Предатели - Страница 4

Изменить размер шрифта:

За машиной Фрэнсиса ехал, то отставая, то нагоняя его, светлый “форд” примерно позапрошлогоднего выпуска. Я не мог понять, участвует ли он в параде или просто мирно едет себе по своему делу в ту же сторону.

Проезжая по Гонолулу в предзакатном освещении, я подумал, что если не обращать внимания на высокие и живописные горы явно вулканического происхождения, то этот город вполне можно принять за Лос-Анджелес или Майами-Бич. Зато его никак уж не спутать с теми серыми немецкими городами, где мы с Монахом выполняли то равнее задание. С тех пор много воды утекло, но тем не менее, вспоминая те дни, я напоминал себе, что, позволив ему вернуться назад живым, я совершил серьезную ошибку, которую, учитывая все то, что я с ним сделал, мне рано или поздно придется исправлять.

Глава 3

Мне понравился живописный экзотический облик отеля “Халекулани”. Он состоял из разбросанных то здесь, то там старомодных коттеджей, утопавших в сочной тропической зелени. Я уже готов был смириться с необходимостью угодить в устланную нейлоновыми коврами пронумерованную ячейку в одном из этих небоскребов из стекла и хрома, но этот отель выглядел обнадеживающе — он явно предназначался для того, чтобы в нем жили люди, а не хранились визитные карточки.

Мальчики в бело-голубых спортивных рубашках, занявшиеся выгрузкой моего багажа из такси, выглядели так, словно только что откатались на доске для серфинга. Такой же свежий вид был у смуглого гавайца за конторкой администратора, который оформил мой приезд, сообщил местонахождение пляжа, бара и ресторана, а потом, обернувшись, извлек ворох конвертов и стал просматривать, нет ли для меня письма.

— Прошу, — сказал он, протягивая авиаконверт. — Надеюсь, вам понравится у нас, мистер Хелм. Алоха, как говорят на Гавайях.

— Я думал, алоха означает “до свидания”.

— Это может означать все, что угодно, — улыбнулся администратор. — И здравствуй, и прощай, и привет, главное заключается в добрых интонациях, мистер Хелм. Это самое важное.

Он передал ключ мальчику. Следуя за мальчиком наверх — меня, судя по всему, решили поместить в главном корпусе, — я осторожно взглянул на письмо, которое держал в руке. Я не привык получать письма. Люди нашей профессии не заводят друзей, склонных к писанию писем. Нам и счета-то редко присылают на наши фамилии, во всяком случае, с моими счетами разбираются без меня.

Письма, как правило, означают новые неприятности, скрывающиеся за шифровкой. Но это послание не имело официального вида. По крайней мере, у меня нет потенциальных контактов под крышей сан-францисской адвокатской конторы. Я сунул письмо в карман и вошел за мальчиком в номер, дверь которого он отпер ключом. Это был номер-люкс. Поскольку все приготовления делались в последнюю минуту, мне пришлось брать то, что имелось в наличии, независимо от расценок. Это, впрочем, теперь не имело особого значения, поскольку, как оказалось, дядя Сэм собирался оплачивать все расходы.

Номер производил внушительное впечатление. Ванная, небольшая туалетная комната, большая спальня с двойной кроватью, а также комната поменьше — гостиная, которая на самом деле представляла собой крытую веранду, выходившую в сад. Как сообщил мне мальчик, здесь такое архитектурное усовершенствование именовалось “ланаи”. На столике в этом самом ланаи стоял букет ярко-красных и казавшихся восковыми цветов — любезность администрации. Обстановка отличалась уютной роскошью без кричащей новизны. Я решил, что, сделав над собой небольшое усилие, я, пожалуй, смогу немножко понежиться здесь то время, что отпустит мне Монах.

Дав на чай мальчику, я выждал, когда дверь за ним закроется, затем снял пиджак и галстук, вынул из чемодана фляжку, обнаружил на туалетном столике стаканы и лед и сделал себе выпивку, чтобы не угас тот приятный пожар, что зажгло во мне принятое еще в самолете. Перелет через Тихий океан не опасен с алкогольной точки зрения, если вы в состоянии выдержать натиск хорошеньких стюардесс, которые превосходят вас числом в отношении один к двум или к трем. Лично я не могу в таких ситуациях долго сопротивляться.

Затем я присел на кровать и стал читать письмо от адвоката по имени Уилсон Д. Пратт из юридической фирмы “Прескотт, Хавер”.

Дорогой мистер Хелм!

В качестве исполнителей завещания покойного Филиппа Гранта Марнера мы были проинформированы о трагической смерти во Франции миссис Хелм, урожденной Уиннифред Филиппа Марнер, которая, как вам, несомненно, известно, являлась одной из двух основных наследников мистера Марнера. Просим принять наши искренние соболезнования.

Мы были бы рады, если бы вы связались с нами в любое удобное для вас время.

Искренне Ваш У. Д. Пратт.

Я сделал новый глоток из моего стакана, но это не помогло. Смысл послания по-прежнему оставался для меня туманным. Меня смущало то обстоятельство, что ранее я несколько раз использовал такое “супружеское” прикрытие. А когда-то я и в самом деле был женат. Моя супруга вовсе не была урожденной Марнер, и мы развелись несколько лет назад, но мне пришлось еще раз перечитать текст послания, прежде чем до меня дошло: речь идет вовсе не о ней, но о моей недавней псевдоневесте, каковую я знал под ее кодовым именем Клэр.

Уиннифред Филиппа Марнер... Филиппа, Господи! Неудивительно, что она так и не сказала, как ее зовут на самом деле, хотя использовала имя Уиннифред, исполняя роль невесты. А теперь, значит, какая-то сан-францисская фирма вознамерилась сделать меня богатым исключительно потому, что мы несколько раз записывались как муж и жена, когда останавливались в европейских отелях. Вроде бы для опытных юристов это не должно было служить серьезным доводом, хотя, возможно, общая сумма состояния не отличалась значительностью.

Если же состояние было приличным, продолжал размышлять я, то очень жаль, что они не выбрали человека с более четко выраженными воровскими инстинктами, чем у меня, который заставил бы их покрутиться за их денежки — вернее, за денежки Филиппа Гранта Марнера. В моем мозгу завертелись варианты. Да уж, учитывая мою подготовку и опыт, было бы нетрудно провернуть маленькую аферу.

Тяжело вздохнув, — в основе своей я очень честен, по крайней мере, насчет денег, — я сунул письмо в фирменный конверт моего отеля и приложил к нему записку Маку с просьбой освободить меня от внимания этих адвокатов. Затем я немного посидел, размышляя, что случится, если это письмо будет перехвачено: совместима ли эта просьба с положением агента, навлекшего на себя неприятности по причине излишней болтливости.

В конце концов, я счел, что такой агент будет из кожи вон лезть, чтобы прослыть кристально честным человеком, и пошел вниз купить марку для авиаписьма, а также разыскать почтовый ящик. Когда я вернулся в номер, зазвонил телефон. Я снял трубку. Сначала в ней не было ничего, кроме обычного гула, потом вдруг кто-то простонал от невыносимой боли.

— Алло! — сказал я. — Алло! Кто это? Сочный баритон, который я сразу узнал, хотя прошло много, лет, отозвался:

— Это Хелм? С тобой хочет поговорить твой приятель Нагуки. Поговори с ним, Бернард.

Услышав еще один стон, я раздраженно сказал:

— Хватит меня разыгрывать. Я не знаю никакого Нагуки. Всего доброго, — и бросил трубку.

На туалетном столике по-прежнему стояла фляжка с бурбоном. Сначала я решил выпить еще немного, но тут же передумал. Я люблю выпить, когда мне нужно расслабиться, но сейчас был не тот случай. Как я и предполагал, телефон зазвонил опять. Я дал ему немножко позвонить, потом снял трубку.

— Эрик? — спросил тот же голос.

— Ну ладно, шутник, — сказал я, — рассказывай, кто ты такой и откуда узнал, как меня зовут.

— Это Монах, Эрик. Помнишь такого? Помнишь Хофбаден?

— Боже! — воскликнул я. — Старина Монах! Я-то думал, ты ненароком укусил себя и помер от бешенства в прошлом году. Что, черт возьми, ты делаешь на этой скале в Тихом океане?

— Слежу за тобой, Эрик. Ты всегда был плохим мальчиком. Ты всегда много говорил.

Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com