Прегрешения богов - Страница 64

   Я встала со стула, перегнулась через стол и дотронулась до его руки.

   — Не переживайте, я знаю, как может воздействовать на чувства сильный гламор фей-крошек.

   Он посмотрел на мою ладонь, накрывшую его руку.

   — Можно мне взять вас за руку?

   — Зачем?

   — Я эльфоман. Подержать вас за руку — это больше, чем я мог надеяться.

   Я внимательно посмотрела ему в глаза — в них отражалось неподдельное страдание. Подумав, я решила, что чем дольше он будет прикасаться ко мне, тем скорей все расскажет. Если он действительно эльфоман, то за возможность ко мне прикоснуться он выдаст любую тайну.

   — Хорошо, — разрешила я.

   Он взял меня за руку; его рука дрожала, словно это было страшно важно для него. Холод тронул его за плечо, но вместо того, чтобы испуганно отпрянуть, Донал посмотрел на него, светясь от радости. Случай у него был тяжелый.

   — Мой психоаналитик говорит, что меня перевернуло в двенадцать лет, когда я случайно посмотрел эльфийское порно. Все мои интересы вертятся вокруг сидхе, потому что я видел сияющую пару на экране, когда моя сексуальность только формировалась.

   Он повернулся ко мне, в глазах у него стояло страдание:

   — Я видел, как двое вас озарили огнем всю комнату. Разве может после этого идти в сравнение любой человек?

   Я удивленно моргнула:

   — Простите… Не подозревала, что существует сидхе-порно.

   Рис пояснил:

   — Следом за Мэви Рид в кино стали сниматься и другие, но у них не было ее таланта.

   Я повернулась к нему:

   — Хочешь сказать, что и сейчас есть такие Сидхе, кто снимается в порно?

   Он кивнул:

   — И даже в глиммер-порно.

   — Ройял упоминал о нем сегодня ночью, — сказала я.

   — Не сомневался, — хмыкнул Рис.

   Я сердито на него глянула.

   — Виноват, — сказал он.

   Держа Донала за руку, я чувствовала, какое огромное счастье охватило его от такой малости. Эльфомания — жуткая штука. Это значит, что никто и ничто не может утолить жажду прикосновений, и рано или поздно у человека наступает истощение. Обычно она развивается у людей, которых когда-то похитили и забрали в волшебную страну, а потом выпустили или он сам сбежал — и обнаружил, что от волшебной страны на самом деле не уйдешь. Такое бывало в прошлом, задолго до моего рождения. Эти люди не могли больше жить обычной жизнью, они страдали по тем ощущениям, которые не могли им дать люди.

   — Рис! — спросила я, вдруг задумавшись. — А ты откуда знаешь о глиммер-порно?

   — Когда мы смотрели фильмы Константина, с ними в дополнение шло несколько лент с феями-крошками.

   — Она потому и захотела стать большой, — сказал Донал. — Чтобы заняться с ним сексом по-настоящему. Какое-то время она работала веб-девочкой.

   — Кем?!

   — Есть такие сайты, где он-лайн можно смотреть, как феи-крошки развлекаются сами и друг с другом, а иногда с людьми. На них можно подписаться, как на обычный порно-сайт.

   — Именно этим зарабатывала на жизнь подружка Лиама — спросила я.

   — Они так и познакомились. Она нарушила правила, встречаясь с клиентом, и ее уволили.

   — Значит, веб-девочки — это феи-крошки?

   — Не обязательно, люди тоже. Просто девушки, которые за плату разыгрывают сексуальные сцены перед веб-камерой, — пояснил Рис.

   Донал кивнул.

   — А ты откуда все это знаешь, Рис? — удивилась я.

   — У меня есть дом за пределами волшебной страны, ты помнишь, Мерри? Когда тебе запрещены любые сексуальные отношения, порно очень выручает.

   Я глянула на Дойла:

   — Я думала, королева стражам запрещает даже самоудовлетворение…

   — Только избранным. По прошествии времени я подумал, что, возможно, лишь тем, кого она приберегала для себя.

   — Мне надо оскорбиться? — спросил Рис.

   — Нет, порадоваться. У тебя хоть это было.

   Рис кивнул:

   — Тоже верно.

   — Вы видели, как они кого-то убили? — спросила я у Донала.

   — Нет, или я тут же пошел бы в полицию, клянусь.

   — Тогда почему вы уверены, что убийцы — они?

   — Я так решил, когда узнал имена нескольких жертв. Она ненавидела тех, кто мог притвориться человеком, и тех, кто был сильнее ее в магии. Но не всегда ненавидела, а приступами. Она то дружелюбная и милая, то убить готова. Недаром у нее имя двойное.

   — Какое имя? — спросила я.

   — Паслена-Белена. Иногда она называет себя Пасленой, и тогда милая и славная, а в другие моменты — Беленой, и тогда она — злобная сумасшедшая тварь.

   Все вдруг встало на место.

   Не была она свидетельницей, она была убийцей, одной из убийц. Но почему тогда она привлекла к себе внимание? Почему не держалась от дела подальше?

   — Она солгала, что была свидетельницей первого убийства, — сказала я.

   — Может быть, она не лгала, — заметил Донал.

   — Что вы имеете в виду?

   — Когда она из Белены, творившей гадости, снова становилась Пасленой, она бывала искренне растеряна. Я не могла это сделать, так она говорила. Я сперва думал, она прикидывается, но потом понял, что она на самом деле ничего не помнит.

   — Феи-крошки могут превращаться в богартов? — спросил Рис.

   — Я думала, только брауни могут разыгрывать Джекила и Хайда, — сказала я.

   — Она наполовину брауни, — сообщил Донал. — Она говорила, что родилась у высокой женщины, как Дюймовочка. У нее есть сестра — нормального роста, но с внешностью брауни.

   Мне припомнились переданные Джулианом слова Джордана из его наркотического сна: «Дюймовочка хочет вырасти».

   — А отец у нее кто? — спросила я.

   — Фей-крошка, умеющий вырастать до человека. У нее есть такой же брат.

   — А как зовут ее сестру? — спросила я.

   Он назвал имя, но это не была погибшая брауни. Все же мне пришло на ум спросить:

   — А ее мать и сестра не исправляли себе лица с помощью пластической хирургии?

   — Они выглядят по-человечески, и носы есть, и губы. А поскольку заживает все на фейри лучше, чем на людях, то результат от операций очень удачный.

   — Значит, ее мать и сестра, хотя обе брауни, выглядят как люди?

   Он кивнул:

   — Отец и брат тоже могли бы сойти за людей, если спрятать крылья.

   — Только она одна не может поменять облик?

   Он кивнул и начал поглаживать мою руку большим пальцем. Я поборола желание отдернуть руку: если он стал эльфоманом, всего лишь посмотрев кино, значит, ему всю жизнь сломал кто-то из нас, из нашего народа.

   Я посмотрела на Риса.

   — А ты порно с сидхе видел?

   — Немного, — сказал он.

   — Этого может хватить, чтобы развилась эльфомания?

   — Если есть предрасположенность, да. На ребенка могло подействовать сильнее.

   Он посмотрел на мужчину в кресле для посетителей и кивнул. Да, он ему верил.

   — Скажите нам настоящее имя Лиама, — попросила я.

   — Вы мне верите?

   — Да.

   Он с облегчением улыбнулся.

   — Стив Паттерсон. Именно Стив, не Стивен. Его всегда доставало, что у него вместо нормального имени сокращение.

   Я вынула руку из его руки, он нехотя выпустил мои пальцы.

   — Мне необходимо позвонить в полицию и сообщить им имя.

   — Я понимаю.

   Но в глазах у него показались слезы. Затуманенным взглядом он посмотрел на Холода, не снимавшего руки с его плеча. Ему любое прикосновение было отрадой.

   Я позвонила Люси и рассказала ей все.

   — Ты веришь этому Доналу, что он непричастен?

   Я посмотрела на него — он таращился на Холода, как на прекраснейшее в мире создание.

   — Угу, верю.

   — О'кей. Я тебе сообщу, когда задержим Паттерсона. Поверить не могу, что это кто-то из наших. Пресса нас на клочки порвет.

   — Сочувствую, Люси…

   Но я уже говорила в пустоту. Она помчалась ловить убийцу, а мы остались с Доналом, с двенадцати лет обреченным хотеть только нас. Кто же знал, что наша магия даже на пленке так подействует на зрителя? И есть ли от этого лекарство?