Предложенные пути к свободе (ЛП) - Страница 2

Ещё одна причина непонимания обывателями лежит в абстрагировании идеалиста от общественного мнения и в его враждебности к действующим порядкам. И хотя он верит в право людей на лучшую жизнь, нелицеприятное знание жестокости обычаев обнаруживается в так называемых циничных высказываниях. Большинство людей придерживается двойной морали: одна нравственность для своих, а другая — для парий. Идеалисту свойственно солидаризоваться как раз с париями, среди которых, конечно, и военные неприятели, и преступники. Те, кого кормит и защищает действующий строй, отнесут к париям и проповедника значительных политико-экономических перемен, и все классы, которые по бедности и приниженности близки к опасной точке недовольства. Редко когда обыватели задумываются о положении идеалиста и покровительствуемых им классов. Всякий верит, будто является добрейшим человеком, поскольку не желает зла никому из своих. Однако радикала интересует далеко не идиллия в лагере «своих», а то, как обращаются эти «свои» с объектами их ненависти и страха. При таком напряжении может проскочить чудовищный разряд, и люди проявят себя не с лучшей стороны. Враги капитализма научены историей, что такой разряд испускается буржуазией и государством против трудящихся, восстающих против бремени индустриальной цивилизации. И видим тут совсем иной взгляд на общественное устройство, отличный от взгляда обеспеченных людей, не менее правильный, а может, и неверный, но в любом случае обоснованный.

Классовая борьба подобна войне между народами, она порождает две непримиримые «правды», каждая из которых в одинаковой мере неправа. Солдат на войне знает своих соотечественников из личного опыта, по своим друзьям и семье. Соотечественники для него — добрейший и достойнейший народ. Однако неприятельскую страну такой солдат изучает совсем по другому опыту: по свирепости битвы, по вторжениям в его родные дома, по притеснению его земляков, по дипломатическому лицемерию. Враги, проявляющие себя этими поступками, для кого-нибудь тоже являются мужьями, отцами, друзьями. Так капиталисты по незнанию и самостопу видят в революционере исключительно цинизм. Однако взгляд изнутри общества ничуть не лучше взгляда извне. Для достижения истины оба взгляда одинаково необходимы. Абстрагирующийся от общественного мнения социалист не является циником, он просто друг трудящихся, которого выводит из себя зрелище мучительных издержек капиталистического развития.

Всеми этими соображениями я предваряюсь ради читателей, чтобы за резкостью и озлобленностью революционера они смогли разглядеть движущую им пламенную любовь. Непросто удержаться от ненависти к палачу наших близких, однако вполне возможно. Широта Кругозора и Полнота Понимания — вот те музы, которые не должны смолкнуть при грохоте оружия. И если не всегда социалисты с анархистами достигают высоких степеней мудрости, в этом они ничем не отличаются от их противников. Благодатный источник их вдохновения стократно превосходит безотчётное праздное соглашательство с государственным гнётом и социальной несправедливостью.

Подобно всему жизненному, социализм скорее настроение, чем сформулированная доктрина. Если подводить под него дефиницию, его придётся разглядеть в идеях, на социалистические мало кому похожих. Либо, наоборот, исключить то, что многие социализмом и назовут. Первое приближение к сущности социализма я усматриваю в апологии общинной собственности на землю и капитал. Общинная собственность может подразумевать владение государством, если только государство демократическое. Возможна общинная собственность и при анархо-коммунизме, когда владеет вольная общность людей, не знающих никакого государственного принуждения. Иные социалисты ожидают внезапного и полного утверждения общинной собственности вследствие революционной катастрофы, прочие ждут, когда это случится постепенно, отрасль за отраслью. Кое-кто настаивает на полном присвоении земли и капитала народом, а кому не страшны и отмирающие островки частной собственности. Что характерно для всех социализмов, так это демократичность и отмена, фактическая или полная, нынешней капиталистической системы. Социалистов, анархистов и синдикалистов отличает друг от друга именно то, как они понимают демократию. Ортодоксальные социалисты грезят парламентаризмом, который избавится от своих пороков при устранении капиталистических отношений в обществе. Анархисты и синдикалисты против парламентского аппарата как такового, политические дела общины они предлагают решать иначе. Но для всех трёх учений демократия не совместима ни с какими привилегиями, ни с каким искусственным неравенством: так говорят современные друзья труда. Экономические выкладки трёх доктрин во многом совпадают: капитал и заработная плата выступают орудием эксплуатации трудящегося в интересах правящих классов, а свободу производитель обретёт нигде иначе, как только в общинной собственности. Дальше трём доктринам не по пути, что даже те, кто претендует называться социалистами, существенно непримиримы во взглядах.

Как сила общеевропейского размаха социализм начинается с Маркса. Согласен, что предшественники, английские и французские, были. Даже больше того: в считанные дни Июньской революции социализм имел наибольшее влияние. Однако предшественники Маркса в погоне за утопическими грёзами не потрудились основать устойчивую политическую партию. Марксу и Энгельсу предстояло как разработать логически связную доктрину, удовлетворительную для широких масс, так и организовать международное движение, за последнее поколение не прекратившее разрастаться.

Кто хочет понять марксизм, должен кое-что знать о Марксе. Мыслитель родился в 1818 году в городе Трире Рейнской провинции Пруссии, в семье судебного чиновника — еврейского выкреста. В различных немецких университетах Маркс изучал право, философию, политическую экономию, историю. На занятиях по философии он забил себе голову учением Гегеля, как раз переживавшего свой звёздный час, и некоторые положения гегельянства неотступно преследовали Маркса до самой смерти. Подобно Гегелю, Маркс усмотрел в историческом процессе вызревание Идеи. Все исторические события задают своеобразное логическое развитие, один этап которого сменяет другой революционно. Понятие антитезиса и вселенскую революционность в противоположность эволюционности молодой Маркс усвоил накрепко. Однако гегельянскую конкретику Маркс перерос по взрослении. Будущего социалиста приметили как выдающегося студента, и сытая профессорская карьера ему очень даже улыбалась. Но политические интересы и радикальные взгляды совратили Маркса на более тернистую дорогу. В 1842 году он пошёл редактором в газету и добился того, что в следующем году её запретили. Свои прогрессивные идеи Маркс отправился приютить в Париже. Там он прославился социалистом, ознакомился со своими французскими предшественниками[1], а в 1844 году обзавёлся другом на всю жизнь. Энгельс к тому времени успел попредпринимать в Манчестере, где его приучили к английскому социализму[2]. В 1845 году Маркса выслали с Парижа, и, прихватив Энгельса, он отправился на проживание в Брюссель. Там они основали Союз немецких рабочих и правили в редакции газеты Союза. Слава о бурной брюссельской деятельности дошла до Союза справедливых в Париже. В 1847 последовало приглашение Марксу и Энгельсу помочь разработать манифест. Знаменитый Манифест коммунистической партии появился в январе 1848 года. В нём впервые обнажилась Марксова теория. Месяц спустя, в феврале, вспыхнула революция в Париже, а в марте — и в Германии. Гидра революции вынудила напуганный Брюссель выслать Маркса из Бельгии, однако и позволила ему вернуться в Германию. Снова газета, снова проблемы с властями, но на этот раз посерьёзнее. В июне 1849 редактируемую Марксом газету закрыли, а самого его выслали с Пруссии. Опять Париж — выслали и оттуда. Марксу пришлось бежать за Ла-Манш — Англия тогда была убежищем друзей свободы — где он и умер в 1883 году, успев попроповедовать.