Прекрасная женщина. Рассказы - Страница 1

Замок этот, на берегу моря Русалок и Демонов, граф Труханелли купил за тридцать миллионов пиэро – деньги, которые ходят в империи хреногетов. Миллиончики достались Труханелли очень легко – часть по наследству, часть за аферы, а часть за показ любовницам своего огромнейшего члена.

Никто не знал, что граф обладал волшебно-целебной спермой, которая могла сверхъестественно омалаживать женские личики, делая их более обаятельными и несказанно прекрасными; кроме того, филе, то бишь задняя часть, тоже обворожительно пышнела, вызывая облизывающую гримасу у донжуанов. Граф хотел было открыть свой спермозарий, где бы в спецкапсулах хранилась его чудодейственная жидкость, но ему всегда претили ажиотаж и фурор.

Графиня Курвунье, самая богатая в империи, которую перетрахали рыцари ордена Меченосцев, однажды сказала Труханелли, приподняв подол своего шикарного пурпурного платья:

– Граф, вы видели такие прелестные ножки?

– О, да! За такие на аукционе Джин-Джизи дадут баснословные пиэро!

– Сегодня в полночь я пылко обниму ими вашу аристократическую ягодицу!

– Графиня, вы же знаете, что я конченый импотент. И охота на женщин, увы, к сожалению, прекратилась!

– А кто вчера в моем поле в стогу трахал графиню Шмарозо?! А кто позавчера наяривал в карете баронессу Алдани?! Эта сучка кричала так, что мои коровы перестали доиться, а петухи кукарекать! Мерзавец! Циничный мерзавец! Я же знаю, ваша "шпага" боеспособна, и вы каждую ночь нанизываете на нее милых аристократок!

– Это стихи не про меня, графиня, – с достоинством и улыбаясь, сказал Труханелли и, повернувшись, ретировался.

– Неблагодарный хам! Подлец! Пастух! Ты узнаешь, что такое оскорбленное самолюбие нежной невинной пассии!..

Сегодня у графа Труханелли пиршество, и по традиции древних предков он будет праздновать день рождения своего фаллоса.

В Красной зале замка Ля Руер собрались аристократы, то есть графы, бароны и их прихвостни, которые едят вкусно, говорят умно, но живут бездарно…

Первый тост произнес барон де Жопанелли, у которого, говорят, вырос уникальнейший двойной пенис. И посему его прозвали Двузубец.

– Граф Труханелли!.. – подняв руку, певуче и подобострастно сказал он. – Пусть твои яички всегда наполняются эликсиром сладострастия!..

Не удивляйтесь и не будьте шокированы: в империи хреногетов принято говорить открыто о сексе. Как и принято ханжески врать, воровать и уничтожать неугодных.

Затем выступил Джузутти-Апурелли. От изрядно выпитого он обмочил непроизвольной влагой свое бархатное галифе, ботфорты и эфес чужой шпаги. Сердобольно всплакнув, он вымолвил:

– Бениссимо! Пусть твой "гладиатор" станет еще длиннее и сперма бьет, как струя фонтана! Гкм!.. Все же весьма сожалею, что Его Величество король Гондоли 15 бэ не смог присутствовать на этом банкете. Ведь он обожает пожр… Ведь он…Гкм!.. так обожает бастурму, чахохбили, вино "Чачанази" и пышногрудых баронесс. Милый Труханелли, в сенате я буду требовать, чтобы тебя не облагали налогом и чтобы с тебя сняли позорное клеймо лжеца, казнокрада, прелюбодея и притеснителя землепашцев. А сейчас, Труханелли, я поднимаю сей звонкий бокал с шипучим вином за здоровье твоего главного органа!

После громкоголосых тостов, обильной еды и прекрасных вин последовали танцы занзи-занзи. Кавалеры под звуки маршевой музыки притоптывали ногами, идя навстречу дамам, а те, приближаясь почти впритык, вдруг раздвигали специально сшитые для таких балов платья, показывая прелести своего тела. Мужчины страстно целовали пупки, лобки и ножки баронесс и графинь, которые давали им оплеухи. Завершающее па: в конце занзи-занзи "донжуаны" в знак благодарности вдруг оголяли задницы и мелодично пукали, имитируя звук губами.

Когда торжество закончилось и объевшиеся гости разошлись, граф Труханелли, почувствовав чесание в паху, отправился за сигарами в будуар, а потом в опочивальню.

Тут графа, одевшего ермолку и ночную рубашку, нежданно-негаданно ждала вездесущая графиня Курвунье с подругой По-По. Слабо горевшие свечи обозначили в полумраке две чудесные обнаженные фигуры с прекрасными сиськами и аристократическими лобками.

– На столе, на полу? Или как-то иначе? – услышал граф дискант Курвунье.

– Ни в шкафу, ни на люстре – нигде не желаю с тобой! – разгневался затрясшийся граф и стал ходить взад-вперед.

В руках Курвунье он увидел плеть, По-По держала какой-то круг.

– Тогда мы намажем свои тела соусом биу-били и…

– Нет, графиня, – вдруг засмеялась По-По, – он будет прыгать в горящий круг, как разъяренная львица, а я буду принуждать его стеком… нет, раскаленным докрасна прутом! Ха-ха-ха!..– зловеще разнеслось эхо по всему замку.

– Я согласен на любовные утехи! – обреченно сказал Труханелли и подумал: "До чего же коварны бывают графини! Стервозы из стервоз! Удавитесь вы моим пенисом!

Почувствовав гипнотические ласки рук и губ, огромнейший орган графа напряженно вздыбился. Графиня Курвунье, приблизив свое лицо, стала моргать длинными ресницами, сладостно щекоча головку фалла. "Моргалочка"…– пронеслось в голове у Труханелли, и он сразу же ощутил божественное сладострастие – сперма забрызгала мощно, толчками.

Графиня стала намазывать целебной жидкостью себе личико, плечи, груди. Потом то же самое сделала По-По. Всю ночь он удовлетворял красавиц. А они демонически хохотали, словно обезумев. В конце концов Труханелли изнемог, истощился, вся его волшебная сперма была высосана ненасытными вакханками.

– Теперь мы, только мы будем твоими сношенками!..– сардонически хохотала Курвунье, – Отныне твоя чудодейственная сперма сделает только нас самыми красивыми и вечно молодыми! И дети наши станут Адонисами! А ты вскоре вовсе одряхлеешь и постареешь! И никому не будешь нужен! Даже уродины и шлюхи от тебя отвернутся, ибо ты никого уже не сможешь удовлетворить!..

– На колени, развратник, на колени! – скомандовала По-По, ударив графа плетью. – Целуй графине руку!.. Вот так, похабник и ничтожество!.. Лижи мне ладонь!.. Ай да, сукин сын, ай да, умейка!.. Облизывай ноги!.. Выше!.. Еще выше!.. Целуй, целуй, не смущайся!.. Вот так, похотун и бездельник!..

Издевались и мучили они графа до тех пор, пока он отчаянно не зарыдал. Впервые в жизни. Его честь и достоинство вконец были растоптаны.

– Сжальтесь надо мной! – дико крычал он. – Убейте меня, но не унижайте!..

– Надо его кастрировать! – безапелляционно решила По-По.

– Только не это – молю вас! Я отдам вам замок Ля Руер с его призраками! – взвыл пуще прежнего граф.

– Ладно, обер-враль, оставим тебе твою уникальную "достопримечательность". Что ж, за это лижи мою прелестную попку…– злорадно ухмыльнулась Курвунье, хлеснув кнутом по исполосованной спине обидчика. – Так и быть, пожалеем сегодня тебя, сердцееда и извращенца. Однако знай, милок: через недельку мы нанесем тебе визит и продолжим наши воспитательные сеансы. И не забывай изреченную мной истину: никогда, кичась, не отвергай секса, предложенного тебе благородной и почти целомудренной графиней Курвунье, иначе тебя ждут немилосердные истязания!..

И когда он, наконец, остался один, в его измученное сознание больно вползла страшная мысль: "Насколько женщина умеет любить, настолько может и мстить!.."

Я мечтала о свадьбе в церкви: вокруг иконы, зажжённые свечи… А потом волшебное, ласкающее сердце благословение.

Отец, как всегда, пьян. Его потно-красное лицо и слезы повергали меня в тоску, но я старалась это скрыть. "Только бы не запел пошлую песню, не заорал, матерясь", – думала я, ежесекундно страшась этих мгновений.

"Как она красива, – не то чудились мне фразы присутствующих, не то я читала это в их глазах. – Как фата и белое платье идет ей! А он староват, не пара ей".