Предания, сказки и мифы западных славян - Страница 20
Заметил королевич, что одно из двенадцати окон было затянуто белым покрывалом, и отодвинул покрывало, чтобы увидеть, что за ним. А там была девица в белой одежде, опоясанная серебряным поясом, с жемчужной короной на голове, и была она всех прекрасней, но грустна и бледна, словно из гроба встала. Долго стоял королевич перед этим портретом в изумлении, и, пока смотрел на нее, разболелось у него сердце, и сказал он:
– Ее хочу взять в жены, и никого больше!
И как только произнес он эти слова, склонила девица голову, покраснела, как роза, и в тот же момент все портреты исчезли.
Когда он спустился вниз и рассказал отцу, что видел и какую девицу себе выбрал, опечалился старый король, задумался и сказал:
– Плохо ты сделал, сын мой, что открыл то, что было закрыто, в большой опасности ты оказался. Девица эта во власти злого чернокнижника, в железном замке заключена; кто ни пытался ее освободить, назад еще не возвращался. Но чему быть, того не миновать, данное слово – закон. Иди, попытай счастья и возвращайся домой живым и здоровым!
Попрощался королевич с отцом, сел на коня и поехал за невестой. И пришлось ему ехать большим лесом, и ехал он так долго, что дорогу потерял. И когда блуждал с конем в чаще среди скал и болот, не зная, куда податься, услышал вдруг за спиной чей-то голос:
– Эй, подождите!
Королевич оглянулся и увидел высокого человека, спешившего к нему.
– Подождите и возьмите меня с собой, а если возьмете меня на службу, жалеть не будете.
– А кто ты есть, – спросил королевич, – и что умеешь делать?
– Меня зовут Длинный, и я умею вытягиваться. Видите на той высокой ели птичье гнездо? Я вам это гнездо сниму, не надо будет даже лезть наверх.
И начал Длинный вытягиваться, тело его удивительно выросло, стал он высоким, как ель, потом он схватил гнездо, в один момент уменьшился и подал его королевичу.
– Это ты хорошо умеешь, но на что мне птичьи гнезда, если ты меня из этого леса не можешь вывести!
– Гм, так это легче легкого! – сказал Длинный и снова начал вытягиваться, пока не стал в три раза выше самой высокой сосны в лесу, тогда оглянулся вокруг и говорит. – Вон там ближайшая дорога из леса.
Потом он уменьшился, взял коня под уздцы и пошел вперед, и раньше чем королевич выбранился, вышли они из лесу. Перед ними была далекая-широкая равнина, а за той равниной высокие серые скалы, как стены большого города, и горы, поросшие лесом.
– Вон там, господин, идет мой товарищ, – сказал Длинный и указал в сторону равнины, – его тоже вы могли бы взять на службу, верю, что он вам хорошо послужит.
– Крикни ему, позови, чтобы я увидел, что к чему.
– Это, господин, далековато, – сказал Длинный, – едва бы он меня услышал, и долго бы он сюда шел, потому что он много на себе носит. Лучше я за ним подскочу.
Снова Длинный вытянулся так высоко, что голова оказалась в облаках, сделал два-три шага, взял товарища за плечи и поставил его перед королевичем. Это был грузный парень, с животом с четырехведерный бочонок.
– Кто ты есть, – спросил королевич, – и что умеешь делать?
– Меня, господин, зовут Широкий, и я могу расширяться.
– Так покажи мне.
– Господин, быстро уезжайте – быстро назад в лес! – крикнул Широкий и начал раздуваться.
Королевич не понял, почему должен уезжать, но видя, что Длинный быстро погнался к лесу, пришпорил коня и припустился за ним. И вовремя спохватился, иначе его вместе с конем Широкий раздавил бы: брюхо его быстро росло во все стороны, будто гора надвигалась. Потом Широкий перестал надуваться, выдохнул так, что леса заколыхались, и сделался снова таким, каким был поначалу.
– Ну, ты мне показал! – сказал ему королевич. – Такого парня не каждый день встретишь, пойдем со мной.
И пошли они дальше. Когда подошли близко к скалам, встретили человека, с завязанными платком глазами.
– Кто ты есть, – спросил королевич, – и почему у тебя глаза завязаны, ведь ты не видишь дорогу?
– Ой, господин, наоборот, именно потому, что я слишком хорошо вижу, приходится мне завязывать свои глаза; я с завязанными глазами вижу так, как иной с незавязанными, и если я их развяжу, все насквозь разгляжу, а если пристально на что-то посмотрю, загорится оно пламенем, а что не может гореть, то на куски развалится. Потому меня и называют Остроглазый.
После этих слов повернулся он к скале напротив и уперся в нее своими горящими глазами, и скала начала раскалываться, куски отлетали от нее во все стороны, и вскоре осталась лишь куча песка. И в песке этом что-то сверкало, как огонь. Остроглазый пошел к куче, достал оттуда то, что блестело, и принес королевичу. Это было чистое золото.
– Ого, да ты бесценный парень, – сказал королевич. – Безумцем был бы тот, кто отказался бы взять тебя на службу. Но если у тебя такое острое зрение, посмотри-ка и скажи мне, далеко ли до железного замка и что там сейчас делается?
– Если бы вы, господин, в одиночку поехали, – ответил Остроглазый, – наверное, и за год туда не попали, но с нами придете еще сегодня – как раз сейчас там готовят для нас ужин.
– А что делает моя невеста?
И сказал королевич:
– Кто из вас добрый, помогите мне ее освободить!
И друзья обещали королевичу, что будут ему помогать. Повели его между серыми скалами, через пролом, что сделал в нем Остроглазый, и так шли они по скалам, по высоким горам и темным лесам все дальше и дальше, а если по дороге встречалось им какое-то препятствие, три друга быстро его убирали. Когда солнце склонялось к западу, начали горы снижаться, леса редеть, скалы исчезли, а когда оно уже стояло у горизонта, увидел королевич перед собой железный замок, а когда садилось, поднялся железный мост сам собой, ворота закрылись, и королевич с товарищами оказались пленниками железной крепости.
Когда они огляделись вокруг, отвел королевич коня в конюшню, а там уже все было для коня приготовлено. И пошли они в замок. И на подворье, и в конюшне, и в залах замка, и в комнатах увидели они в полутьме много богато одетых людей, господ и прислужников, но никто из них не двигался – все были окаменевшими. Прошли они через несколько комнат и вошли в трапезную. Была она ярко освещена, посередине стол, на нем стояли разные яства и напитки, и накрыто было на четверых… Ждали они, ждали, думали, что кто-то придет, но раз уж никто не приходил, сели, ели-пили сколько влезет.
Когда наелись, стали оглядываться, где бы лечь спать. Вдруг разом распахнулись двери, и в комнату вошел чернокнижник, скрюченный старик в длинной черной одежде, лысый, с седыми усами по колено, а вместо пояса были на нем три железных обруча. Он вел за руку красную-прекрасную девицу в белом, с серебряным поясом и с жемчужной короной на голове, но была она такая бледная и грустная, как будто из гроба встала. Королевич сразу же ее узнал, вскочил и быстро встал напротив нее, но не успел он и слова вымолвить, как обратился к нему чернокнижник:
– Знаю, зачем ты пришел, хочешь королевну увести отсюда. Что ж! Будь по-твоему, заберешь ее, но только если три ночи сможешь уследить, чтобы она от тебя не ушла. Если же уйдет, окаменеешь вместе со своими прислужниками, как все, что пришли раньше тебя.
После этого он указал королевне, чтобы та села, и ушел.
Королевич не мог глаз отвести от девушки, так она была прекрасна. И начал он с ней говорить, спрашивал ее обо всем, но она не отвечала, не улыбалась и ни на кого даже не взглянула, будто была из мрамора. Сел он рядом с ней и решил целую ночь не спать, чтобы она от него не ушла; а для большей уверенности вытянулся Длинный, как ремень, и обвился по стенам вдоль всей комнаты; Широкий сел к двери, надулся и так ее загородил, что ни одна мышка бы не проскочила, а Остроглазый встал на стражу к колонне в центре комнаты. Но через минутку все начали дремать, уснули и спали всю ночь, как убитые.