Прелюдия беды. Мрак под солнцем. Четвертая и пятая книги (СИ) - Страница 153

Опасный прострел Барсы почти с середины поля — вызвал судорожный вдох — и разочарованный выдох. Вратарь мяч не взял — но он пролетел над самой штангой и ушел за ворота…

— А… мазила.

— Сам с такого расстояния попади… — авторитетно заявил Санек. Он играл в футбол на уровне первенства города и знал, что говорит.

— По пиву еще что ли?

— Давай…

За пивасиком направили Димыча…

— Ну?

— Ноль — ноль.

— Ноль два.

— Ерунда. Один не забьют. Кто забьет?

— А Дерябин.

— Смеешься, что ли? Физилеро не пробить.

Вернулся Димыч с пивасиком на всех. Отхлебнули…

— Ну, чо?

— Можно домой идти. Облом.

— Не, досмотрим. А то как наши ползают — не посмотришь.

— Тут то же самое.

Другие столики — занимали в основном кавказцы. Отличить их можно было по недобро зыркающим во все стороны глазам, модной небритости и откровенной, вызывающей наглости. Русские, даже пьяные — никогда так себя не вели, выпив, они оставались в своей кампании. А вот кавказцам — постоянно требовалось что-то доказать другим людям.

Прозвякал телефон. Николай посмотрел — отец. Сбросил.

— Чо?

— Зов предков…

В этом поколении — модно было родителей не уважать…

Хлебая пивасик — все снова уставились на большой экран монитора над баром, на который давали изображение. Обе стороны — никак не могли выйти из обороны.

— Слышь, а Маринка твоя где?

Маринку свою Николай ценил. Красивая, пусть и балованная девчонка, дядя — зам. федерального министра понятное дело, что брат, он же отец Маринки — при делах. И при деньгах. Но у Маринки были свои закидоны. Одним из них было то, что она долго училась в Англии. Потом вернулась сюда — и понятия о жизни у нее было совсем не русские.

— Уехала, где…

— В Монако, что ли?

— Да какое Монако… — с раздражением сказал Николай — на Ставрополье, волонтером каким-то. Чтобы это все волонтерство…

Николай был подлинно русским — волонтерство он считал опасным бредом, тем более — на юге. Спросите у него про волонтерство и Кавказ — он вас расскажет, что к чему.

— Смотри, вот вернется…

Санек дал словоохотливому Генке локтем в бок. Тот все время подъе…вал, в том числе и не в дело. Начнется разборка, а тут и кавказцев полно — то-то они порадуются, смотря, как русские друг друга мутузят.

— Чо ты сказал…

— Да ничо.

— Проехали…

Снова зазвонил телефон. Ник глянул — опять. На сей раз материн.

— Опять зов предков?

— Не говори. Забодали уже.

— Смотри!

Опоздали. Красивый фланговый прорыв одного из игроков Барсы завершился взятием ворот. Размочили…

— Твою мать…

Переживали все — и чеченцы и дагестанцы и русские. Как то получилось, что в этом баре все болели за МЮ.

— Теперь все.

— Точняк. Восемнадцать минут.

— Не каркай. Еще покажут…

В этот момент — Николай заметил, что в соседней компании — говорят по телефонам сразу трое, лица серьезные — совсем не под стать отдыху под пивко да под футбол. Но он этому значения не придал — мало ли у черных какие терки.

— Черт… — попытка прорыва Манчестера была безжалостно пресечена еще за десяток метров до штрафной.

— Все, сдулись…

— Батя?

— Ты где? — сухо спросил отец.

— В баре. Матч смотрю тут…

— Ты на машине? Бери машину и немедленно домой. Живо!

Отец говорил так же четко и жестко, как ставил задачи подчиненным.

— Бать, какого хрена…

— Поговори! Немедленно домой! Неладное начинается!

Николай знал отца. И знал, что такой сухой, холодный тон, скупые фразы — у него начинаются тогда, когда действительно что-то неладно.

— Щас приеду…

Николай спрятал телефон в карман, поднялся.

— Ты куда?

— Домой. Батя зовет. Случилось что-то.

— Привет семье. Завтра идем.

— Точняк.

— А телку для тебя.

Николай прикинул.

— Не, не надо. Просто за компанию посижу.

— Как знаешь…

Хорошо, что Николай не столкнулся в дверях с кем-то из кавказцев, спешно покидающих бар. Иначе его могли бы убить, прямо там.

«Брабус» завелся «с полпинка» — так говорили потому, что раньше заводили мотоциклы ножным стартером, а они обычно не заводились, вот и пошло выражение — с полпинка. Тронувшись, он газанул и проскочив переулок — выехал на улицу, не заметил, что в баре — разлетелось стекло. Если бы заметил — остался бы тут, впрягся бы за друзей, и дело кончилось бы плохо.

Эта улочка особо никуда ни вела, ни к офисам, ни к моллам — поэтому, она была полупустой. Газанув, он проскочил ее в мгновение ока, победно сверкая ксеноном выкатился на Волоколамку, покатил в сторону Садового кольца.

То, что дело неладно — он понял почти сразу. Троллейбус стоял чуть в стороне от остановки, в тусклом свете было видно, как разбегаются люди. От чего — непонятно. Чуть дальше — стояла черная «Приора», перегораживая путь к остановке. Он только пожал плечами и прокатил мимо, не зная, что двое кавказцев ворвались в салон троллейбуса, ударили по голове водителя и расстреливают русских из травматических пистолетов, а еще двое — избивают продавщицу в торгово-остановочном комплексе. Так — кавказцы выражали свое негодование по поводу гибели Шамиля Басаева и реакции русских на форуме. Он прокатился мимо, заметил синие всполохи дальше по трассе — полиция спешила на помощь…

А вот чуть дальше — происходило уже такое, от чего он притормозил от изумления.

Какой-то внедорожник въехал в низко расположенную витрину торгового центра, дело в принципе обычное — но это было еще не все. Стояла машина, шмыгали какие-то люди — грабили. Еще двое — что-то делали — он понял, что, когда шарик хлестко ударился о боковое стекло, хорошо, не разбил. Эти двое — расстреливали проезжающие машины.

— Твою мать, вы что, охренели?!

Какая-то разумная сила — раньше она не проявлялась — заставила его нажать на газ вместо того, чтобы нажать на тормоз, взять биту и пойти разбираться. Как и многие московские водители — Николай возил в машине бейсбольную биту, чтобы прибегнуть к ней в случае дорожного конфликта. Возможно — он вспомнил предупреждение отца.

Доехал до Садового кольца. Обратил внимание на стоящие патрульные машины полиции, присвистнул — машины было две, четверо полицейских смотрели по сторонам, у каждого из них был автомат. Его пропустили — такие тачки как у него не останавливали разве чтобы дань срубить. Чуть дальше — еще полицейские кого-то шмонали, поставив у машины враскорячку.

Они жили в старом доме, советской еще постройки, сейчас благодаря близости к Кремлю и проделанному ремонту квартиры там неимоверно поднялись в цене. Если раньше — во дворе играли дети и гуляли старушенции — божьи одуванчики, то сейчас вход во двор был перегорожен массивной, трехметровой стальной решеткой, отделяющей их двор от всей остальной Москвы. Сверху, не слишком заметные с земли были часто посаженные штыри — лезвия, перелезть через нее было почти невозможно. На машине можно было въехать, открыв ворота, а не шлагбаум.

Ворота надо было открывать самому, но сейчас они открылись, стоило только ему подъехать. За воротами — стоял Витек… да, Витек, бывший десантник, который устроился охранником, у него была сторожка рядом с воротами. Сейчас Витек — надел на себя черную разгрузку и держал в руках Сайгу-12К, свое штатное оружие. В отличие от большинства обычных домовых охранников, вооруженных разве что травматом — здесь не шутили.

Николай тормознул, опустил стекло.

— Что делается то?

— Басаева мочканули в Ростове.

— Кого?!

Николай не сразу понял, о ком идет речь. Когда Басаев захватил больницу в Буденновске — он был еще маленьким. А потом — все забыл, если все помнить — голова лопнет.

— Басаева. Говорят, он мертвый был, а сейчас по телеку показали. Они там целой бандой пришли, их казаки в хлам расх…ачили.

— Ладно…

Николай нажал на газ — все равно, он не понял, о чем идет речь. Дома сядет в Интернет, там все и узнает…