Предельное ускорение (СИ) - Страница 7

— Сними.

Джин озадаченно уставился на ботинок перед носом, сообразил, расшнуровал и стянул со ступни тяжёлую обувку, потом снял и второй, помедлив, избавился и от носков, затем вскинул голову и вопросительно посмотрел на Рана. Тот с равнодушным видом развернул к нему круглые часы.

— У тебя десять минут и твоё воображение. И мои ступни в твоём распоряжении на эти десять минут. Если мне будет скучно, я тебя накажу. Если мне будет интересно, получишь приятный сюрприз. Время пошло.

Джин моргнул, перевёл взгляд на ступни Рана. Светлая кожа, мелкие шрамы, твёрдые выступающие косточки, длинные пальцы с прочными ногтями. И что с ними делать? Массаж? Это банально, и Рану точно будет скучно. Может, помыть ему ноги? Только нет воды, да и ноги чистые…

Джин рассеянно протянул руку и прикоснулся к пятке — она удобно легла в ладонь. Горячая, чуть шершавая, жёсткая. Джин чуть не застонал, когда это прикосновение жаром отдалось в теле. Только тогда дошло — он прикасался к Рану, ему разрешили. А ведь он этого безумно хотел. Ему дозволили прикасаться лишь к ступням, но это уже что-то.

От пятки он медленно повёл рукой по подошве, добрался до пальцев и тронул ноготь. Слегка поглаживал и просто смотрел, а потом наклонился и лизнул. Кожа была солоноватая на вкус, гладкая и приятно горячая. Он уже увереннее втянул большой палец в рот, обвёл языком, пососал, переключился на соседний, согрел его во рту, захватил ещё сразу два и ощупал кончиком языка. Когда пальцы у него во рту слегка дрогнули, он прикрыл глаза и почувствовал, как запульсировала его плоть, томящаяся в ожидании уже два дня.

Второй день из семи, а он до сих пор только мечтал об этом рыжем огне. И даже подрочить нельзя. С-с-сволочь…

Видимо, исключительно из чувства праведного возмущения Джин сжал пальцы Рана зубами. Не сильно, но вполне ощутимо. По крайней мере, когда выпустил их изо рта, разглядел на коже бледные следы. Ран тихо фыркнул. Джин насупился и не стал поднимать голову, чтобы поглядеть на мерзавца, а переключился на другую ступню. Кончиком языка приласкал пятку, выступающую сбоку косточку, даже поцеловал. Захватив губами большой палец, остальные слегка помассировал в ладони и провёл ногтями по подошве. Не удержался и тоже слегка покусал большой палец. Подумал, что, может быть, стоило бы цапнуть и посерьёзнее, но вовремя одумался: воскресил в памяти прошлую ночь и решил не искушать судьбу — просто немного покусал палец, облизал и выпустил изо рта целым и невредимым, хоть и в отметинах. Взялся за остальные пальцы — их тоже покусал, слегка сжимая зубами.

Джин замер с пальцами во рту, когда на его голову опустилась ладонь Рана.

— Не так плохо. Хотя я надеюсь, что в следующий раз ты будешь изобретательнее.

Джин осторожно выпустил пальцы, сглотнул и посмотрел на Рана. Тот успел немного наклониться вперёд, и сейчас в его глазах отражались огни вечернего города, что мигали в окне за спиной Джина. Может быть, из-за этого — или чего-то другого — глаза Рана стали внезапно гораздо темнее, чем обычно.

— Это значит, что ты доволен? — Джина хватило только на то, чтобы задать вопрос шёпотом.

Ран выпрямился, выдвинул один из ящиков стола, достал что-то оттуда и поднялся. Подчинившись небрежному жесту, Джин последовал за ним. Он остановился у дивана, поймал Джина за запястье и ловко на диван свалил. Горячая ладонь легла на внутреннюю поверхность бедра и властно надавила, заставив широко развести ноги, согнув их в коленях. Живот обожгла собственная слегка пульсирующая плоть, потемневшая от прилившей крови. На ней блестела капелька выступившей смазки.

Ран растянул в руках тонкий белый шнурок и нарочито медленно охватил петлёй у основания члена, чуть затянул и тронул пальцами мошонку, обернул шнурком вокруг, затем белые витки легли на ствол в странной последовательности. Точнее, Джину, наблюдавшему с раскрытым ртом за этими манипуляциями, казалось, что последовательность произвольная, но его чувства возражали, считая, что Ран делает всё наилучшим образом. Тем не менее, Рану удалось обмотать плоть Джина так, что один конец шнурка свободно свисал сверху, а второй остался лежать внизу, в паховой складке.

Ран медленно склонился над Джином, поставил колено на диван. Его лицо было так близко, что Джин начал мечтать о вкусе его губ, но мечты остались мечтами. Пришлось довольствоваться тёплым дыханием на собственных губах. Хотя почему?.. Джин подался навстречу Рану, однако в грудь немедленно жёстко толкнула твёрдая ладонь, заставив вновь упасть на диван.

— Довольствуйся тем, что я желаю тебе дать. Не больше.

И Ран потянул немного за кончики шнурка. Вся конструкция тут же пришла в движение, но не одновременно, а последовательно. Джин едва не взвыл, ощутив концентрированное возбуждение, мгновенно накрывшее его с головой. Будто сквозь ватную пелену пробился в уши голос Рана:

— Ты ведь помнишь, что не можешь кончить без моего разрешения?

Джин судорожно кивнул, куда больше переживая за целостность своего «сокровища», в которое шнурок больно впился. И он не смог остаться спокойным, когда Ран тронул свободный белый кончик. Внимательный взгляд сверху вниз, тихий вопрос:

— Ты доверяешь мне?

Джин кивнул опять и постарался сделать нормальный вдох. Вроде бы получилось.

Ран медленно склонился над ним, как в самом начале. Его дыхание вновь заиграло на губах Джина, усилив возбуждение. Шнурок впился в плоть сильнее и сдавил её у основания, но теперь уже по вине Джина.

Ран просто смотрел на него, дышал глубоко и размеренно, потом прикоснулся к коже между разведённых ног, повторил кончиком пальца белый узор от основания до капельки смазки, затем обратно, повёл вниз, в ложбинку между ягодиц, потёр нежную кожу у входа, царапнул ногтем, заставив Джина вздрогнуть и сомкнуть веки.

— Смотри на меня, — тут же последовал жёсткий приказ. Джин с трудом распахнул глаза и постарался сфокусироваться на лице Рана. Это было проще, чем он думал. Живой огонь… Так близко, такой необъяснимо красивый и одновременно пугающе яростный. Уставившись на Рана, Джин сам по себе расслабился так, что палец с лёгкостью проскользнул в него.

— Вот теперь я доволен, — тихо проговорил Ран тем самым чуть хриплым чарующим голосом, что сводил Джина с ума.

— Ты… ты предпочитаешь женщин или мужчин? — с трудом спросил Джин, постаравшись отвлечься от того, что палец внутри него размеренно поглаживает стенки и едва заметно пробирается глубже.

— Не вижу разницы. Все удовольствия мира одинаково доступны и тем, и другим. И все они одинаково сильно хотят, чтобы им дарили блаженство. Меня интересуют только те, кто желает стоять передо мной на коленях и доверяет мне. Всегда и во всём. Какого они пола — дело десятое.

И Ран без предупреждения добавил второй палец, сорвав с губ Джина едва различимый стон. Податься бёдрами навстречу пальцам было естественным, но опрометчивым. Опутанная шнурком плоть потемнела ещё сильнее и ещё отчётливее заныла. Джин сделал судорожный вдох и постарался посчитать хотя бы до пяти, чтобы не нарушить приказ.

Ран отстранился и пальцем левой руки надавил на точку в промежности. Короткий всплеск боли заставил позабыть о возбуждении. Ненадолго и совсем чуть-чуть, потому что пальцы Рана двигались внутри, умело массировали, заставляя Джина дышать всё чаще, непроизвольно вздрагивать и ёрзать на диване. И шнурок неумолимо врезался всё сильнее и сильнее, стягивал, обострял все чувства и делал боль всё невыносимее. Знакомо защипало глаза, а после по щеке пролегла влажная дорожка.

— Боль — это наслаждение, а наслаждение — это боль. Просто придай ей форму, любую, какая тебе больше нравится. И просто люби её. Она сделает за тебя всё сама. — Голос Рана звучал как будто из иной вселенной, но Джин отчаянно цеплялся за него. Больно, было очень больно. И он не понимал, почему возбуждение остаётся, почему растёт одновременно с болью, почему он всё никак не взорвётся и не освободится.

И он даже не заметил, как пальцы выскользнули из него, как Ран расстегнул брюки… Ощутил только, как твёрдое и горячее потёрлось о кожу между раздвинутых ягодиц, уверенно толкнулось в открытый вход и медленно заполнило его, заставив мышцы внутри затрепетать в попытках обхватить плотнее.