Преступление. Наказание. Правопорядок - Страница 50

Неправомерным является также наложение уголовно-правовой ответственности и наказания на трудоспособных детей, которые по тем или иным причинам материально не содержат своих родителей (ст 157 УК РФ). Дело в том, что между родителями и детьми не может быть договора о взаимном содержании, ибо дети рождаются и воспитываются не по своей воле, и если они не уважают своих родителей, то это либо участь, либо вина самих родителей, которые не способны были воспитать своих детей для блага всех. Конечно, у взрослых людей должен быть нравственный императив любви и уважения, заповедь от Бога, а не обязательство из договора со своими родителями. Нетрудоспособные родители (инвалиды, пенсионеры) находятся в договорных отношениях с самим государством, которое, с одной стороны, вправе взыскать соответствующие налоги и платежи с трудоспособных детей (если, конечно, они не безработные), а с другой – обязано регулярно платить жизнеобеспечивающие пенсии и пособия нетрудоспособным родителям этих трудоспособных детей. Ведь в конце концов родители когда-то сами были молоды и достаточно проработали на благо государства, платили налоги, и потому государство обязано из всех собранных средств создать специальные фонды социального обеспечения для гарантии минимума достойной для человека жизни, что и закреплено в ст. 7 Конституции РФ. Следовательно, государство, тем более в условиях массовой безработицы, не вправе перекладывать с себя свою прямую обязанность материально заботиться о своих нетрудоспособных гражданах. Даже если содержание и является нравственным долгом совершеннолетних детей перед своими родителями, все же государство не может вменить этот нравственный долг в юридическую обязанность детям, и поэтому ст. 157 УК РФ как неправомерная должна быть немедленно отменена, чтобы не служить юридическим основанием произвольного возведения безнравственных поступков в ранг преступлений.

Законодатель также не должен рассматривать факт судимости лица, лишенного свободы на срок свыше трех лет, как правомерное основание для возможного развода супругов через органы записи актов гражданского состояния, ибо, во-первых, человек может по ныне действующему уголовному законодательству быть осужден к лишению свободы на срок свыше пяти лет и за совершение неосторожного преступления; во-вторых, никакой закон не может способствовать или давать повод для искусственного разрыва семейных отношений и деградации личности осужденных. Одним словом, ст. 19 Семейного кодекса РФ 1995 г. надо исключить из его редакции либо, по крайней мере, внести в нее поправку о том, что речь в данном случае идет об осуждении за совершение только умышленных преступлений.

Необходимо внести существенные поправки и в ряд других норм действующего уголовного законодательства. Так, по ст. 291 УК РФ лицо, давшее взятку, освобождается от привлечения к уголовной ответственности, если оно после дачи взятки добровольно заявило о случившемся органу, имеющему право возбудить уголовное дело о получении взятки. Получается, что если некто с целью ускорения реализации своего законного права (скажем, получение лицензии на занятие определенной, законом не запрещенной, деятельности) обращается к определенному должностному лицу, инициирует дачу взятки, добивается поставленной цели, а затем ложно заявляет в прокуратуру о якобы имевшем место вымогательстве взятки с тем, чтобы получить обратно свои деньги за оказанную ему правомерную услугу, должен по закону быть освобожден от уголовной ответственности и наказания за ловко провернутую им аферу. Однако такое манипулирование действующим уголовным законодательством и вероломное надувательство своего корыстного благодетеля не может быть правомерным, а потому действующий уголовный закон не может допустить такой возможности. В подобном случае правомерным может быть освобождение взяткодателя от уголовной ответственности и наказания только тогда, когда действительно имело место вымогательство взятки со стороны должностного лица и проситель сразу же после этого, но до дачи взятки, обратился в соответствующий правоохранительный орган и только потом, под контролем этого органа, передал вымогателю ожидаемую им сумму. Поэтому в ст. 291 УК РФ необходимо внести существенное уточнение относительно момента заявления и дачи взятки, а именно: взяткодатель освобождается от уголовной ответственности и наказания за дачу взятки, если он до этого обратился в соответствующие правоохранительные органы с заявлением об имевшем место вымогательстве взятки.

В действующее уголовное законодательство необходимо внести также немало терминологических поправок, которые содержатся в уголовно-правовых гипотезах, диспозиция и санкциях установленных норм (например, в ст. 42 УК РФ, которая исключает привлечение к уголовной ответственности за деяние, направленное на исполнение обязательного приказа или распоряжения начальника, речь должна идти не о защите правомерных интересов, которые субъективно изменчивы, а о правоохраняемых объектах, которые объективны и более постоянны).

Как известно, правопорядок поддерживается в государстве не только установленными законами, но и различного рода решениями правоохранительных органов, в особенности судов. Поскольку субстанциональные нормы уголовного права претворяются в жизнь посредством реализации уголовно-процессуальных и уголовно-исполнительных норм, воспитательно-исправительное воздействие на личность подозреваемого, обвиняемого, подсудимого, осужденного и отбывающего наказание должно начинаться с момента их задержания, допроса, на всех стадиях дознания, предварительного и судебного следствия, вплоть до отбытия наказания, снятия или погашения судимости.

Законы не должны служить официальным прикрытием корыстного произвола всякого рода правоприменителей (полицейских, следователей, прокуроров, судей и тюремных воспитателей), а должны быть надежным инструментом, посредством которого они способны восстановить нарушенное право, а также добиться нравственного преображения личности виновных. В противном случае все уголовное правосудие превратится в трагикомический фарс, который способствует лишь умножению количества ежедневно совершаемых преступлений со стороны всех участников уголовно-процессуальных и уголовно-исполнительных правоотношений независимо от их правового статуса и функциональных обязанностей.

На протяжении всего правоприменительного процесса неуклонно должен соблюдаться принцип презумпции невиновности (ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г.), согласно которому подозреваемому, обвиняемому и подсудимому должно быть дано достаточное время для подготовки своей защиты, консультаций наедине с выбранным им адвокатом, право быть судимым беспристрастным судом и без неоправданной задержки (ч. 3 ст. 9 Пакта), допрашивать свидетелей и экспертов самостоятельно или вместе со своим защитником, право на уважительное обращение и отношение к своему высокому человеческому достоинству, право на справедливую моральную и материальную компенсацию в случае допущения следственно-судебных ошибок, право не быть осужденным дважды за совершение одного и того же преступления, право содержаться отдельно от других обвиняемых и осужденных.

Для того чтобы весь этот долгий процесс стал образцом правопорядка в экстремальных условиях и соответствовал целям уголовно-правового воздействия и наказания, любое задержанное лицо, согласно п. 17, 21 и 22 Свода принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме (ООН, 1988 г.), имеет право на получение юридической помощи со стороны выбранного им адвоката, право не подвергаться во время допроса насилию, угрозам или таким методам дознания, которые нарушают его способность принимать решения или выносить суждения. Кстати говоря, из п. 22 данного Свода принципов ООН, а также ч. 3 ст. 12 УИК РФ следует исключить слова «могущих повредить здоровью», которые делают возможным проведение всяких научных и медицинских опытов и экспериментов над задержанными и заключенными. Для соблюдения правопорядка на всех стадиях предварительного и судебного следствия должны также неукоснительно соблюдаться все требования, установленные в Законе РФ «О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений»[188].