Праздничный коридор (СИ) - Страница 17

— Как ее звали, я не знаю. Спрашивала потом у Николая Степановича — он тоже ее имя не знает. Говорит, что было у нее мирское имя — матушка Ольга, — но свое настоящее имя она никому не говорила. Хорошо, ребенок, станешь взрослой, вот тогда и разберешься, кому принадлежат эти сокровища. Может, найдешь владельцев, а может, государству передашь. Пока подрастешь, прошу тебя, бережно храни и с почтением к ним относись. А сейчас иди, я очень устала.

Временное улучшение состояния здоровья Василины было простой иллюзией. Страшные боли возвратились к ней буквально на следующий день. Зося металась между ее спаленкой, аптекой и домашними делами.

До начала занятий в техникуме оставались считанные дни, но Зося и не думала собирать свои вещи. Она твердо решила на год попросить академический отпуск по уходу за тяжело больной мамой. Василина пыталась, было, ее уговаривать — Зосино присутствие совсем не обязательно и соседка поможет, и поликлиника, медсестра дежурит, и врач часто наведывается. Да и не может она, Василина, долго болеть — скоро поправится. Зося слушала, кивала, в знак согласия, головой, но в своем решении остаться дома, была тверда. Для Василины же, наоборот, Зосино присутствие, особенно, во время приступов боли, приносило еще большие страдания. Зося бледнела, глаза становились цвета холодного моря в непогожий день, руки немели и роняли все на пол.

— Ребенок, ты собрала свои вещи? Тебе уезжать пора.

— Нет, еще не собирала. Я, конечно, съезжу в Горевск и попрошу в техникуме академический отпуск или лучше сразу переведусь на заочное отделение. Но попозже.

— Так, Зося! Ты хочешь, чтобы я окончательно заболела? Сейчас же неси в мою комнату свою дорожную сумку и укладывай вещи. Забирай самое необходимое, остальное собери и отнеси к соседке. И швейную машинку тоже. Ты так хорошо научилась шить и машинка тебе очень может пригодиться.

— Мама, зачем к соседке? Пусть все будет дома.

— Нет, только к соседке. Меня могут положить в больницу, а сюда возвратится Олег. У тебя есть желание с ним увидеться? Нет? Тогда исполняй. С соседкой я уже договорилась. Свой образок положи в портфельчик. Пусть всегда будет с тобой. Не спорь со мной. Ничего дома ты не оставишь!

— Вот смотри, я уже упаковала сумку и несу в свою комнату. Сейчас иду к соседке. Ты успокоилась?

— Да, почти. Иди, занимайся своими делами, а мне принеси телефонный аппарат.

— Зачем он тебе? Давай я позвоню, ты только скажи, куда и что сказать.

— Я позвоню сама. Мне нужно с Иваном поговорить. Подожди, подай мне коробочку с ампулами и шприцами, пусть будут рядом. Знаешь, ребенок, я что-то сегодня устала и хочу сделать себе укол снотворного, чтобы нормально выспаться. Завтра утром за тобой заедет машина, — я Ивана собираюсь как раз об этом попросить, и отвезет тебя в Горевск. Так ты, пожалуйста, не заходи ко мне утром, я буду спать. Здоровье, как известно, возвращается во сне, вот ты и дай мне выспаться. Я с тобой уже сегодня попрощалась. Ты, доченька, береги себя. И помни, что у каждого из нас в жизни есть главный человек — это он сам. Если ты будешь себя любить, то и окружающие будут к тебе относиться с уважением. Ну, счастливой и долгой тебе жизни. Сейчас будешь уходить, так дверь в мою комнату плотненько прикрой, а если мне что-нибудь понадобится, то я постучу тебе в стену. Но, скорее всего, мне ничего не понадобится, так что ты тоже спокойно отдохни и выспись перед дорогой. Иди, мой дорогой ребенок, поскорее заканчивай свою возню с вещами и ложись спать.

— Спокойной ночи, мамочка. Пусть тебе приснятся хорошие сны.

Зося вышла из комнаты и плотно прикрыла дверь.

Василина взяла в руки шприц и несколько ампул с анальгетиком. Когда шприц был наполнен, набрала знакомый номер:

— Иван, ты все работаешь. Посмотри, ночь на дворе. Отдохнуть не успеешь.

— Здравствуй, Линочка, рад тебя слышать. Собираюсь зайти к тебе в гости. Разрешаешь? Как ты?

— У меня все хорошо, но от твоей помощи не откажусь. Отвези завтра дочку в Горевск. В гости приходи, обязательно. Завтра!

— Разве это помощь? Конечно, отвезем. И в гости приду.

— Пожалуйста, отправь машину с самого утра. Зосе выделено место в общежитии, а к любому руководителю — я имею в виду коменданта общежития, какой ни есть, а тоже руководитель, проще попасть на прием в первой половине дня.

— Лина, не беспокойся, все будет сделано. Водителю скажу, чтобы помог Зое. Вещи перенести, коменданта найти. Когда водитель возвратится из Горевска, я приду к тебе и все расскажу.

— Спасибо, Ваня. Приходи. Но я уверена, что действительно все будет хорошо — моя девочка, хоть и маленькая, но уже вполне состоявшийся человек. Но это еще не все — хочу, мой дорогой друг, прощения у тебя попросить за нашего неродившегося ребенка и несостоявшуюся совместную жизнь. Признаюсь, что я всю жизнь тебя одного любила, поэтому и Олега, наверное, терпела — виновата я была перед ним. Вроде, как и жена, но и не жена вовсе. Чужой человек. Ну, вот, кажется, и все. Спасибо тебе Ваня, что ты был в моей жизни.

— Подожди, Лина, почему был? Я и сейчас есть в твоей жизни. Если ты разрешишь, я завтра приду и заодно перевезу тебя к себе. С болезнью вдвоем легче бороться. А в том, чтомы потеряли ребенка и не стали мужем и женой, я не менее тебя виноват. Нет, неправильно сказал — я один виноват. Но любовь мы с тобой не похоронили. Настоящая любовь это хрупкая роскошь, не многие могут сохранить ее на всю жизнь. А я счастливый человек — моя любимая женщина всегда была и есть рядом со мной. Как хорошо, что мы, наконец-то, об этом поговорили! Ты раньше всегда аккуратненько уходила от разговора про наши отношения.

— Наверное, вспоминалапро разбитый горшок, который не подлежит ремонту. Но у тебя еще и жена была, а потом и дочь родилась.

— Да, ты права, но они не смогли мне заменить тебя. А сейчас я совсем один остался — жена умерла, а дочь уехала. Давай, Линочка, я тебя к себе перевезу?

— Спасибо за предложение, но дай мне время подумать.

— Сколько лет ты снова будешь думать? Время так быстротечно, что я могу не дождаться твоего ответа.

— Я тебе завтра отвечу. Целую тебя, мой любимый, прощай!

Василина положила трубку и снова взяла в руки наполненный шприц.

«Все, мой жизненный круг сомкнулся. Я сама ухожу из жизни и, наверное, моя душа будет за это наказана. Но терпеть эту невыносимую боль сил уже нет. А еще и Зося — она не сможет спокойно учиться, все будет рваться домой, ко мне. А мне уже никто, ничем не поможет. Просто продлить агонию, а кому это нужно? Мне? Нет, мне не нужно, дикая боль рвет меня на части, спасения от нее пока никто не придумал, в конечном итоге я все равно умру. Возможно, в резерве у меня есть две-три недели, но это не продление жизни, а уход из нее. Зося завтра уедет и не увидит меня мертвой. И это очень хорошо — я для нее останусь навсегда живой!» Василина еще долго сидела, сгорбившись, на кровати, зажав в руке шприц и покачиваясь из стороны в сторону: может, запоминала Зосино лицо, смотрящее на нее с фотографии на противоположной стене, а может любимый каштан за окном спальни. Она не заметила, когда квартира заполнилась ночной тишиной: Зося угомонилась, ушла в свою комнату. Василина выпрямилась, сжала губы и решительно ввела себе все лекарство из шприца, затем вторично его наполнила и снова сделала укол. Почти сразу ее глаза закрылись, и она уснула, чтобы никогда больше не проснуться. Через несколько часов ее дыхание стало судорожным, потом редким и, наконец, совсем прекратилось — Василина сделала последний шаг и вышла из своего земного коридора. Постепенно с ее лица ушла гримаса боли и страданий, оно странным образом изменилось. Все складочки на лице Василины разгладились, кожа натянулась, стала гладкой и прозрачной. Губы, покусанные в минуты приступов боли, слегка полуоткрылись, открыли ровную полоску белых зубов, лицо осветилось загадочной улыбкой счастья и покоя, засияло молодостью и красотой.

Зося, уставшаяот череды бессонных ночей и дневных забот, в этот вечер заснула быстро и крепко. Но среди ночи вдруг проснулась от пронзительного стука сердца. Она подскочила с кровати: «Это, наверное, мама долго стучала в стенку, а я не слышала, все спала». Она прижала кулачком свое больно стучащее сердце и побежала к Василине, тихонечко поскреблась в дверь — все тихо. Прислушалась, снова тишина. Тогда она потянула за ручку дверь и в образовавшуюся щелочку, заглянула в комнату — луна освещала часть комнаты и изголовье кровати.