Преподша в неволе (СИ) - Страница 2

Боялась ли я грядущих родов? Как-то не задумывалась. Да и меня готовили к кесареву, говорили, плод крупный, сама не рожу. Вик злился, что меня будут резать, но ему дали добро быть рядом, чтобы, когда ребенка достанут, он сможет пуповину перерезать.

Однако человек лишь предполагает. За три дня до назначенной даты кесарева, во время очередной прогулки, у меня отошли воды, а низ живота скрутило острой болью. Это совсем не было похоже на тренировочные схватки. И вот, стою я, держать за стойку капельницы, пытаюсь кричать, а из меня не вырывается ни звука, кроме глухих стонов, потому что накатывает новая волна боли. Что делать? Послеобеденное время, на улице почти никого, телефон в палате, а я даже закричать не могу. Паника все сильнее охватывала меня, я боялась за свою малышку. И зачем я поперлась подышать вместо сна. Да не может же все плохо закончиться! Я слишком сильно мечтала о ребенке.

В голове крутились мысли, что надо срочно мобилизовать все силы, и попробовать дойти, хотя бы до приемного отделения травмы, оно располагалось ближе всего. Двигаясь отнюдь не семимильными шагами, в перерывах между схватками, через какое время я увидела медбратьев, что курили возле машины скорой помощи, недалеко от приемного отделения. Я попыталась создать максимальный шум, обозначить свое присутствие. И, о чудо, меня заметили. Две пары глаз с недоумением уставились на меня, и лишь тогда, когда во время очередной схватки, я застонала от боли, мужчины бросили сигареты и ринулись ко мне.

- Рожаешь?

- Мммм.

- Игорь, ты мля, капитан-очевидность. Не видишь, уже вся в схватах, похоже, халат мокрый. Воды отошли?

- Угум.

- Так, дуй за каталкой в машину, живо.

- Потерпи немного, я быстро.

На этот раз во время новой схватки у меня была опора, которая заорала вместо меня от боли.

- Игорь, быстрее, ей очень больно. Она мне сейчас руку оторвет!

Спустя несколько минут меня уже транспортируют к приемному отделению роддома.

- Мамочка, кто такая?

Почему-то в тот момент я забыла фамилию мужа, и назвала свою девичью.

- Кап-кап-Капитонова.

- Так, Капитонова, сейчас сделаем КТГ и тебя придет смотреть врач. На вот эспандер, будет очень больно – его сжимай, но не дергайся, а то КТГ плохим будет, а нам нужна ясная картина.

- У меня платное кесарево.

- Кать, проверь по платникам Капитонову.

- Да нет такой.

- Не грусти мамочка, у нас тут у большинства мужья обещают випы, а на деле…

- Но я….

- Так, лежи тихонько, КТГ пишем, сейчас еще кровь возьмут на анализ. Кать, как будет КТГ, а ты Самсонову позови, она у нас дежурит, а я на обед пошла.

После такого долгого КТГ, меня наконец осмотрела врач, сказала, что ребенок в порядке, схватки патологические, раскрытия почти нет, надо стимулировать. Плановое кесарево делать поздно, а экстренное кесарево – совсем крайняя мера, т.к. у меня резко упал гемоглобин, есть вероятность, что во время операции я истеку кровью. Можем умереть обе. С той минуты время словно еще сильнее замедлилось. В общем, меня ждали мучительные часы стимуляции в предродовой палате.

Никогда не думала, что роды – это настолько больно! Новая стойка с капельницей, установка или лежать, или ходить, но ни в коем случае не сидеть. Примерно раз в час ко мне приходил освободившийся врач, смотрел раскрытие, которое шло слишком медленно и болезненно. Снова, и снова писали КТГ. Только бы малышка продержалась! А силы слишком быстро покидали меня. В тот день я почти ничего не ела, не хотелось, на завтрак взяла банан, на обед пила сок. Всё. Но я даже и не хотела ни пить, ни есть. Однако, видя мое состояние, акушерка принесла мне немного теплой воды с мятой и пару долек шоколада, заставила это употребить медленно употребить. Стало немного легче. Уже ночью, меня наконец-таки забрали в родильную. Взяли согласие на эпидуральную анестезию, поставили в спину сей обезбол, обновили капельницу, потом ввели катетер, и спустя еще какое-то время мы приступили к потугам.

- Давай мамочка, на схватке вдох, задерживаем дыхание и тужимся. Твоей дочке сейчас куда сложнее.

- Вдох, давай давай давай. Еще еще еще, тужимся. Так, выдыхай. Дышим. Еще вдох….

Несколько потуг было на кушетке, потом я переползла на кресло. Ура, сейчас быстренько рожу, думала я. Наивная.

Сколько таких кругов «дышать-тужиться» у меня было я не помню, но внезапно произошло то, что открыло во мне второе дыхание.

- Давай, не ха–лтурь, тужься. У тебя же анестезия, тебе не больно.

- Еще как больнооооо!

- Ты не кричи, а дыши, давай, вдох и тужимся. Вот вот вот, умница. Головка показалась. Опусти руку, потрогай.

Это что-то нереальное! Такое мокрое и волосатое. У меня там. Но осознание, что ребенку, наверное, нечем дышать, заставило собраться. Только бы с дочкой все было в порядке. А внутри меня уже орудовали руки.

- Обвитие. Спокойно. Справимся. Давай, схватка пошла, тужься.

Еще три или четыре схватки, и наступило облегчение, когда я услышала детский приглушенный крик.

- Поздравляю, мамочка!

- Смотрите сюда, видите, девочка?

Я кивнула, мою ночнушку сдвинули вниз, а мне на грудную клетку положили небольшой чуть влажный комочек. Какая же она родная, вся моя, моя доченька!

Я гладила свою кровиночку, пока пульсировала пуповина, а потом у меня забрали дочку, разрезали пуповину, приложили ненадолго к груди и отдали малышку неонатологу.

- Время рождения 04:07.

- Рост 52 см, вес 3620 грамм, голова 35 см, грудь 34. Оценка развития 8 из 9.

Сбоку рука подсовывает мне бирочку.

- Проверьте, все правильно указано?

Читаю, девочка, 52/3620, 04.07.2019 04:07. Капитонова. Стоп, что?

- Подождите, я Шило. Капитонова в девичестве.

- Шило? Да тебя с обеда вся больница ищет, роддом на ушах стоит, а она тут, Капитонова! Позвоните Толику.

- Я забыла фамилию мужа, когда воды отошли.

- Недавно замужем?

- Скоро четыре года.

- А расскажи про мужа, а я тебя пока почищу и зашивать буду.

- Так вы же меня не резали.

- Милочка, твой головастик тебе внутренние разрывы оставил.

Следующий, наверное, час, я рассказываю о муже, о том, как хочу назвать дочку, а сама смотрю только в сторону кювета, где под лампой лежит уже укутанный мой сверточек. Как же хочется к ней! Чувствовала, как внутри делали стежки. На 26-м я перестала считать.