Прекрасный хаос - Страница 13

— Не бойтесь, я не кусаюсь. Никогда не испытывал склонности к человеческой крови. Вкус отвратительный.

— Если Джон Брид является сверхъестественным созданием, в жилах которого течет смешанная кровь, то это не случайность. Такого раньше не происходило. Я не обнаружила ни одной записи, которые смогла достать у доктора Эшкрофт. По-моему, кто-то специально уничтожил любые сведения о подобных гибридах, если таковые и имелись в Lunae Libri.

— Что лишь подтверждает наши подозрения. Мальчик — не простой инкуб, который разгуливает при свете дня. Иначе зачем кому-то рисковать, пытаясь скрыть от нас его родословную? — заметил Мэкон, потирая виски.

Его зеленые глаза покраснели, и я вдруг подумал, а не появилась ли у него потребность во сне? Ведь он превратился в светлого… В общем, выспаться ему бы не помешало.

— Пять вариантов. Отличная работа, мисс Дюран!

— Вы ошибаетесь, — недовольно произнесла Лив. — Генетическое совпадение определить не удалось. Следовательно, нам еще неизвестно, какими способностями обладает Джон и какую роль он играет во всей истории.

— Справедливо. Поэтому сконцентрируемся на других фактах. Джон Брид очень важен Абрахаму, а значит, мальчику отведена главная роль в его замыслах.

Лив бросила взгляд на стрелки самодельных часов, украшавших ее запястье. Это был селенометр — единственный прибор, показаниям которого она доверяла.

— Если честно, сэр, не представляю, сколько у нас остается времени, чтобы докопаться до истины. Мне неприятно говорить вам об этом — но луна вот-вот рухнет прямо на Гэтлин.

Мэкон положил руку ей на плечо. Я почувствовал давление, как будто находился на месте Лив.

— Пусть правда вас не пугает, мисс Дюран. Нам ведь можно не любезничать. Надо продолжать делать свою работу.

— Но у меня нет точной информации насчет плана действий, связанного с уничтожением Земли, — заявила Лив и расправила плечи.

— Вот где суть, моя дорогая.

— Где?

— Как видите, после объявления мир смертных изменился. Иными словами — небеса разверзлись. Как сказала бы наша обворожительная миссис Линкольн, здесь настал ад. А в мир магов пришло новое, доселе невиданное творение: чародей-инкуб. Своего рода Адам. Уверен, он — часть масштабного, или, если быть точным, грандиозного замысла Абрахама.

Лена побледнела.

«Бежим!»

Она в ужасе прикрыла рот рукой.

«Он — Адам?!»

«Эль…»

«Итан, если он — Адам…»

— Вы полагаете, что Абрахам вывел его искусственным путем? — ошарашенно уставилась Лив на Мэкона.

— У Охотника на такое ума не хватит, — усмехнулся Мэкон, — а Сэрафине, при всем моем к ней уважении, одной не справиться. Однако мальчик является ровесником Лены? Или он немного старше?

«Я не хочу быть Евой!»

«А ты и не Ева».

«Откуда ты знаешь, Итан? Я чувствую, что так и есть!»

«Ты — не Ева, Эль!»

Я прижал ее к груди, и тепло ее щеки согрело меня через тонкую материю футболки.

«Мне кажется, роль Адама предназначалась именно мне».

А Мэкон продолжал вещать:

— Если Джона Брида не перенесли к нам из другого измерения, то он появился на свет либо здесь, в мире смертных, либо у нас, чародеев. Вероятно, Абрахаму потребовалось более пятнадцати лет… Как он жесток…

Мэкон умолк, и Лив потрясенно спросила:

— Получается, что Джон родился в магической лаборатории? Сверхъестественный ребенок из пробирки?

— В целом, да. Скорее всего, он был выведен путем генетической селекции. Тогда становится понятно, почему он важен для Абрахама. Но таких выходок я мог бы ожидать от моего брата, но не от Абрахама, — немного помолчав, вымолвил Мэкон. — Я очень разочарован.

— Джон Брид,[7] — медленно произнесла Лив. — Господи! Разгадка была прямо у нас под носом! — воскликнула она и с размаху села на тахту.

Я обнял Лену покрепче. До меня едва слышно донеслись ее мысли:

«Он ненормальный».

Не знаю, кого она имела в виду, Джона или Абрахама, да, впрочем, и не важно. Я мысленно согласился с Леной, но решил ее подбодрить.

«Абрахама уже нет, Эль».

Я соврал — и ей, и самому себе. Джона, может, и нет, а вот Абрахам — цел и невредим.

— Остается найти ответы на два вопроса, мисс Дюран. Как он сделал такое, и самое главное — зачем?

— Если Джон Брид погиб, то это не имеет значения, — ответила Лив.

И только тут я обратил внимание, какая она бледная. Лив выглядела такой же истощенной, как Мэкон.

— Думаете, он погиб? Не стоит быть излишне самоуверенной, мисс Дюран.

— Разве мы не должны направить наши усилия на решение более насущных проблем? Как остановить бесчисленные катаклизмы, обрушившиеся на Землю после семнадцатой луны Лены?

— Оливия, известно ли вам, сколько лет моей библиотеке? — поинтересовался Мэкон у Лив, резко наклонившись вперед.

Она недоуменно помотала головой.

— А сколько лет другим чародейским библиотекам? На этой стороне Атлантики, например? А в Лондоне? Праге? Мадриде? Стамбуле? Каире?

— Нет, сэр.

— Как вы считаете, есть ли в каком-нибудь из книжных хранилищ, многие из которых я посетил за последние недели, хоть одно упоминание о том, как восстановить мироздания?

— Конечно! Такое наверняка случалось и раньше!

Мэкон слабо улыбнулся.

— Никогда? — прошептала Лив.

— Мальчик — единственный ключ к разгадке. Мы должны выяснить, как он появился на свет и с какой целью.

— А если ключ к разгадке — девочка? — не унималась Лив.

— Достаточно, Оливия! — оборвал ее Мэкон.

— Но вы-то знаете, в чем дело? — не сдавалась она. — При каких обстоятельствах она родилась? С научной точки зрения, данные в высшей степени релевантные.

Лена закрылась от меня, не давая мне прочесть ее мысли. Я остался в тесном коридоре один, хотя мы не разнимали рук.

— Но никому ничего не говорите. Мне необходимо самому убедиться в этом окончательно, — отрезал Мэкон.

— А потом вы сами скажете Лене, что она сделала, — констатировала Лив.

Зеленые глаза Мэкона сверкнули. В них сразу отразились чувства, которые раньше бы утонули в непроницаемой черной радужке инкуба.

— Да, мисс Дюран.

— Но остановить Апокалипсис не в ваших силах, — возразила Оливия, по привычке взглянув на селенометр.

— Оливия, зачем мне Вселенная, если я лишусь своей племянницы!

— Не сомневаюсь, — заверила его Лив, стараясь не выдать раздражения.

Мое сердце на миг перестало биться. Лена выскользнула из моих объятий и унеслась прочь.

Я поднялся наверх и заглянул к ней в комнату. Лена не плакала, и я не пытался утешать ее. Мы опять взяли друг друга за руки и сжимали ладони до боли, пока за стеклянными стенами, за деревьями и травой не зашло солнце. На кровать Лены опустилась ночь, и я не переставал надеяться, что сумрак сотрет все плохое.

Мы свернули на трассу к югу от Чарльстона. Домики викторианского стиля с белыми стремящимися к облакам башенками попадались нам все реже. Вскоре они исчезли, уступив место бескрайним табачным полям и одиноким покосившимся сараям.

— Ты уверена, что мы правильно едем?

— Да, — подтвердила Лена, сверившись с лежащей на коленях картой. — Бабушка сказала, что… рядом с тем местом, где стоял мой дом, других строений почти не было.

Когда Лене захотелось взглянуть на жилище, где она родилась, сперва я вообще не удивился. Вполне естественное желание. Но спустя миг я засомневался: ведь она не просто собиралась туда, где когда-то научилась ходить и где рисовала мелками на обоях, а в место гибели ее отца! В тот самый дом, в котором могла умереть и она сама, когда Сэрафина, ее мать, устроила пожар накануне первого дня рождения дочери.

Однако Лена настояла на своем, и я не смог отговорить. По пути мы с ней даже не упоминали о разговоре, который случайно подслушали под дверью кабинета Мэкона. Но я знал, что именно это является причиной, из-за которой она решилась на теперешнюю поездку. Мэкон полагал, что главная тайна скрывается в прошлом Лены и Джона. Поэтому сейчас мы катили по душной, богом забытой глуши.