Прелюдия беды. Мрак под солнцем. Четвертая и пятая книги (СИ) - Страница 3

Капрал свернул — излишне резко на взгляд ганни, но на него не обратили внимания.

— Проезжай спокойно. Ставь машину во дворы. Ничего не потеряно. Держи себя в руках, парень, ты из спецназа.

Капрал собрался — несмотря на то, что за ним не было ни одного боевого тура, он был бойцом спецназа морской пехоты США, прошел специальную подготовку, которая обычного человека запросто могла бы убить. Поэтому он взял себя в руки и делал то, что ему говорят.

— Стоп.

«Исудзу» остановился. Они были во дворе, забитом оставшимися без топлива машинами, на каждом балконе были антенны спутниковых тарелок. Везде — играли дети…

— Черт бы их побрал, этих сукиных детей…

— Дай телефон…

Типп протянул телефон, точнее — аппарат спутниковой связи, способный работать и в режиме мобильного телефона, когда была сеть. Оставалось надеяться, что у майора Броуди, который ждет сейчас на Сан-Антонио — есть местный роуминг.

— На приеме — ответил майор после третьего гудка. По-видимому, он был на открытой палубе — слышался шум вертолетных винтов.

— Сэр, это Чарли один, Палач — обозвался Бунт.

— Палач? Что там у вас происходит?

— Сэр, дело дрянь. В районе цели — вооруженные боевики, значительные силы танго, шесть транспортных средств, из них два — вооруженных. Численность противника значительно выше ожидаемой. Точка три скомпрометирована, работать там нельзя. Как быстро мы можем послать Предатор?

— Палач, ты что охренел? Это не Эй-стан, у меня нет Предатора. Здесь работаем по старинке.

— Сэр, каково РВП для группы два? Я намерен кое-что сделать.

— РВП? Палач, ты что охренел? У меня нет санкции на вооруженное вмешательство. Мы должны сделать все быстро и чисто, обезопасить иностранных граждан, но не подвергая риску ни их самих, ни местных. У нас нет санкции на вооруженное вмешательство, тем более — если там машины, вооруженные пулеметами. Я не хочу получить второе Могадишо.

— Так добудьте санкцию, сэр. Если мы ничего не сделаем, им тут голову отрежут, нахрен. Сэр, я намереваюсь занять позицию и провести первичную оценку объекта с тем, чтобы определить возможность силового вмешательства.

— Палач, не делай этого. Я свяжусь с местным министерством внутренних дел, у них есть надежные возможности. Мне совсем не улыбается потом вытаскивать из этой задницы тебя!

— Со всем уважением, сэр, все что могут местные копы, так это стоять на дороге и взимать дань, вот все что они могут. Если они припрутся сюда — заложников просто обезглавят. Мне нужна здесь взвод морской пехоты и пара вертолетов, не более, сэр. И задача будет решена. Гарантирую, что в районе цели ни один ублюдок не выстрелит по вертолету.

Майор помолчал.

— Ганни, дай мне час.

— Со всем уважением, сэр, полчаса не больше. Заложников могут перевезти в любой момент, и тогда мы их больше не увидим…

— Отбой… Будь осторожен, ганни.

— Удачи вам в борьбе, сэр.

Ганни Бунт и майор морской пехоты Колин Броуди хорошо знали друг друга. Более того — когда по дороге в БИАП ^[1]колонна попала под обстрел — именно ганни вытащил молодого офицера морской пехоты из горящей машины, не прекращая отчаянно отстреливаться. Так что майор помнил. И ганни — помнил.

Я знаю свой путь и несу свою ношу…

— Что у нас есть? — спросил Бунт.

— Ваша винтовка, сэр — ответил Типп — моя винтовка, ручной пулемет и автомат Калашникова. Два фунта взрывчатки и двенадцать осколочных гранат, по четыре на каждого. Четыре Клеймора и две подрывные машинки. Личное и холодное оружие. Все…

Ганни тяжело вздохнул.

— Я прекрасно знаю, что это хреновое безумие, но нам нужно быть готовым решать ситуацию. Я иду наверх.

— Наверх, сэр?

— Вон там лестница. Пожарная. Отвлеките их внимание, пока я буду забираться наверх. Потом — возвращайтесь в машину, уезжайте и ждите сигнала. Насколько я знаю Броуди, он сделает все, что от него зависит.

Сержант и капрал молчали.

— Парни, мы морские пехотинцы Соединенных штатов Америки и я горжусь тем, что служу в одном подразделении с вами. Здесь много всякой хрени происходит, и до этого много всякой хрени произошло. И я не удивлюсь, если по возвращении на корабль командование поимеет нас в извращенной форме. Но черт возьми, парни, морские пехотинцы никогда и никого не оставляли в беде. Помните — от чертогов Монтесумы и до пляжей Триполи ^[2]? Нигде мы не оставляли никого в беде и стоит ли начинать сейчас?

Морские пехотинцы помолчали. Потом — сержант Типп сказал только одно слово.

— Да, сэр…

— Ты кому звонил только что, урод?

— Кому-кому… Какое тебе дело…

— Ну вот что… Я знаю кому ты звонил, козел. Если еще раз ты будешь звонить моей жене, я тебя убью. Клянусь Аллахом, убью.

— А если даже и так? Если ты не можешь, так что теперь, обосраться? Я и буду с твоей женой вместо тебя…

Двое — выскочили из машины и один с ходу зарядил другому по морде. Второй — что-то заорал и попытался ответить, но первый был начеку и отскочил. Как это обычно и бывает, в Африке любой скандал привлекает внимание — и вокруг дерущихся чужаков моментально начала собираться толпа. Почти никто не работал — и поглазеть на бесплатный цирк желали многие.

Один из неизвестных тем временем прижал второго к борту и с размаха закатил по морде. Толпа взвыла.

— Вот так! Только попробуй еще с моей женой!

Сжатый кулак как аргумент в споре — чужд и африканским и арабским культурам. На африканский континент искусство сжимать руку в кулак и наносить ей удары привнесли белые колонизаторы, арабы же драться врукопашную за редкими исключениями не умели и в рукопашной были беспомощны (если только их не обучали драться в армии). Но те, кто собрался поглазеть на драку — не слишком то задумывались о том, что они видят, они вообще ни о чем не задумывались в жизни, даже о самых насущных и необходимых вещах, они жили той минутой, которой живут и не заглядывали дальше. Сейчас — им было весело и это все, что их сейчас интересовало. Это все, что им было нужно…

И никто, совершенно никто — не посмотрел себе за спину и не увидел, как пожилой, ловкий как обезьяна человек — быстро лезет по пожарной лестнице на крышу с большим рюкзаком и длинным ружейным чехлом за спиной…

Оказавшись на крыше, ганнери — сержант посмотрел вниз. Бесплатное представление закончилось — нокаутировав капрала, сержант засунул его бесчувственного в машину на заднее сидение, сел на водительское место и под приветственные крики африканцев — нажал на газ. Бесплатное представление закончилось — люди расходились…

Первое правило: проведи разведку. Определи уязвимые точки.

Ганнери — сержант прошелся по всей крыше, пригнувшись, чтобы его никто не видел с земли, тем более — от школы. Уязвимой точкой было то место, где он забрался и два люка, ведущие на крышу. Здания эти строили совсем недавно, в девяностые годы для людей с определенным состоянием, бедняки здесь не жили. У каждой квартиры — был широкий и большой балкон, при определенной сноровке на крышу можно залезть с любого балкона — но вряд ли кто-то станет это делать. Сама же крыша подходила для его целей как нельзя лучше: плоская, с высоким бортиком, заваленная щебнем — для того, чтобы беспощадное африканское солнце не слишком грело квартиры на последнем этаже. Отлично…

Второе правило: обезопась свою позицию любым возможным способом. Не допусти, чтобы противник зашел со спины.

Оба люка он обезопасил очень просто: кусачками карманного инструмента откусил два куска от прочной, но гибкой проволоки, которую всегда носил с собой и завязал две петли, блокировав таким образом люки. Если будет критическая ситуация — он сможет в несколько секунд перекусить петлю и воспользоваться люком, а вот изнутри, со стороны подъезда здания открыть люк можно будет, только стреляя в него. Сложнее было с пожарной лестницей — он не нашел ничего лучше, как выдернуть чеку из гранаты и приложить ее там, где должен был ступать забирающийся на крышу человек. Это был опасный способ обеспечения своей позиции, потому что как только он будет драпать — он может сам наступить на свою же гранату: в критической ситуации, при перемещении под огнем много чего забываешь, он был свидетелем, как люди попадали под маневрирующую технику, подрывались на собственных растяжках. Но сержант — комендор Морской пехоты США Грегори Бунт не был сопливым салагой, он бывал под огнем столько раз, что паниковать и совершать ошибки не имел права. Если же он совершит ошибку — то получается, что он всего лишь старый беззубый пес и такая смерть — будет ему в самый раз…