Прекрасная леди - Страница 7

Сердце Аманды никак не хотело успокаиваться. Она с усилием сглотнула, вспоминая недавние события. В памяти воскресло и то, как де Уоренн смотрел на нее – гораздо более дерзко и бесстыдно, чем это когда-либо делал любой нагловатый моряк.

Аманда была слишком расстроена, но ее сердце стало биться с безумной скоростью. Смущенная, она обхватила ладонями свои пылающие щеки. Де Уоренн чересчур смело разглядывал ее обнаженное тело, но он точно так же глядел на нее и в тот момент, когда она вошла в Королевский дом и на ней была одежда. Аманда не могла припомнить никого – ни мужчину, ни женщину, – кто смотрел бы на нее такими же цепким, проницательным взглядом. Аманда знала, что никогда не сможет забыть этот взгляд – хотелось бы еще понимать, что он в себе таил…

Разумеется, она знала де Уоренна. А кто его не знал? Мощная фигура капитана сразу бросалась в глаза, когда он стоял на квартердеке ее любимого судна, 38-пушечного фрегата «Прекрасная леди». Громадный, высокий мужчина с львиной гривой волос – его нельзя было не заметить. К тому же всем вокруг было известно, что за свою короткую, десятилетнюю карьеру капера де Уоренн взял в плен более сорока пиратов. В Вест-Индии пока еще никому не удалось превзойти его рекорд.

Сердце Аманды по-прежнему лихорадочно билось. Она была смущена, встревожена, сбита с толку. Почему такому человеку, как де Уоренн, вздумалось помогать ей? Он был больше чем просто капером. Несмотря на то что в городе Аманда слышала хихиканье разряженных высокомерных леди о том, что де Уоренн – скорее пират, чем джентльмен, вряд ли можно было доверять этим сплетням. Пираты казались омерзительно-отталкивающими, с их зловонным дыханием, отсутствовавшими зубами и немытыми телами. Пираты не знали пощады в бою, они бездумно лили кровь и выпускали кишки повсюду, хотя, когда дело доходило до клятв в верности, лучших друзей было не найти. Пираты носили запачканную одежду, никогда не мылись и частенько захаживали к самым уродливым ведьмам и шлюхам.

А от капитана де Уоренна исходил аромат моря, смешанный с причудливым запахом каких-то азиатских специй и островного манго. Хотя он носил огромные шпоры с золотом и рубинами и, подобно некоторым пиратам, золотую сережку в одном ухе, его одежда выглядела безупречно. Все вокруг знали, что матерью одного из его незаконнорожденных детей была настоящая принцесса. За де Уоренном прочно закрепилась репутация дамского угодника, но его любовницами были не шлюхи и ведьмы – о нет, их полная противоположность! А почему бы и нет? Он был сыном графа. В жилах де Уоренна текла поистине королевская кровь.

И даже она сама, та, которая никогда не смотрела на мужчину с оттенком восхищения – исключая, разумеется, отца, – не могла не признать, что де Уоренн невероятно красив.

Аманда почувствовала, как вспыхнула от смущения. Она еще слишком хорошо помнила, как оказалась в объятиях де Уоренна, когда он нес ее на руках из покоев губернатора. Но почему она думала об этом – или просто о нем? Сейчас ее должно было заботить совсем другое: нужно было освободить отца прежде, чем его повесят.

Аманда в полной мере осознала, что вариантов действия у нее просто не осталось. Если она не могла силой вытащить отца из тюрьмы, если ей не удалось соблазнить Вудса, продав свое тело в обмен на помилование, что же еще можно было сделать?

Приступ удушья вновь сдавил горло несчастной дочери. Что там сказал де Уоренн? Нужно припомнить точнее…

«Почему бы не помиловать Кэрра? Если он не бросит свое пиратство, обещаю, что арестую его сам».

Аманда вскочила на ноги. Де Уоренн может помочь ей – он должен это сделать!

Уиндсонг высился над кингстонской гаванью – огромный, правильной формы белый каменный особняк, который Клифф начал строить пять лет назад и наконец-то довел до ума в прошлом году. Украшенные балюстрадами террасы выступали над гаванью позади дома, тогда как впереди лестница с двух сторон особняка вела к еще одной веранде и впечатляющего вида парадному входу, выполненному из белого мрамора. Одинаковые флигели располагались по обе стороны особняка, по бокам возвышавшегося над ними главного дома высотой в три этажа.

Клифф мог стоять у парапета террасы с северной стороны особняка, откуда на всю длину просматривалась Кинг-стрит, но он любил бывать на южной веранде, потягивая лучший ирландский виски и наблюдая за прибывающими судами. Вот и теперь де Уоренн оказался там, приказав дворецкому принести выпивку, но на сей раз его взгляд не блуждал по морю, а был направлен в сторону Порт-Ройял. Там, вдали, он мог различить кирпичные стены форта Чарльз. Клифф вскинул подзорную трубу.

Суденышко «Аманда К.» стояло неподалеку на якоре, его корабельные снасти были повреждены, мачты – сломаны. Это был маленький девятипушечный шлюп[6], когда-то достаточно быстрый для того, чтобы опережать большинство морских судов, а теперь безнадежно разбитый, не подлежащий ремонту. Несчастный корабль летал по морским просторам не под смертоносным пиратским флагом с черепом и костями, а под британским триколором.

Клифф опустил подзорную трубу. Он не желал забивать себе голову размышлениями о судьбе Кэрра или его дочери. Обвиненный в пиратстве Кэрр находился в Спэниш-Таун, ожидая завтрашнего приведения приговора в исполнение. Хотелось бы Клиффу знать, где сейчас Дикарка… Она сбежала слишком быстро, исчезла в одно мгновение, будто призрак.

Де Уоренн все еще отчетливо помнил ощущение ее стройного и упругого, но одновременно такого женственного тела в своих руках – хотя и клял себя на чем свет стоит, желая это забыть.

– Папа! Папа!

Услышав счастливый крик своей обожаемой дочери, Клифф обернулся, просияв от радости, и все мысли о сумасбродной женщине-ребенке вылетели у него из головы.

Ариэлла была чудесной шестилетней девчушкой с огромными блестящими синими глазами, оливковым цветом лица и удивительными золотистыми волосами. Благодаря экзотической внешности она была потрясающе красива, и каждый раз, глядя на нее, Клифф ощущал прямо-таки благоговейный трепет от того, что этот изумительный ребенок – его.

– Иди ко мне, моя милая!

Но Ариэллу не нужно было звать, она и так уже неслась по террасе прямо в объятия отца. Он рассмеялся, подхватил на руки и высоко поднял ее, а потом крепко прижал к себе. Девочка была одета словно маленькая английская принцесса – в самое нарядное шелковое платьице, стоившее целое состояние, маленькую шейку украшала нитка превосходного жемчуга. Клифф опустил дочь, и она спросила:

– Ты ходил сегодня под парусом, папа? – Ариэлла казалась очень серьезной. – Ты обещал, что возьмешь меня с собой, когда в следующий раз отправишься в плавание.

Клифф не мог сдержать улыбку. Ариэлла могла притворяться столько, сколько хотела, но он отлично знал, что дочурка не любила плавать.

– Я не забыл, моя милая. И я не ходил под парусом. У меня были дела в Спэниш-Таун.

– Приятные дела?

Улыбка Клиффа немного померкла.

– На самом деле они были не самыми радостными. – Он нежно накрутил на палец прядь ее золотистых волос. – Это был хороший день для мореплавания. Сколько у нас сегодня узлов?

Ариэлла поколебалась, покусывая губу:

– Десять?

Клифф вздохнул:

– Восемь, дорогая, но ты была близка к истине.

Он знал, что дочь сказала это наобум.

– Я должна уметь оценивать скорость бриза, чтобы плавать с тобой?

– Нет, не должна, твой брат вполне может справиться с этим. Мне не стоит пытаться сделать из тебя моряка.

Ариэлла не выказывала особенной любви к морю, хотя терпела водную стихию как способ проводить больше времени с отцом. Сын капитана был полной ее противоположностью. Но у Клиффа не было поводов разочаровываться в своей далекой от мореплавания дочери: у Ариэллы был самый любознательный, самый пытливый ум из всех, с кем ему когда-либо приходилось иметь дело. В сущности, она могла провести целый день, погрузившись в книгу, и Клифф не знал, что ему с этим делать – гордиться или тревожиться.