Предел несовершенства - Страница 4

– Еще нужно уметь работать на ходу, а после окончания работы журналист может быть свободным, то есть приниматься за другую работу.

Егору Петровичу легко говорить – собирай информацию. А где она ее возьмет? Ведь кроме испуганной девушки Насти и следователя, который все время язвил и выпроваживал ее с места происшествия, она толком никого не видела. Это у Егора Петровича есть «высший пилотаж» – постоянная работа с негласными источниками, с друзьями, информация от которых всегда оперативная, правдивая и достоверная.

Настя! Ну конечно, технолог Анастасия Ельчинская, ее несостоявшаяся героиня, сможет ей что-то рассказать! Юлия с отъездом Кевина совсем потеряла способность соображать. «Американский ковбой» заставил ее почувствовать себя женщиной, так что она на время утратила способность к журналистике. Это российская женщина должна успевать везде: учиться, работать, мыть, стирать, убирать и делить с мужчиной все обязанности поровну. Кевин вел себя с ней так, что Юлия каждую минуту ощущала: она любима, желанна, и общение с ней, ее присутствие делают мужчину добрее, сильнее, благороднее. Он удивительным образом умел заботиться и переживать за нее. Юлия даже ощущала, что мужское внимание Кевина пробуждает в ней очарование, грацию, женственность, озаряет лицо, взгляд, улыбку.

– Мед, ты самый красивый на свете! – говорил Кевин, когда брал ее за руку, и она действительно ощущала, что она самая неотразимая, самая красивая и любимая. Как это у него получалось, она не знала. Как американец, не очень хорошо изъясняющийся по-русски, находил слова и образы, которые она даже сначала не могла осознать.

– Ты мое окно смотреть в вечность.

– Окно, Кевин? Ты ничего не спутал? Почему я вдруг окно?

– Нет, Джулия. Я смотрю на тебя и вижу целый мир. Ты мое окно.

Она до сих пор не могла поверить в свое счастье и растворялась в нем, забывая обо всем происходящем вокруг.

У нее не было перед глазами образцов счастливой семейной жизни. Она вообще выросла без мамы, с бабушкой и отцом, который бывал дома редко и работал вахтовым методом на космодроме в научном центре. Нет, она, конечно, была любима родными, но никак не могла от них получить ответ на вопрос, где ее мама. Только уже после смерти бабушки они сблизились с отцом, и позже, под напором вопросов дочери, он рассказал ей о семейной тайне, единственной в своей жизни любви к американской космонавтке Оливии Грин, ее маме[1].

Оливия была учителем штата Бейн и стала членом космического экипажа, после того как выиграла конкурс, проводимый по всей стране корпорацией «Ранс»-«Женщина в космосе». Отношения молодого ученого Евгения Сорнева и американки длились очень недолго, он вернулся в Россию, и уже потом, после многочисленных просьб и хождений к начальству, ему передали, как посылку, маленькую девочку, его дочь. Оливия исчезла из жизни Евгения Сорнева и Юлии навсегда. Космический корабль взорвался через несколько минут после старта, и весь экипаж, включая Оливию Грин, погиб. Много лет спустя они с отцом побывали на братской могиле погибшего экипажа, и она помнила, как папа со слезами на глазах гладил гранитную плиту и шептал:

– Моя принцесса, ты моя принцесса…

Наверное, любовь к Америке и к американцам передалась ей по наследству, по отцовской линии, душевно-сердечным путем. Любовь вообще передается по каким-то невидимым проводкам, которые есть в каждом из нас, и если встречается «твой человек», твоя половинка, то проводки души переплетаются, и разорвать их уже невозможно. Юля и сейчас, когда Кевина нет рядом, ощущала его присутствие, думала о нем, и ей казалось, что она слышит это странное и уже родное обращение к ней:

– Мед, ты мой мед, Джулия!

Она готова быть его медом, окном, она просыпалась и засыпала с его именем, и каждый день для нее был полон радости, фантазий, и ничего вокруг больше не имело значения. Он сказал, что вернется через три месяца, когда сдаст проект, и тогда они поженятся и никогда не будут расставаться. А пока… Пока, журналист Сорнева, давай, включай мозги и направляй свою энергию на работу. Егора Петровича, да и редакцию подвести нельзя, от тебя требуется очередной «убойный материал». Газета – это тоже твоя жизнь, которая была до Кевина, и только благодаря газете ты завела страничку на Фейсбуке, и в этом интернет-пространстве случилось твое «американское любовное сумасшествие» по имени Кевин.

Юля набрала телефон Ельчинской.

– Да, – заспанным голосом ответила Настя.

– Настя, Настя! Это Юля Сорнева из газеты «Наш город». Я вас разбудила?

– Да ерунда, я простыла, приболела. Я вас узнала, Юля. Я вас помню, такое не забывается.

– Слушай, давай на «ты».

– Хорошо.

– А можно я приеду к тебе? Мне поговорить надо.

– Конечно, приезжай. – И Настя продиктовала адрес общежития. – Приезжай. Нам есть о чем поговорить.

Когда Настя Ельчинская получила диплом, в котором было написано: «присваивается квалификация инженера-металловеда», то ее радости не было предела. Наконец началась ее взрослая жизнь, и она больше не будет волновать маму, которая живет в Подмосковье, хватает ли дочке денег на студенческое житье. В Сибири, на машиностроительном заводе, куда она устроилась на работу, хорошо платят, и она сможет помогать маме.

Многие девчонки с ее курса повыходили замуж сразу после защиты, традиционно за горняков, которые потом отправлялись «за туманом и запахом тайги» в далекие экспедиции. Настя замуж не спешила, по правде сказать, она просто не встретила того единственного, за которым бы пошла на край света, а «просто так» ей не хотелось. Однажды, на танцах в общежитии, она познакомилась с чернявым горняком. От него пахло дешевым лосьоном.

– Что-то я вас раньше не видел. Вы, наверное, металловед?

– Наверное. – В его вопросе ничего оригинального не содержалось, потому что металловедение было абсолютно женской специальностью.

– Может, продолжим вечер? – предложил он.

– Вы хотите пригласить меня в театр?

Собеседник удивленно промолчал, а потом словно выдавил:

– А почему в театр?

– А почему нет? – вопросом на вопрос ответила она.

– Может, пойдем ко мне в комнату?

– А может, на выставку кошек?

Настя намеренно продолжала эту словесную игру, ожидая чего-то оригинального.

– Может, все-таки в комнату? – повторил он.

Как же, пойдет она к нему в комнату, где его сосед демонстративно станет прохаживаться по коридору или стоять под дверью, а чернявый горняк будет угощать ее дешевым вином и приставать! Лучше бы он позвал ее на выставку кошек, это, по крайней мере, не скучно. Кстати, кошки – это не люди, и они ни за что не будут спать с теми, кого не любят.

– Брррррр!!!!! – Она представила картинку, как сидит с ним в комнате и пьет дешевое вино.

Насте нужно, чтобы сначала загорелась душа, запылало сердце, а потом уже все остальное, наоборот у нее ничего не получается. Но ведь свою половинку надо найти, поэтому с молодыми людьми общение не прекратишь.

– Потому что я люблю театр и кошек, – отчеканила она.

– Аааа, – произнес он в ответ, и танец закончился, а отношения не начались, поэтому чернявый пошел дальше высматривать в толпе девчонок ту, что согласится сразу пойти к нему в комнату.

В Сибири ее ждало разочарование: места в лаборатории металловедения не было.

– У меня же вот, распределение! – Настя чуть не плакала в отделе кадров. – Я ведь молодой специалист именно по этому профилю!

– И хорошо, нам молодежь нужна! Специальность ваша тоже! В цех нужен технолог, там все по вашей специальности, идите в цех! – уговаривала ее кадровичка. – Там и термическая обработка, и гальваника, и гальванопластика, чего только нет! Что вам эта лаборатория? Скука смертная, одни микроскопы, а в цехе люди, технологии! Это гораздо интересней.

Настя молча кивнула, ей было уже все равно, цех так цех.