Право на защиту - Страница 2

— Ну, вы решайте,— сказал адвокат, выдержав паузу— И звоните, если что надумаете. Два дня у вас есть. Даже три. Взвесьте: три дня или три года...

Мыльников хотел было произнести пафосную речь, но вовремя одернул себя — зачем распинаться перед малоимущей клиенткой. Достаточно. Ей и так все понятно. Прибережем риторический талант для кого-нибудь более достойного.

— До свидания. Всего доброго. Не тяните...

Мыльников открыл дверцу, позвал нового помощника:

— Поехали, Максим Палыч...

«Ауди» Мыльникова мягко тронулась с места, заработал кондиционер. Проезжая мимо Черемыкиной, маститый адвокат кивнул, нацепив на лицо сочувственную улыбку Свернули на Пестеля, потомились в маленькой пробке, выехали на Литейный. «Ауди» нежно покачивало, как на теплой морской волне. Кондиционер обвевал, как свежий ветерок. Виригин с неудовольствием вспомнил свой недавний визит в автосервис. Мастер Потапыч — стародавний знакомый — напрочь отказывался брать виригинский «баклажан» (Максим так прозвал свой драндулет «баклажаном» за темно-сиреневую расцветку).

«Макс, не валяй дурака. Купи новую»,— советовал мастер.

Виригин в ответ показывал пустые карманы.

«Тогда ходи пешком. Или осваивай богатый мир подземного метрополитена. Или маршрутных такси».

— «Они бьются все время»,— мрачно сказал Виригин.

«Ты на этой штуке быстрее разобьешься»,— убежденно изрек Потапыч и согласился повозиться с «баклажаном» в последний раз.

Еще он сказал, что, если драндулет продать на запчасти, можно выручить триста долларов. Тоже деньги. Дочке на сапоги — давно просит. И в театр всей семьей сходить останется. И обмыть там в буфете обнову. И по бутерброду с икрой — закусить...

— Ничего. Достанет,— удовлетворенно хмыкнул Мыльников, размышляя над перспективой дела Черемыкиной.

— Ты, правда, с судьей договорился? — поинтересовался Виригин.

— По такому-то пустяшному делу? — хохотнул адвокат.— Обижаешь, Макс! Просто зашел к нему, уточнил, когда суд, потрепался, анекдот рассказал,— объяснял адвокат снисходительным тоном.— А он мне в ответ этот, про турок... Нет, ну хорошо я продолжение придумал, про китайцев с таджиками?.. А, Виригин?!

— Остроумно...

— Да, неплохо получилось! И... О чем мы говорили? А, ну да. После процесса бутылку выкачу «Кауфмана». Большую. Знатный водец! Для поддержания контакта...

— Здесь ведь и так условное будет,— заметил Максим.— На большее не тянет.

— Разумеется. А вот теперь главное: какой же ты из этого сделал вывод?..— Мыльников вновь взял менторский тон.

— Ну, какой вывод... — Виригин понимал, куда клонит партнер, но все же спросил из внутреннего упрямства: — Зачем же было ее «разводить»?..

— Ответ номер один, и главный,— пафосно сказал Мыльников.— Мы с тобой должны заработать на кусок колбасы. Ты колбасу любишь, Максим?

— Ну... так... — к разговору о колбасе Виригин точно расположен не был.

— Не ту колбасу, значит, ешь, если «ну так»!

«А ведь он прав,— думал бывший опер.— Колбасу не ту ем, водку не ту пью. А ведь мне почти сорок пять».

— Разную ем... А что, есть еще ответ номер два?

— Есть! Ответ номер два: из воспитательных соображений. Чтоб наказание прочувствовали. Наверняка всю молодость по мужикам пробегала, а сыном не занималась. Так пусть за грехи платит. Разве несправедливо?..

— Трудно сказать,— почесал подбородок Виригин.— Какие грехи-то тут? Ну, «траву» парень курит. Кто ж ее сегодня не курит?.. Ты не поверишь: дворничиху во дворе, татарку лет шестидесяти, застал как-то...

— Ничего, коллега,— самодовольно пообещал Мыльников.— Скоро ты от своих ментовских взглядов отвыкнешь!

Виригин не понял, что ментовского в его снисходительном отношении к «траве», но спорить не стал.

Жена шинковала капусту быстрее, чем Федор Ильич успевал подносить из магазина новые кочаны. Странно. Может, халтурит? Крупно шинкует?

Федор Ильич понаблюдал за действиями супруги и сказал:

— Ты помельче руби.

Та не ответила. Пялилась, как всегда, в телевизионный ящик. Там шло ток-шоу. Худенький правозащитник спорил с толстым прокурором насчет нового более жесткого закона о наркотиках. По проекту закона можно будет сажать уже не за коробок, а за щепотку «травы». Правозащитник напирал на права человека, прокурорский — на угрозу национальной безопасности. Правозащитник убеждал о том, что марихуана — никакой не наркотик, если сравнивать ее с водкой. Прокурор парировал, что можно и водку запретить, почему бы и нет. Лично он не пьет уже два года. Правозащитник утверждал, что запрет — не решение проблемы, прокурор предлагал высшую меру для пушеров и дилеров. Правозащитник говорил, что новый закон нужен чиновникам из Наркоконтроля и судьям, чтобы взяток побольше брать. Прокурор «переводил стрелки» на то, что правозащитников финансируют Америка и Израиль.

— Ненавижу наркоманьё! — прокомментировала жена.— Вчера в парадном на шприц наступила, так чуть не загремела по лестнице... Жестче с ними надо, жестче!

— Ой, не знаю,— усомнился Федор Ильич.— Правду про взятки-то говорит... Ты, старая, на государственные проблемы отвлекаешься, а рубишь крупно. Помельче руби-то!

— Не учи ученого! — недовольно отозвалась супруга.— Лучше еще за капустой сбегай.

— Хватит, натаскался уже... по лестницам-то без лифта!

— Ничего, физзарядка тебе! Иди-иди, пока дешевая. А то чем закусывать зимой будешь?..

Это был аргумент. Квашеная капустка — наипервейшая закусь. Без нее — зима не зима. Федор Ильич снова поплелся в магазин...

Мыльникову, видать, давно хотелось поговорить на «морально-этические» темы. Вот и случай подвернулся. Что ж, Виригин был не против.

— А я, если честно, легко перестроился. И знаешь почему?..— Адвокат жестко подрезал канареечного цвета «Оку». Та жалобно чирикнула, шины ее заскрипели на весь Литейный.

— Если не секрет,— Виригину и впрямь было интересно.

— Чувство обиды помогло,— сказал Мыльников нормальным человеческим голосом.— Когда на пенсион вышел, по сторонам взглянул, задумался, и тошно стало. Ну, что я нажил? Пенсию, на которую не протянешь? Льготы, которые испарились?.. Ну, еще язву желудка. И это после двадцати лет в следствии. После всех трупов, стрессов, бессонных ночей. Да ты и сам все знаешь...

— Согласен,— вздохнул Виригин.

Он и сам двадцать лет оттрубил в органах — и что? А ничего. На пенсию можно прожить неделю, машину уже ремонтировать не хотят, скоро развалится, квартира заработана родителями, а так бы неясно, где жил.

И дочь без сапог.

Столкнулся недавно с жуликом, которого лет десять назад упаковал за решетку. Тот на Виригина не в обиде. Легкий человек, незлопамятный. На роскошном «БМВ». Виригин что-то обронил насчет того, что надо же, какой машиной разжился, а тот: «Так я уже почти четыре года на свободе!»

Еще через пару лет новую купит. А тут...

И расстались с ним в главке два месяца назад хоть и тепло, хоть и с сожалением, но... остался осадок. Так расставалось начальство, будто Максим благодарить должен, что на пенсию выперли. Оно, конечно, эта история с убийством афериста Лунина могла и хуже закончиться, но все равно... Может, поэтому и согласился Виригин с Мыльниковым поработать, что захотел что-то доказать бывшим коллегам. Хотя — что? Пока непонятно. Что адвокаты больше зарабатывают? Но это и так известно.

— Хорошо, умные люди в адвокатуру толкнули,— продолжал Мыльников.— Поэтому смотри, Максим, и вникай.

— Сейчас-то доволен жизнью?..— спросил Максим.

— Здесь я на себя работаю. Разницу чувствуешь? На себя! — последние слова адвокат произнес с каким-то неприятным плотоядным урчанием.— Мой опыт и знания хорошо оплачиваются. И тебе, Макс, знаний и опыта не занимать. А ментура чем хороша? Она опыт дает и связи. И если голова на плечах есть, их легко обратить в материальные блага. Так?..

— Наверное,— нехотя согласился Максим.— Теоретически все так, конечно, но...