Право палача (СИ) - Страница 11

Мортус прокашлялся и заговорил спокойнее:

— Вы очень плохо знаете людей, хоть и внимательны. Мне рассказали о господине, который украл вас. Гордон Лейт. От него за версту разило извращенцем ещё до смерти жены. Вот теперь я для вас то монах, то благодетель. Мы не сработаемся, если головой вы отказываетесь пользоваться по назначению.

Грубый упрёк, высказанный без витиеватых предисловий, задел гордость Клавдии. Каспар это предвидел.

— Не ругал бы, если бы не хотел заполучить на подмогу образованного человека. Можете воображать о себе что угодно, но в ближайшее время места лучше, чем в лекарне, вам не найти. Тильберт раздражает своей неуклюжестью, пусть дальше чистит отхожие места вроде вчерашней ночлежки. А вы нужны мне в фармакии. Там сущий хаос и аккуратно всё разобрать будет очень полезно, но один я не успеваю. Как вам такой род деятельности? Оплата не хуже, но всё на честном слове.

— Постараюсь заслужить ваше доверие.

Каспар стащил перчатку с руки и протянул её. Клавдия помедлила с ответным жестом, но всё же закончила неловкое рукопожатие.

— Вот так-то лучше.

«Кто выглядит забавнее: какой-нибудь трясущий повсюду хвостом фанфарон или забитый добряк вроде Каса? — дорогой размышляла графиня. — Упрекает, а у самого дрожит голос, защищается изо всех сил от заслуженной похвалы. Не хочется признавать, но я и правда просчиталась с Лейтом. Да и с «монахом». Его вытянутое лицо только слегка асимметрично, один глаз будто меньше другого. Уж не мне считать такое увечьем. Почему же он так напугал меня тогда?».

Каспар открыл ей своё убежище, где обретался ночью. Он тоже командовал стеклянным войском, но куда более грозным. Лезвия солнечного света пронзали полный невесомых пылинок воздух, проникали в разноцветные сосуды, заставляя жидкости и порошки внутри сиять. Квадратный склеп, не шире десяти локтей, был удивительно светел и словно находился в другом мире, далёком от полутёмной прохладной лекарни. Фармакия благоухала на все лады мистическим запахом оливкового масла, трав и камеди.

— Так вот чем ты гремишь тут по ночам.

— Очевидно. Теперь послушай внимательно, — серьёзно обратился Кас, — Что одному табу, то другому — право. Ты видишь яды. Или лекарства, это одинаково верно. Что такое гран?

— Вес ячменного зерна.

— Очень хорошо, — кивнул он сдержанно, — Сколько гран в унции?

— Э…

— Столько же, сколько су в ливре. Запомнить легко. Твоей задачей будет научиться взвешивать и отмерять. Потом мне понадобится помощь в перегонке, многие травы настаивают на спирту. Вот ключ. Никому никогда не давай его. Когда фармакия пустует, дверь должна быть заперта. У мейстера в прошлый раз выхлебали весь спирт из препарата печени, только что не закусили. Не хочу, чтобы какой-нибудь балбес отравился насмерть.

Почерневший от времени ключ упал в поясной кармашек Клавдии. «Я во всех жерновах — камень», — подумала она в тот миг. К ней возвращалось особое положение. Не могло не вернуться.

Несколько суток пролетели за мытьём флаконов, беготнёй с флягами воды для перегонного куба и бесконечным подсчётом капель, падавших на дно сосудов. Каспар несколько раз просил Клавдию снять маску, даже успел подцепить ремешок на затылке, но помощница так дёрнулась от страха, что пришлось извиняться. Клеманс и Тома стали избегать её. Ещё бы: одной подобная должность не подходила из-за странной проблемы с цифрами, другая бы в крохотную фармакию просто не поместилась. Каждое утро со двора доносилась их молитва и, просыпаясь от мерного хора голосов, Клавдия только переворачивалась на другой бок, так рано вставать ей было ни к чему.

Кончилась неделя, и мейстер объявил выходной день для всех. После завтрака на кухонный стол посыпались монеты, стали делиться на кучки для каждого из работников, наводнивших маленькое помещение. За ночлежку город заплатил щедро, а за обходы даже Каспар не получил больше ливра, но расстроен не был, ведь сумма выходила и так неплохая. Клавдия не пришла за жалованием, она осталась в спальне допивать грушевый отвар, мучительно завидуя чужому счастью, но мейстер сам подошёл к ней и высыпал монеты в подол.

— Я ведь оплачиваю вам постой работой, — удивилась она.

Старик покачал головой.

— Здесь не гостиница. Ты оплачиваешь его другим. Нам не хватает людей. Деньги твои мне ни к чему.

Вечером работники разлетелись по своим делам. Клеманс отправилась окучивать некоего «офицерика», Тома — поджидать на танцах своего рыбника. Оставшись в одиночестве, Клавдия вытащила тряпицу с монетами из лифа, куда ревностно сунула её от нежданной радости. Су и денье заблестели на ладони, пробудив у Клавдии детский беззаботный восторг, будто не было вокруг никаких угроз и страданий. Самая мелкая чеканная монета, которая до сего момента побывала в её руках — золотой флорин с величавым профилем императора.

— Вот это да! Мои собственные деньги! С ними можно сходить в лавку. Куплю себе чего-нибудь сладкого и обязательно вина, — проговорила она.

Новые кожаные туфли, добытые Томой, были на размер больше, но та клялась, что набитые соломой, зимой они будут как раз в пору. Первый самостоятельный поход за покупками это совсем не омрачило.

Разоблачённый булочник подкинул маленькую пышку с розмарином вдобавок к засахаренному апельсину. А трактирщица назвала Клавдию по имени, чем сбила с толку.

— А как же! — гаркнула она, уперев жилистые руки в бока. — Все тебя уже знают. У нас есть окна, милочка. И целыми днями мы себя развлекаем тем, что разглядываем улицу да сплетничаем.

— Что ж, будем знакомы. Какие сорта вина у вас подают?

Трактирщица расхохоталась щербатым ртом.

— У нас тут два сорта, киса. Один называется «вино», другой — «кончилось». Нужна бутылка? Сейчас принесу. Плати пятак.

Подгнившая корзина, растрепавшаяся как гнездо аиста, чуть не треснула по дороге от веса всякой всячины. В лекарне было непривычно пусто, только мейстер доедал в кухне поздний обед. Клавдия разобрала обновки и спрятала часть подальше от глаз товарок. Кое-чему из белья вполне могли приделать ноги.

Ей стало интересно, на месте ли Каспар или тоже куда-то ушёл. Она дёрнула ручку двери фармакии, и та оказалась не заперта.

Подмастерье поднял взгляд от журнала, по которому сверял наличие лекарств.

— А ты пьёшь, Каспар?

Он даже усмехнулся.

— Нет, что ты. И сплю, сколько положено. И никогда не ругаюсь бранными словами на всяких идиотов.

— Я тут купила кое-что. Бутылки вина мне одной многовато на вечер. Оно наверняка молодое, прокиснет. Девушки все разошлись, мне будет одиноко.

Каспар сонно потянулся и встал на ноги.

— От чтения голова пухнет. Мы могли бы посидеть на крыше, дабы не мозолить глаза мейстеру. Не боишься высоты?

Клавдия решила, что такое предложение по праву увенчает удачный день. Каспар вытолкнул деревянный люк и помог ей взобраться по приставным лестницам. Оказавшись на крыше, графиня осмотрелась. Лекарня была двухэтажной, с чердачным помещением, но с этой небольшой высоты тоже можно было многое увидеть. Даже крышу собственного дома за потемневшими кровлями лачуг.

«Рукой подать! — расстроилась графиня. — Но в город нельзя. Живы ли родители? Если бы только были видны окна, после заката стало бы ясно, есть ли в них свет».

Мох, изумрудным лишаём покрывавший крышу, был сухим и звал присесть. Каспар открыл бутылку и бесцеремонно сделал первые глотки, пока Клавдия устраивалась. Он смотрел на неё пристально, но без враждебности.

— Опасно пить с тем, чьего лица никогда не видел.

— Вот и нет. Ты же видел его в первую ночь.

— Много я впотьмах разглядел. Тем не менее, в маске нет отверстий для питья.

Клавдия спохватилась, поджала колени. «Как глупо! Почему я об этом не подумала, когда звала его?!». Каспар хохотнул и сказал:

— Снимай. Я знаю, как выглядит отсутствие хрящей из-за сифилиса. Вряд ли у тебя лепра.

Звякнули пряжки ремней. Беззащитную кожу тронул вечерний ветерок, а стыд стал нагонять краску на неровную поверхность щёк. «Сама виновата! Посмешище! Цирковой уродец!».