Прекрасная леди - Страница 14

Их взгляды встретились. Аманда не могла отвести глаз – она была очарована. В какой-то момент ей даже показалось, будто этот посторонний, в сущности, человек искренне беспокоится за нее – но это было просто невозможно. Вспышка интереса к нему вдруг пронзила беспросветное, казалось бы, горе.

– Я не хочу умереть, – медленно произнесла Аманда, осознав, что сказала чистую правду.

Де Уоренн легонько улыбнулся ей:

– Хорошо.

Когда Аманда проснулась в следующий раз, яркий солнечный свет пытался проникнуть сквозь задернутые сине-белые портьеры комнаты. Она сощурилась, бросив взгляд на голубую в рюшах ткань балдахина над головой, и вспомнила все. Она находилась в Уиндсонге, папа был мертв. Она едва могла выносить то и дело подступавшую тоску.

Аманда гадала, сколько же времени прошло с момента казни. Она помнила, как ела суп и хлеб, причем уже не один, а несколько раз, как над ней склонялась миловидная пухлая горничная с ярко-рыжими волосами, помогая ей справиться с пищей. В памяти Аманды всплывал и врач с седыми бакенбардами, который осматривал ее и проверял пульс. Аманда не забыла и о том, как пила чай с добавленной туда настойкой опия, и подумала, что, возможно, тоже делала это не раз.

Аманда внимательно оглядела комнату, теперь вспоминая и о двух маленьких детях – темноволосом мальчике и девочке с золотистыми волосами. Но сейчас она была одна. Возможно, это были лишь плоды ее воображения или детали странного сна? Или она действительно видела детей де Уоренна? Кто-то из них был принцем или принцессой, если молва, конечно, не врала.

Де Уоренн… Он присутствовал при казни, не позволив Аманде стать свидетельницей ужасной смерти ее отца. Неужели он и в самом деле держал ее в своих объятиях, будто стараясь защитить? Или это тоже было сном? Аманда была сбита с толку. Ее память поблекла, частично стерлась, и трудно было решить, что происходило в реальности, а что – лишь в ее грезах.

Но даже при том, что Аманда была по-прежнему грустна, всякий раз, стоило подумать об отце, волна горя захлестывала ее с головой – она чувствовала себя немного лучше. Аманда, например, уже не ощущала себя такой слабой и разбитой. А еще, судя по всему, она испытывала острый приступ голода.

Чтобы проверить свое предположение, Аманда села на кровати. Ее ноги уже не протестовали, желудок урчал, а комната оставалась на удивление устойчивой.

Аманда отбросила покрывало и на мгновение замерла. О боже, она спала в постели, достойной королевы! Шелковые покрывала скрывали стеганое ватное одеяло. Драпировка кровати была подобрана в тон обивки стен; в сущности, все в этой комнате сочеталось между собой – и шелк, и атлас, и бархат, и парча.

Конечно, Аманда знала, что де Уоренн богат, но она и представить себе не могла, что он живет в такой роскоши. Впрочем, дочь пирата никогда прежде не бывала в домах состоятельных особ.

Аманда встала, ощущая, как приятно скользит по телу тонкий хлопок. Выйдя из-за балдахина, она оказалась перед огромным зеркалом в позолоченной раме, испещренной резными завитками и розетками. Она мельком бросила взгляд на свое отражение и замерла.

На нее смотрела совершенно незнакомая ей девушка.

Прелестная и по-настоящему утонченная, женственная незнакомка, одетая в великолепную ночную рубашку, отделанную кружевами, ее серебристые волосы мягко рассыпались по плечам, спускаясь почти до талии. На лице выделялись яркие, широко распахнутые зеленые глаза с длинными, пушистыми ресницами, удивительно темными, как и ее брови. На щеках незнакомки играл нежный румянец, кожу немного тронул загар, а губы были пухлыми, розовыми.

Ее плечи и руки оказались полностью обнаженными. Если бы кому-то вздумалось немного покритиковать девушку из зеркала, он бы мог заметить, что ее плечи были широковаты, словно намекали на таившуюся в этом хрупком тельце неженскую силу. Но этот недостаток совсем не бросался в глаза из-за хлопковой ночной рубашки, драпированной над грудью. Узенькие кружевные лямки поддерживали лиф, но вырез был слишком большим, тело скрывали лишь крошечные оборочки под кружевами. Как следует рассмотрев себя в зеркале, Аманда покраснела от смущения.

Она совсем не была похожа на дочь пирата – скорее на благородную, родовитую женщину.

Потрясенная, Аманда отвернулась и быстро распахнула портьеры. Было уже далеко за полдень – солнце сияло ярко, но уже на западе. Окна ее спальни выходили на гавань, и она заметила свое любимое судно, «Прекрасную леди». Корпус корабля был выкрашен в черный и красный цвета. Хотя «Прекрасная леди» была всего-навсего судном пятого ранга, непригодным к эскадренному бою, его такелаж[7] впечатлял, и Аманду поразила сложность корабельного оснащения. Сколько раз она наблюдала за де Уоренном, стоявшим на квартердеке, его людьми, поднимавшими парус, когда фрегат покидал свое место у причала! Сколько раз, затаив дыхание, любовалась, как великолепная «Прекрасная леди» постепенно набирала ход, мчалась вперед на всех парусах, до предела надуваемых ветром! Иногда Аманда следила за судном с одной из оружейных башен, окружавших гавань: смотрела, как оно стремительно удаляется от берега, уносясь в морские просторы, пока наконец «Прекрасная леди» не превращалась в точку и не исчезала, будто растворяясь в вечности. Сколько раз она задавалась вопросом, каково это – плыть на таком корабле, способном обогнать самый сильный ветер…

Неожиданно Аманда увидела из окна свою тезку.

Форт Чарльз располагался по другую сторону гавани, на маленьком полуострове, который выступал на юго-востоке из Карибского моря. Даже под развевающимся британским флагом, даже с переломанными мачтами, даже с такого большого расстояния Аманда тут же узнала их скромный корабль. Горе в который раз перевернуло ее душу, глубокое, терзающее – невыносимое.

«Обещай мне, что отправишься в Англию, к своей матери». Голос Родни вдруг зазвучал в ушах Аманды так громко и отчетливо, словно он говорил с ней в этой самой комнате. Аманда обернулась, но за ней никто не стоял. Она на мгновение задержала взгляд на закрытой двери спальни, мечтая, чтобы сюда сейчас вошел отец. Но этого не произошло.

Она сглотнула горький комок, подступивший к горлу.

– Я уже пообещала, папа. Разве ты не помнишь?

Случившийся от волнения спазм мешал ей говорить.

– Я помню, девочка.

Аманда могла видеть его теперь, она действительно воочию видела отца, хотя явился он лишь в ее воображении. Аманда смахнула хлынувшие из глаз слезы.

– Я обещала тебе это в день казни. Да, я это сделала. Ты знаешь, что я всегда держу свое слово. Я обязательно поеду.

Она почувствовала, как в душе зародился страх – настоящий, необузданный. Ей придется уехать, оставив все, что было таким знакомым и родным. А что, если папа ошибся и мама не любит ее так сильно, как он уверял?

– Я знаю это, доченька. Я так горжусь тобой… – улыбнулся ей отец.

Аманда вздрогнула.

– Я не уверена, что мама будет довольна мной.

– Она любит тебя, моя девочка.

Аманда собралась было напомнить отцу, что она – дочь пирата, но его образ растаял в воздухе. Господи, что же она делала? Говорила сама с собой – или с умершим? Неужели ей только что довелось встретиться с призраком отца? Аманда была потрясена. Впрочем, это уже не имело значения. Главное, что она дала обещание и собиралась выполнить его, независимо от того, что ей придется сделать, чтобы добраться до Англии. И разумеется, бояться там ей совершенно нечего. Мать точно будет счастлива видеть ее, сразу заключит в свои теплые объятия и будет ронять слезы радости!

Итак, сейчас нужно сосредоточиться на этом путешествии. Аманда в задумчивости прикусила губу. Родни наказал ей плыть в Англию с де Уоренном. Интересно, могла ли Аманда каким-либо образом убедить своего благодетеля позволить ей путешествовать на одном из его кораблей? Она подумала о том, что этот де Уоренн был таким добрым – или, по крайней мере, казался добрым. Отец хотел, чтобы она плыла с капитаном, потому что он был джентльменом, и Аманда могла согласиться с этим. Но как бы она оплатила эту поездку?