Предельное ускорение (СИ) - Страница 6

— Правильно, но всё же выбирай выражения.

— Как если бы я говорил с принцем? — сердито уточнил он.

— Если тебе так удобнее… Я не для того выбирался со дна, чтобы слушать здесь те же самые слова. Проще говоря, это меня не заводит.

— Я уже понял, что тебе больше по душе вопли.

— Не всякие. Но твои — по душе. — Ран невозмутимо развязал шёлковые ленты, освободив ноги и руки Джина. — На колени.

Он помедлил, но напрасно. Согнутый палец больно ткнулся в спину, рядом с позвоночником, и ноги сами по себе подкосились. Джин неизящно хлопнулся на колени.

— Руки скрести за спиной.

Дважды повторять Рану не пришлось, как и вновь тыкать куда-нибудь пальцем. Джин торопливо скрестил за спиной руки и покосился вниз, чтобы убедиться в непреходящем стояке. Пятки упирались в ноющие от боли ягодицы. Счастья это не приносило, но и не могло погасить возбуждение.

Ран наклонился к нему, поймал за подбородок и заставил поднять голову. Большим пальцем медленно стёр влажную дорожку, оставшуюся от слёз. Его спокойное лицо рядом, желанная нежность прикосновения и лёгкая задумчивость в светло-карих глазах… Джин невольно подался к нему, но Ран резко выпрямился.

— Ты не должен прикасаться к себе. Если ослушаешься, я об этом узнаю. Одевайся и иди домой. Придёшь снова в шесть вечера. И да, ничего не ешь в течение дня. Можно только пить. Кстати, спать лучше на смоченном в холодной воде полотенце. И не вздумай тереть задницу ладонями или чесать.

Ран развернулся и направился к двери.

— И всё? — возмущённо окликнул его Джин, оставшийся совершенно неудовлетворённым.

— А ты хочешь ещё? — весело хмыкнул он, оглянувшись, и небрежно смахнул со лба яркие волосы.

— Тебе-то что с этого было?

— Мне? Не волнуйся, у меня стояло от твоих воплей.

Джин растерянно уставился на закрывшуюся дверь и попытался уложить в голове всё сказанное. Выходит, в него тут запихнули какую-то гадость и выпороли, из-за чего он совершенно неприлично тащился, а Ран тащился от того, что тащился он? И оба не кончили, так? Джин понял, что совершенно ничего не понял. Где логика?

Пока одевался и шипел от боли в растревоженной трусами и брюками заднице, думал, что делать дальше. Мысль послать Рана куда подальше казалась самой здравой, но тут он увидел перо. Чёрно-белое перо то ли глухаря, то ли тетерева, вделанное в золотую рукоять. Наверное, именно им Ран щекотал его. Почему-то сразу вспомнился дядюшка, которого Джин непременно решил найти и допросить. Вытрясти из него всё, что тот знал о Ране.

***

Дядя долго упирался, но всё-таки раскололся. Обстановка располагала: не каждую ночь в дом вламывается племянник, трясёт сонную тушку родственника и задаёт странные вопросы.

В итоге они расположились в гостиной, прихватив бутылку бренди и пару стаканов. Дядя плеснул себе золотистой жидкости, сделал небольшой глоток и чуть поморщился от крепости напитка.

— Чего ты так к Рану привязался? Я ведь сказал уже, это не про тебя.

Джин помолчал, смерил бутылку оценивающим взглядом, налил полный стакан и осушил в один глоток. Дядя одобрительно продемонстрировал ему оттопыренный большой палец.

— Просто расскажи всё, что знаешь. В деталях.

— Задачка… Про Рана вообще никто толком ничего не знает. Вроде как он кореец, мальчишка с улицы, так что кто его теперь разберёт — кореец или нет. Работал в «Восточном Дворце» в Сеуле, с год назад перебрался в Токио — у него тут дела. Вообще он антиквар…

Джин поперхнулся новой порцией бренди.

— Кто-кто?

— Антиквар. Оружейник и кузнец. Коллекционирует, продаёт и покупает старинное оружие. И реставрирует при надобности.

— А в клубе он просто весело проводит время?

— Это… Он ученик одного мастера. Лучший. До того, как открыл своё дело и твёрдо встал на ноги, занимался этим. Теперь он редко бывает в клубе. Просто на таких, как он, всегда большой спрос. Особенно учитывая его репутацию и надёжность.

— И что он делает с клиентами?

— Исполняет их мечты, — пожал плечами Ли. — Специфические.

Это уж точно. Джину сидеть было неудобно — задница болела, как сволочь, а в паху до сих пор ощущалась ноющая тяжесть. Мокрое полотенце не помешало бы… в самом деле.

— А что он сам с этого имеет? Помимо бешеных денег.

— Ему это нравится.

— В смысле?

— В прямом. Его возбуждает покорность клиентов, то, как они выполняют приказы, доверяют ему… В общем, когда ты отдаёшь себя в его руки, он ловит кайф — любит держать всё под контролем. Эстет чёртов, любуется, когда стоишь на коленях перед ним и признаёшь его силу. Он всем хорош, одно только плохо — его трудно заинтересовать. Если начнёт скучать — всё пропало.

— Так трудно удержать интерес? — не поверил Джин.

— Ещё бы. Ты ведь должен подчиняться, выполнять безропотно приказы. В таких условиях сложновато удивлять, знаешь ли. Обычно у него за неделю интерес пропадает, и он начинает скучать. А ещё жутко трудно его не разочаровать. Ты же сам видел, какой он. Чертовски сложно сдержаться и не кончить раньше времени. У него же — запасы терпения, как у крокодила. Редко кто может похвастать такой выдержкой.

— И что он с клиентами делает? Ну, например?

— Что угодно. Зависит от того, чего хочет клиент. Обычно у всех есть свои предпочтения. Иногда можно попросить сюрприз и предоставить выбор ему. У него отличное воображение… — мечтательно протянул Ли.

Тут Джин не мог с ним поспорить.

***

Джин подъехал к клубу одновременно с Раном. Сегодня тот был на байке, но без шлема, только очки защищали глаза от ветра. Он перекинул длинную ногу через мотоцикл, ступил на асфальт, повесил очки на руль и оглядел Джина с головы до ног и обратно. Наверное, оценивал вид в джинсах и рубашке. Сам он, как всегда, щеголял в коже. Небрежно расстегнул куртку, под которой ничего не оказалось — только узкие ремни. Растрёпанные ветром яркие волосы свешивались на глаза. Одна из прядей пересекала тёмную бровь. Джин уставился на неё, сравнил оттенки и их контрастность и осознал, что опять возбуждён. Ему хотелось подойти к Рану и тронуть эту прядь губами, прижать к брови и губами же повторить тёмный рисунок. Вообще хотелось заполучить Рана в свои руки, сжать в объятиях этот живой огонь, впустить в себя и сгореть, чтоб ничего не осталось от них обоих.

Ран молча прошёл мимо. Охрана расступилась перед ним и вновь сдвинулась перед носом Джина. Пришлось показать браслет и догонять рыжего гада. Тот поднялся сразу на верхний этаж и зашёл в уже знакомый кабинет, где они не так давно подрались.

Ран уселся в стороне от окна, знакомо закинул ноги на стол и опять оглядел Джина с головы до ног, а вот обратно — гораздо медленнее, словно раздевал в мыслях.

Кто бы сомневался…

— Раздевайся.

— Я тоже рад тебя видеть, — сердито бросил Джин и взялся за пуговицы рубашки. Пальцы знакомо онемели, когда до финала осталось три костяных кругляша. Низ живота налился тяжестью ещё сильнее — можно подумать, до этого мало было. Джин не смотрел на Рана, но всё равно продолжал чувствовать его взгляд. И именно из-за этого проклятого взгляда возбуждался всё больше.

Когда полностью разделся, опустился на колени сам, не дожидаясь приказа, скрестил руки за спиной и предстал перед Раном во всей красе. Сегодня хотя бы получилось проще и немного легче. Но Джин по-прежнему чувствовал себя идиотом: голый, на коленях, с отменным стояком — и перед почти незнакомым человеком.

— Ближе, — велел Ран, слегка прикрыв глаза. Теперь Джин не мог разобрать, доволен он или нет, заинтересован или скучает.

Поднялся, подошёл к столу.

Ран небрежно повёл рукой, указав на пол у стула. Джин опустился на колени, приняв всё ту же позу. Взгляд мимо воли остановился на узких бёдрах, обтянутых чёрной кожей брюк. Мысли Джина сейчас были весьма далеки от благочестивости — он пытался воскресить в памяти Рана обнажённым, но получалось плохо. Всё-таки он видел того лишь раз без одежды, в компании дяди. Достаточно отчётливо, но не настолько, чтобы изучить в деталях.