Правило пастырское, или О пастырском служении - Страница 9

Но в особенности пастырь, приготовляясь к проповеди, должен внимательно и с предосторожностью обсуживать, что намеревается предложить своим слушателям, чтобы какой-нибудь неправославной мыслью или вычурностью речи не возмутить и не оскорбить их совести; в противном случае, стараясь выставить себя мудрейшим других, он расторгнет только союз единства между собой и слушателями своими и выкажет тем более свое неразумие. Поэтому-то Спаситель, говоря ученикам Своим: Имейте соль в себе, и мир имейте между собою (Мк. 9, 50), разумеет мудрость в слове. Посему: кто хочет говорить мудро, тот должен тщательно остерегаться, чтобы не нарушить словом своим единства любви и мира в слушателях, или, как говорит апостол Павел, не мудрствовсети паче, еже подобает мудрствовати: но мудрствовати в целомудрии (Рим. 12, 3). И на ризе верховного жреца (первосвященника), по слову Божию, возле звонцов прикреплялись гранатовые яблоки (см.: Исх. 28, 33; см. также 25-е письмо святого Григория в книге 1). А этими яблоками что выражается, как не единство веры? Ибо как в гранатовом яблоке одной внешней корой охватывается и как бы ограждается множество внутри зерен, так и в Церкви святой единством веры и наружных обрядов объемлются и сохраняются многие народы, по внутреннему составу и устройству своему различные между собой. Итак, чтобы предостеречь пастырей от необдуманных речей, Иисус Христос Сам от Себя взывает к ученикам: Имейте соль в себе, и мир имейте между собою, и чрез символику одежды жреческой как бы так говорит: «Прикрепите к звонцам яблоки гранатовые, чтобы во всем, что ни услышит от вас народ, сохранялся и поддерживался в нем союз веры».

Нужно также старательно заботиться пастырям и о том, чтобы не только ничего не говорить дурного, но и о хорошем говорить не без меры и не без разборчивости: ибо часто проповедь теряет свою силу и действенность, когда в сердцах слушателей остаются одни бессодержательные слова болтливого проповедника, и самая эта неразборчивая болтливость роняет его в глазах слушателей и мешает ему быть для них полезным. Хорошо поэтому сказано у Моисея: мужу, ему же аще будет излияние (семени) от тела его, излияние его нечисто есть (Лев. 15,2). Ибо в уме слушателей семя имеющей возродиться мысли зависит от свойства слова проповедника, потому что какое слово восприемлется слухом, такая и мысль рождается в уме. Поэтому и мудрецы мира сего (эпикурейцы[37] и стоики[38]) назвали самого апостола Павла проповедником суесловивым (seminiverbius) (см.: Дели. 17, 18). Таким образом, и пастырь, предлагающий слушателям своим излияние семени своего неестественным образом, является нечистым, и послушающии его, как прикасающиеся нечистоте, сквернятся, потому что, вдаваясь в излишнюю и несообразную говорливость, он и самого себя, и других оскверняет; и тогда как он, посеевая семя свое естественным образом и с тактом, мог бы породить в сердцах слушателей своих чистые и правые мысли, он же своей неосторожностью и противоестественной бестактностью всуе[39] расточает только дары своего призвания, но не плодотворит, извергая семя свое для одного осквернения. Не лишним при этом находим привести здесь следующее увещание апостола Павла, которое он преподал ученик)⁷ своему Тимофею о настойчивости проповеди слова Божия: засвидетелствую (заклинаю тебя)… аз пред Богом, – говорит, – и Господем нашим Иисус Христом, хотящим судити живым и мертвым в явлении Его и Царствии Его: проповедуй слово, настой благовремение и безвременне (2 Тим. 4,1–2). Говоря таким образом, апостол не без причины поставил слово благовремение прежде слова безвременне, потому что проповедник уронил бы собственное достоинство в глазах слушателей, если бы стал проповедовать неблаговременно, не зная наперед, что такое благовременная проповедь, и не обращая внимания на ее приложение.

Пастырь, правящий духовным стадом Христовым, должен принимать живое участие в сострадании к каждому ближе других и более всех уединяться в созерцательное размышление. Таким образом он будет, с одной стороны, поднимать и облегчать своей любовью немощи чад своих, а с другой – и сам подниматься чрез созерцание невидимого на высоту небесную. Стремясь в горняя, он не оставит и ближних своих, нуждающихся в его помощи среди удручающих их немощей, а принимая участие в сострадании к их нуждам, он не перестанет стремиться и в горняя. Так апостол Павел и возносится духом в рай, созерцая тайны третьего неба (см.: 2 Кор. 12, 2–4), и среди этих таинственных созерцаний принимает самое живое участие в немощах плотских людей, заботясь даже о том, как им лучше устроиться со своими похотями. …Блудодеяния ради, – говорит он к коринфянам, – кийждо свою жену да имать, и каяждо (жена) своего мужа да имать. Жене муж должную любовь да воздает: такождеи жена мужу; и затем: Не лишайте себе друг друга, точию по согласию до времене, да пребываете в посте и молитве, и паки вкупе собирайтеся, да не искушает вас сатана невоздержанием вашим (1 Кор. 7,2–3,5). Вот каким образом могут быть совмещаемы и самая высокая созерцательность духовная, и самое попечительное сострадание к плотским немощам! Выспренним[40]умом своим апостол возносится до тайн невидимого мира ангельского, а жалостным сочувствием сердечным к слабостям человеческим нисходит до тайн супружеского ложа. Он проходит созерцанием небеса и не оставляет без заботы и попечения плотского ложа земнородных, потому что по взаимному союзу любви и к горнему, и к дольнему он уносится силой мысли в самом себе и в область предметов духовных и вместе с тем изнемогает сострадательным сердолюбием и к ближним. Кто изнемогает, – говорит он о себе к тем же коринфянам, – и не изнемогаю (с кем бы и я не изнемогал)? Кто соблазняется, иазнеразжизаюся?(2 Кор. 11, 29).

Или еще: Бых иудеом (для иудеев) яко иудей (1 Кор. 9, 20). Конечно, является он таковым, не веру изменяя, но расширяя и свидетельствуя любовь свою, чтобы, вообразив себя одним из неверующих, по собственному, так сказать, опыту уразуметь, до какой степени они достойны сожаления, и потом делать для них все, чего бы желал себе, если бы был на их месте. Вот и еще: Аще убо изумихомся, Богови: аще ли целомудрствуем, вам[41] (2 Кор. 5, 13), то есть он умел вместе и духом возвышаться к Богу, и чувством кротости и снисхождения привлекать к себе в слушателях ближних своих. На это же указывала и ветхозаветная лествица, виденная Иаковом, которая одним концом утверждалась на земле, а другим досягала до престола Божия на небе и по которой восходили и нисходили Ангелы Божии (см.: Быт. 28, 12); точно так же и проповедники истинные не только возносятся горе, мысленно созерцая Божественную Главу Церкви, то есть Самого Господа, но и преклоняются долу, сердобольно сострадая немощным ее членам. На то же указывал и Моисей, часто входивший во святилище и исходивший из него. Он входил туда заниматься богомыслием, а выходил оттуда для устроения дел в народе Божием, подкрепляя и утверждая словом и примером изнемогающих в нем. Там размышляет о таинственных путях домостроительства Божия, а здесь разделяет с другими бремя немощей плотских. И если он во всех сомнительных случаях прибегал во святилище и пред ковчегом завета обращался ко Господу за советом, то этим он, конечно, подавал пример пастырям, чтобы и они, когда во внешних делах будут недоумевать о чем-либо, обращались умом своим к Церкви как к святилищу своему и, руководствуясь Священным Писанием, как пред ковчегом завета, молитвенно испрашивали совета и уразумения от Господа. Так и Сам Господь наш Иисус Христос – воплотившаяся Истина и явившаяся нам чрез восприятие на Себя нашего человечества – и молится (на горе) Отцу Небесному, и творит чудеса (в городах), подавая Собой пример добрым пастырям, что, как бы ни любили они заниматься созерцанием, не должны, однако же, уклоняться от сострадания и благотворительности слабым и немощным, потому что любовь тем более возвышается к горнему, чем более расширяется она в сострадании и милосердии к дольнему, и мы тем способнее становимся возноситься к Богу, чем благодетельнее[42] делаемся для ближних.