Право на счастье (СИ) - Страница 7

– Я буду ждать тебя, но если что-то изменится, ты напиши мне, – подняла Лена глаза.

Саша внимательно смотрел на девушку, запоминая ее в мельчайших деталях. Идеальный овал лица, бездонный омут глаз, манящие губы. Саша подушечками пальцев нежно коснулся её щеки.

– Я люблю тебя, – прошептал он. – И нет на свете ничего, что могло бы это изменить. А ты, пока меня ждешь, присматривай за Костей.

Отношения Лены и Кости можно было назвать дружескими. Брату нравилась девушка, они часто проводили время вместе, и Саша был этому только рад. Оставить Костю на два года было страшно, но рядом была Лена, к которой тот всегда мог обратиться в случае необходимости. В последнее время отец вроде стал пить меньше, но даже это не внушало море оптимизма. Тем не менее, Саша старался не думать о плохом.

– Конечно. Мы уже говорили об этом, – кивнула Лена.

– Ты так красива, – запуская руку в волосы девушке, завороженно произнес Саша.

– Я буду скучать. – Она смахнула слезу. – Прости, я знаю, что обещала не реветь, но, я уже скучаю.

– Солнышко мое, – ласково улыбнулся Саша. – Я всегда рядом.

– Я знаю, – шмыгнула она носом. – Ладно, все. Нам пора. Скоро твой поезд.

– Да.

Приобняв ее за плечи, Саша направился вместе с девушкой к такси. Всю дорогу, пока они ехали к вокзалу, Лена держала его за руку. Саша осторожно сжимал ее ладонь в ответ, и не было на свете места уютнее, чем здесь и сейчас.

На вокзале их снова встречали друзья, пришедшие проводить Сашу. Толпа собралась приличная, человек пятнадцать. Впереди всех стоял Костя. Спрятав руки в карманы, он смотрел на уходящие поезда.

– Мы уже думали, что вы сбежали, – произнес Ваня. – Поезд через двадцать минут уходит.

– Успеем, – уверенно ответил Саша, улыбнувшись друзьям.

– Санька, теперь мы будем спать спокойно. Родину будет защищать достойный человек, – хлопнул его по плечу Денис. – Наш человек. И мы гордимся тобой, – с пафосом закончил одноклассник, который, в отличие от самого Саши, сумел поступить в институт.

– Да-да, ты мне это уже весь вечер говоришь, – засмеялся Саша, бросив короткий взгляд на брата.

Костя переминался с ноги на ногу, стараясь казаться невозмутимым и спокойным.

– Мы с Костей отойдем на минутку, ладно? – повернулся он к Лене.

Та понимающе кивнула.

– Костян, прогуляемся?

Костя согласился, и они вдвоем отошли от друзей в сторону.

– Все в порядке? – решился спросить Саша, видя замкнутость брата.

Костя сдержанно кивнул.

– Если что-то случится, сразу же иди к Ленке, хорошо? В любое время дня и ночи, – напомнил Саша. – Отец обещал не пить, но если не будет хватать денег, ты позвони бабке или Лене. Можешь и Ваньке звонить. Номера я тебе все оставил. Как со мной связаться ты тоже знаешь. – Саша старался ничего не забыть и предусмотреть каждую мелочь. – Что еще? Ах, да. Если отец вдруг напьется, ты обязательно уходи к Лене. А счета за квартиру ты отдавай баб Рае, я с ней договорился.

Костя все молча выслушивал, изредка кивая головой.

– Эй, ну, что такое? – Саша остановился и повернулся к нему. – Я не навсегда уезжаю. И скоро вернусь.

– Через два года, – голос младшего дрогнул.

– Иди сюда, – улыбнулся Саша и мягко притянул брата к себе. – Ты же пацан, хватит хныкать.

– Я не реву, – прикусив губу, ответил Костя.

Черт! Саше уже начинало казаться, что он сейчас сам сорвется. Видеть слезы близких и дорогих людей было невыносимо больно.

Парень крепче сжал брата в объятиях.

– Я буду писать, и звонить буду. А с тобой остается Лена, – убеждая себя, снова и снова повторял Саша. – А ты ее слушайся во всем и учись хорошо, ясно?

Костя закивал.

– Сань, пора! – крикнул ему Ванька.

– Идем.

Вернувшись к друзьям, Саша каждого обнял на прощание. Выслушав все пожелания, он подхватил свою сумку. До нужного вагона его провожали только Лена и Костя. Самые близкие, самые родные. Остановившись у подножки вагона, Саша потрепал брата по голове.

– Улыбнись хоть, – попросил парень.

На Костю жалко было смотреть, таким несчастным Саша видел его впервые. Костя выдавил из себя улыбку и снова прижался к нему.

– До отправления поезда «Санкт-Петербург – Москва» осталось две минуты, – разнеслось по перрону вокзала.

– Будь молодцом. Теперь ты главный мужчина, – Саше с трудом удавалось сохранить на лице спокойствие.

– Обещаю.

– Вот и отлично, – улыбнулся старший, отпуская брата.

– Будь осторожен, – попросила Лена и коснулась его губ. Поцелуй вышел с привкусом грусти.

– Молодой человек, поезд сейчас отправляется, – вежливо напомнила проводница, привлекая к себе внимание.

Саша оторвался от девушки, еще раз посмотрел на нее, на брата и, подхватив сумку, заскочил в вагон.

Распределение. Присяга. И два слова, значащие так мало и так много одновременно – Служу Отечеству.

Саша раньше никогда не считал себя патриотом, но, стоя на плацу рядом с другими новобранцами в солдатской форме, слушая торжественную речь генерала, он ощущал, как в груди зарождалась гордость. Необъяснимая, непонятная, но от этого не менее реальная гордость. Служить Родине.

В своей части они пробыли немного. Три месяца учений, и вот его уже, как одного из отличившихся, переводят в самое пекло военных действий.

От перекрестного огня звенит в ушах. Из десяти человек шесть осталось в живых. Автомат в руках дрожит, а сердце заходится в бешеном ритме от ужаса, от страха, от резни, которая выворачивает душу наизнанку. Перебежки через кусты, в воздухе стоит такая сухость, что в горле начинает першить. Но это ерунда. По сравнению с тем, как на глазах погибают люди, физические недомогания кажутся совершенным пустяком.

А после всего пережитого кошмара, уже стоя в казарме на «своей» территории, командир роты подойдет, положит ладонь на плечо и тихо, по-отцовски, скажет:

– Молодец, сынок. В первый раз оно всегда страшно.

Но вера в Родину уже немного блекнет.

Спасает фотография, уже помятая и потрепанная, но с которой по-прежнему улыбается милая девушка в светло-зеленом сарафане. И письма из дома. В нем такие нужные в черный миг слова: «Мы ждем и любим тебя. Лена и Костя».

Смерть уже не кажется чем-то необычным. Она живет рядом с ними, рядом с их деревушкой, казармой. Так близко, что ее запах витает в воздухе. От него уже не тошнит, как поначалу. Все дни становятся похожими друг на друга, сливаясь в серую массу.

Хочется домой. И вечерами, сидя у костра с ребятами, слушая игру на гитаре особо талантливого новобранца, в груди щемит от тоски. Еще полгода. И домой.

«Лена, прости, что пишу тебе нечасто. Письма из нашего поселка доходят редко. Тут не так плохо, но жара стоит невыносимая. И нечем дышать. Я вспоминаю о Питере, о тебе и боюсь, что однажды потеряю твой образ среди этой однотонности. Завтра снова начнутся боевые действия, а пока мы в маленькой тесной хибарке. За окном бегают местные ребятишки, они громко разговаривают на своем языке, я уже кое-что понимаю. Мы сдружились с местными, они нам приносят молоко по утрам, хорошие люди. В этой бессмысленной, глупой войне я уже не могу понять, за что мы сражаемся и с кем.

Спасибо тебе, что ты присматриваешь за Костей, и я рад, что вы с ним нашли общий язык. Надеюсь, он там не совсем еще от рук отбился? Ты проверяй у него домашку и скажи, что я надеру ему задницу, если он не будет хорошо учиться. Ждите меня».

«Милый Саша, каждое твое письмо перечитываю несколько раз. Тебе тяжело там, но ты держись. Знай, что мы тебя ждем и скучаем. Я и Костя. Костя, хоть и не говорит этого, но я вижу, как он по тебе тоскует.

Я выполняю твое поручение – учусь на «отлично». Вчера приходил Ванька, спрашивал про тебя. Он на второй курс в своем экономическом перешел, работает сейчас в компании отца, купил себе машину.