, что все делает в его интересах, а сам между тем принялся набирать очки.
– В том, что ты рассказал, нет ничего нового,– наконец откликнулся Хан Кричел,– следовательно, твое сообщение не представляет для меня особой ценности.
Влад пожал плечами.
– Я вовсе не имел в виду, что мои соображения представляют какую-то ценность. То, что я хочу вам предложить, цены не имеет. Либо мы договариваемся, либо я начинаю действовать самостоятельно.
– Интересно, что, помимо наглости, у тебя есть? Теперь Влад позволил себе улыбнуться широко. Кричел даже поперхнулся: «Осклабился, волчара. Ну и пасть!..»
– Я могу предоставить вам средство, которое полностью уничтожит Вандервана Чисту. И как Хана, и, возможно, как человека – это будет зависеть от вас. По крайней мере, я берусь утверждать, что с этой минуты он вам не соперник. Дорога к титулу ильХана для вас открыта.
– С этой минуты? – усмехнулся Кричел.
– Именно с этой!..
– Ну-ну.
Тем не менее Кричел не смог скрыть за иронией искорку неподдельной радости, мелькнувшей в его глазах, однако первый Хан был опытный и разумный человек, умевший держать себя в руках. Он тут же подавил всякие эмоции и холодно спросил:
– Ты предлагаешь себя в качестве наемного убийцы?
На мгновение он сумел поставить в тупик этого с каждой секундой наглеющего Волка. Тот даже удивился:
– Зачем?
– Ну, я не вижу, как еще ты собираешься вывести из игры второго Хана рода Нефритовых Соколов.
– Существует другой способ. Более страшный для Чисту, чем смерть…– Правой рукой Влад постучал себя по левой стороне груди.– Я уничтожу его и сделаю это таким образом, что ни у кого не возникнет сомнений в правомочности подобного поступка. Взамен вы выполните два моих условия.
– Какие же?
– Первое: я прошу разрешить мне вызвать второго Хана рода Нефритовых Соколов на Суд Чести. Дело в том, что у меня пока нет родового имени, поэтому подобное нарушение субординации должно быть санкционировано высшим руководителем рода.– Влад сжал правую руку в кулак.– Понимаете, я присутствовал на месте гибели Ульрика и готов оспорить любое утверждение Хана Чисту насчет обстоятельств этого поединка.
Элиас Кричел невольно подался вперед, он не мог поверить своим ушам – какой-то капитанишка смеет обвинять высокопоставленное лицо! Каково?..
– Ты утверждаешь, что хан Чисту лгал, когда рассказывал о гибели Ульрика?
– Так точно. У меня есть убедительные доказательства. Я сумел снять все маневры противников во время этого боя – скорее, подлого убийства из засады. Видеозапись надежно укрыта и будет доставлена вам сразу, как только вы дадите согласие на вызов.– Глаза Влада холодно блеснули.– Я хотел бы объяснить, почему я настаиваю на этом условии. Я был приставлен к Ульрику, чтобы опекать его во время поединка. К сожалению, я не в полной мере исполнил свой долг. Гибель ильХана камнем лежит на моей совести. Единственный способ, каким я могу смыть позор,– это убить человека, посмевшего бросить на меня тень.