Право на защиту - Страница 19

— В Летний пойдем? — спросил Брилев. И вдруг увидел Рогова с Любимовым. Они неторопливо шагали по коридору, поглядывали на портреты великих машиностроителей, которыми были завешены стены. Спокойно приблизились...

— Поздравляем,— сообщил Рогов.

— Вам чего? — удивился Брилев.

Достали эти менты. Отшили же их — нет, лезут. Надо бате пожаловаться. Пусть наконец исчезнут из его жизни. Неужели им еще неясно, кто в доме хозяин? Он повторил (уже со злобой):

— Чего вам?

— Сопромат сдал — можно садиться.

Любимов достал наручники. Стукалов и Коротков сделали по шагу в стороны. Непроизвольно.

Вечером теща мыла посуду, а Вася доедал свою порцию квашеной капусты и сожалел, что не зашел с Жорой отметить задержание. Второй вечер подряд теща без повода выпить не даст. А милицейские достижения Василия для нее не повод — они там каждый день кого-нибудь ловят. Если все отмечать, то и спиться недолго.

Но повод, как и вчера, появился в лице довольного Федора Ильича. В руках у него был лист с отпечатанным решением суда. Солидный лист — гербовая бумага, водяные знаки.

— Ну, что я говорил, выиграл! — с гордостью сообщил Федор Ильич.

— В лотерею, что ли? — не поняла теща.

— Сама ты лотерея! Процесс выиграл!.. Обязаны все до копейки вернуть! На, читай!..

Тесть обернулся к Василию, вымолвил важно:

— Претендент создал!..

— Отлично,— сказал Рогов.— Надо отметить. Теща пыталась разобраться в длинном постановлении:

— Читать-то где?..

— Вот тут, внизу,— ткнул пальцем Федор Ильич.

Теща нашла нужный пункт.

— Взыскать с ответчика двести сорок восемь рублей.

— Нашли управу! — довольно пробурчал Федор Ильич.— Впрямь, Василий, придется отметить...

— А то!..— Василий встал и двинулся к холодильнику.

— Погоди-ка,— остановила его теща и прочла дальше: — «Судебные издержки составляют четыреста рублей...»

Федор Ильич изменился в лице. Выхватил у тещи красивую бумагу. Нацепил очки. Вперился в строчки:

— Какие четыреста рублей?! На суде про издержки не говорили... Так... Где... Судебные издержки... Гм... Четыреста рублей.

Снял очки, заморгал растерянно.

— Доигрался! — прокомментировала теща.

— Васек, да что же это за суд? — возмутился Федор Ильич.

— Какой есть,— Рогов театрально развел руками.

— Я денег не дам! — решительно заявила теща.

— Да не волнуйтесь вы,— расплылся в улыбке Рогов.— Издержки ответчик оплачивает.

— Приятные сапожки,— растерянно сказала Ирина.— Откуда, Юль?

— Антон подарил,— Юля чуть заметно покраснела. То есть практически незаметно: в полусумраке коридора румянца на ее щеках было не видно. Только сама она почувствовала, как по лицу разлилось приятное тепло.

— Антон?! Да, но...

— Он «Джек пот» выиграл в игровых автоматах. Ну и вот, сапоги подарил.

Виригин открыл дверь именно на этих словах.

— Кто выиграл? Кто подарил?

— Антон Зеленин... Ты его помнишь,— Юля покраснела сильнее.

— Еще бы не помнить,— криво усмехнулся Виригин. Не так уж много молодых людей убивало мошенников из его пистолета.— Но он мало похож на человека, играющего в автоматах... Или что — игроманию подхватил?

А про себя удивился: «Надо же, значит, бывает этот самый «Джек пот». Не сто процентов обман».

— Не, пап, он первый раз,— торопливо сказала Юля.— Просто у него сегодня такой день был, когда все получается. Ну, настрой особый. На радио позвонил песню заказать — с первого раза пробился. А я как-то пробовала — полдня на телефоне просидела. Обертку от мороженого в урну кинул, метрах в трех урна была — попал, представляете?

Юля не стала уточнять, почему у Антона сегодня был «особый настрой». Родители слушали ее внимательно.

— Ну вот, мы шли мимо игровых, и он говорит — спорим, с одного жетона «Джек пот» сорву...

— На что спорили-то? — как бы между прочим спросил Виригин.

Юля опустила глаза, но тут же подняла, взглянула на отца.

— На поцелуй.

— Ага,— уяснил Максим.— И кто же кого целовать должен?

— Тот, кто проиграл,— потупилась Юля.

— Ясно. И что — сорвал?..

— Сорвал...

— Везет же людям... — Максим снял ботинки, пошел в ванную. Спросил по дороге: — Ир, ты ужинала? Я дико голодный...

В коридоре Юля окликнула мать:

— Мам, меня Антон на Новый год в Турцию зовет. Можно?..