Преданный друг - Страница 3

"До чего ж ты, однако, ленив, - сказал Мельник. - Я ведь собираюсь отдать тебе свою тачку, и ты, думаю, мог бы работать поусерднее. Нерадивость - большой порок, и мне б не хотелось иметь другом бездельника и лентяя. Не обижайся, что я с тобой так откровенен. Мне бив голову не пришло так с тобой разговаривать, не будь я твоим другом. Что проку в дружбе, если нельзя сказать все, что думаешь? Болтать разные приятности, льстить и поддакивать может всякий, но истинный друг говорит только самое неприятное и никогда не постоит за тем, чтобы доставить тебе огорчение. Друг всегда предпочтет досадить тебе, ибо знает, что тем самым творит добро".

"Не сердитесь, - сказал Маленький Ганс, протирая глаза и снимая ночной колпак, - но я так вчера устал, что мне захотелось понежиться в постели и послушать пение птиц. Я, право же, всегда лучше работаю, когда послушаю пение птиц".

"Что ж, если так, я рад, - ответил Мельник, похлопывая Ганса по спине, - я ведь пришел сказать тебе, чтоб ты, как встанешь, отправлялся на мельницу починить крышу на моем амбаре".

Бедному Гансу очень хотелось поработать в саду - ведь он уже третий день не поливал своих цветов, - но ему неловко было отказать Мельнику, который был ему таким добрым другом.

"А это будет очень не по-дружески, если я скажу, что мне некогда?" спросил он робким, нерешительным голосом.

"Разумеется, - отозвался Мельник. - Я, мне кажется, прошу у тебя не слишком много, особенно если припомнить, что я намерен подарить тебе свою тачку. Но раз ты не хочешь, ч пойду и сам починю".

"Что вы, как можно!" - воскликнул Ганс и, мигом вскочив с постели, оделся и пошел чинить амбар.

Ганс трудился до самого заката, а на закате Мельник пришел взглянуть, как идет у него работа.

"Ну что, Ганс, как моя крыша?" - крикнул он весело.

"Готова!" - ответил Ганс и спустился с лестницы.

"Ах, нет работы приятнее той, которую мы делаем для других", - сказал Мельник.

"Что за наслаждение слушать вас, - ответил Ганс, присаживаясь и отирая пот со лба. - Великое наслаждение! Только, боюсь, у меня никогда не будет таких возвышенных мыслей, как у вас".

"О, это придет! - ответил Мельник. - Нужно лишь постараться. До сих пор ты знал только практику дружбы, когда-нибудь овладеешь и теорией".

"Вы правда так думаете?" - спросил Ганс.

"И не сомневаюсь, - ответил Мельник. - Но крыша теперь в порядке, и тебе пора домой. Отдохни хорошенько, потому что завтра тебе надо будет отвести моих овец в горы".

Бедный Маленький Ганс не решился что-нибудь возразить и наутро, когда Мельник пригнал к его домику своих овец, отправился с ними в горы. Целый день у него пошел на то, чтобы отогнать овец на пастбище и пригнать обратно, и он вернулся домой такой усталый, что. заснул прямо в кресле и проснулся уже при ярком свете дня.

"Ну, сегодня я на славу потружусь в своем садике!" - сказал он и тотчас принялся за работу.

Но как-то все время выходило, что ему не удавалось заняться своими цветами. Его друг Мельник то и дело являлся к нему и отсылал его куда-нибудь с поручением или уводил с собою помочь на мельнице. Порой Маленький Ганс приходил в отчаяние и начинал бояться, как бы цветочки не решили, что он совсем позабыл о них, но он утешал себя мыслью, что Мельник - его лучший друг. "К тому же он собирается подарить мне тачку, - добавлял он в подобных случаях, - а это удивительная щедрость с его стороны".

Так и работал Маленький Ганс на Мельника, а тот говорил красивые слова о дружбе, которые Ганс записывал в тетрадочку и перечитывал по ночам, потому что он был очень прилежный ученик.

И вот однажды вечером, когда Маленький Ганс сидел у своего камелька, раздался сильный стук в дверь. Ночь была бурная, и ветер так страшно завывал и ревел вокруг, что Ганс поначалу принял этот стук за шум бури. Но в дверь снова постучали, а потом и в третий раз, еще громче.

"Верно, какой-нибудь несчастный путник", - сказал себе Ганс и бросился к двери.

На пороге стоял Мельник с фонарем в одной руке и толстой палкой в другой.

"Милый Ганс! - воскликнул Мельник. - У меня большая беда. Мой сынишка упал с лестницы и расшибся, и я иду за Доктором. Но Доктор живет так далеко, а ночь такая непогожая, что мне подумалось: не лучше ли тебе сходить за Доктором вместо меня. Я ведь собираюсь подарить тебе тачку, и ты, по справедливости, должен отплатить мне услугой за услугу".

"Ну конечно! - воскликнул Маленький Ганс. - Это такая честь, что вы пришли прямо ко мне! Я сейчас же побегу за Доктором. Только одолжите мне фонарь. На дворе очень темно, и я боюсь свалиться в канаву".

"Я бы с удовольствием, - ответил Мельник, - но фонарь у меня новый, и вдруг с ним что-нибудь случится?"

"Ну ничего, обойдусь и без фонаря!" - воскликнул Маленький Ганс. Он закутался в большую шубу, надел на голову теплую красную шапочку, повязал шею шарфом и двинулся в путь.

Какая была ужасная буря! Темень стояла такая, что Маленький Ганс почти ничего не видел перед собой, а ветер налетал с такой силой, что Ганс едва держался на ногах. Но мужество не покидало его, и часа через три он добрался до дома, в котором жил Доктор, и постучался в дверь.

"Кто там?" - спросил Доктор, высовываясь из окна спальни.

"Это я, Доктор, - Маленький Ганс".

"А что у тебя за дело ко мне, Маленький Ганс?"

"Сынишка Мельника упал с лестницы и расшибся, и Мельник просит вас поскорее приехать".

"Ладно!" - ответил Доктор, велел подать лошадь, сапоги и фонарь, вышел из дому и поехал к Мельнику, а Ганс потащился за ним следом.

Ветер все крепчал, дождь лил как из ведра. Маленький Ганс не поспевал за лошадью и брел наугад. Он сбился с дороги и попал в очень опасное болото, где на каждом шагу были глубокие топи. Там бедный Ганс и утонул.

На другой день пастухи нашли Маленького Ганса в большой яме, залитой водою, и отнесли его тело к нему домой.

Все пришли на похороны Маленького Ганса, потому что все его любили. Но больше всех горевал Мельник.

"Я был его лучшим другом, - говорил он, - и, по справедливости, я должен идти первым".

И он шел во главе погребальной процессии, в длинном черном плаще, и время от времени вытирал глаза большим платком.

"Смерть Маленького Ганса - большая утрата для всех нас", - сказал Кузнец, когда после похорон все собрались в уютном трактире и попивали там душистое вино, закусывая его сладкими пирожками.