Правило пастырское, или О пастырском служении - Страница 7

Итак, гноеточивый есть тот, у кого доброе чувство остро от природы, но испорчено дурным поведением. Такому-то человеку Господь чрез Ангела подает благой совет: коллурием[25] помажи очи твои, да видиши (Откр. 3, 18), то есть уврачуй свой ум добродетельной жизнью, чтобы тебе лучше узреть и познать духовный свет истинный, подобно тому как коллурием мажут глаза, чтобы лучше видеть свет вещественный. Название бельмоочного указывает на того, кому гордость и самообольщение от мнимой мудрости и праведности препятствуют видеть свет истины. У кого нет бельма на глазу, тот легко заметит и черные пятна, а бельмоочный ничего подобного не видит. Так и в духовном смысле: хорошо видит и знает себя тот, кто постиг, что он и буий[26], и грешник; а кто приписывает себе небывалый блеск праведности или мудрости, тот далек от надлежащего познания себя и тем более удаляется от истинного света, чем более о себе мечтает, как и замечено о некоторых в Писании: Глаголющеся быти му́дри, объюроде́ша (Рим. 1, 22). Человек, у которого обнаруживаются на теле красты дивия, это, без сомнения, тот, кем всецело овладевают и кто рабски выполняет всякие прихоти плоти; ибо как у человека, имеющего их, вся внутренняя порча выходит наружу, так и у плотоугодника: едва только почувствует он малейшее искушение в сердце, тотчас оно и приводится в действие, не встречая у него для обнаружения своего никакого обуздания в мысли. Поэтому апостол Павел, как бы предостерегая от сего, говорил к коринфянам: Искушение вас не дости́же, точию человеческое (1 Кор. 10, 13), – как бы так говорил: человеку свойственно испытывать искушение в сердце, но поддаваться искушению и предаваться ему, не выдерживая борьбы, свойственно только диаволу. А у кого тело покрыто лишаями, это человек любостяжательный; и как лишаи (парши), если не истребить их в самом зародыше, умножаясь без меры, покрывают собой все тело и безобразят его, хотя подвергающийся им не ощущает при этом никакой боли, так и любостяжание искажает красоту души, хотя предающиеся ему в то же время даже услаждаются, соображая одну прибыль за другую и восхищаясь ими. И как от этого телесного недуга могут испортиться все члены, так и от порока любостяжания могут погибнуть все душевные добродетели, и весь состав человека изуродуется, и в душе его прорастут все роды грехов, как свидетельствует о том апостол Павел: корень бо всем злым сребролюбие есть (1 Тим. 6, 10). Наконец, под именем единоятрного разумеется тот, кто на самом деле не совершает срамных и постыдных дел плотоугодия (по неспособности своей), но тем необузданнее соуслаждается нечестивыми помыслами и противоестественными действиями в похотях своих. Этот порок главным образом состоит в том, когда насильно вызываемые внутренние соки устремляются к половым органам, которые от того, конечно, вздуваются и отяжелевают с постыдной болью и беспокойством. И таких-то людей, по свидетельству апостола, Бог предает в похотех сердец их в нечистоту, во еже сквернитися телесем их в себе самех (Рим. 1, 24). Истаявая[27] всем помышлением своим от похотливого сладострастия, они естественную подобу (употребление) женска пола, оказываясь к тому малоспособными, изменяют в противоестественную (ср.: Рим. 1, 26–27), и чрез то самое от крайнего и беззаконного истощания сил своих становятся к правильному и законному употреблению их вовсе не способными, предаваясь в неискусен ум, творити неподобная (Рим. 1, 28). Итак, кто одержим какими-либо из перечисленных нами душевных недугов, тот пусть не дерзает приносить дары Богу и да не приступает к алтарю: ибо не может очищать чужих грехов тот, кто не очистился от своих собственных.

Показав в кратком очерке, что значит достойно приступать к пастырскому служению и как опасно домогаться его недостойным, рассмотрим теперь, какова должна быть жизнь того, кто достойно вступает в сие служение.

Пастыри, тем более пастыреначальники, как предстоятели и представители паств своих в Церкви Божией настолько должны превосходить своей жизнью пасомых своих, насколько звание пастыря выше звания пасомого ими стада. Поэтому пусть они внимательно взвешивают и соображают все обязанности пастырского служения, возлагаемые на них в отношении к пасомым, которые по отношению к ним называются стадом. Всякому пастырю духовному как руководителю словесного стада Христова надлежит быть чистым в своих помыслах и служить лучшим примером в своих действиях; быть разборчивым и в молчании, и в словах; на нем лежит долг сочувствовать в сострадании каждому более других и более всех погружаться в уединенное созерцание; быть ласковым в обращении с благонравными и стойким ревнителем правды пред порочными; не забывать внутренних нужд паствы среди забот о делах внешних, ни внешних дел не оставлять в заботливости о внутренних; и тому подобное. Но об этом, что мы наметили только слегка коснувшись, нужно нам размыслить поглубже.

Пастырь, правящий духовным стадом Христовым, обязан быть всегда чист даже и в мыслях своих. Ибо никакая греховная нечистота не должна осквернять того, кто принял на себя обязанность очищать и врачевать души подобных себе существ, точно так же как рука, которой омывают нечистоты плотские, необходимо должна быть сама чиста, дабы от нечистоты ее не осквернить очищаемого еще более чрез соприкосновение. Посему-то Господь говорит чрез пророка: очиститеся, носящи сосуды Господни (ср.: Ис. 52, 11). Сосуды же Господни носят те, которые восприемлют на свою ответственность души человеческие и должны представить их в вечное святилище. Пусть же они, возносящие на себе, под своей ответственностью, в храм вечности сосуды живые, – пусть размыслят, какая чистота требуется от них самих. Для того и Аарону повелено было Богом чрез Моисея возлагать при облачении на перси свои во время священнодействия слово судное и носить суды сынов Израилевых на персех… всегда (Исх. 28, 30) во свидетельство того, что душа священнослужителя никогда не должна быть занята суетными помыслами, но должна быть престолом слова и разума и что, поставленный в пример другим, по самому положению своему всегда и пред всеми он должен заявлять, как разумны и возвышенны внутренние его помышления и чувства. Не без причины присоединено было к тому и начертание имен двенадцати патриархов: носить всегда на персях имена отцов – значит непрестанно размышлять о жизни предков. Ибо священнослужитель тогда только может проходить свое служение непреткновенно, когда непрестанно имеет пред глазами своими примеры предшествовавших отцов, когда неуклонно взирает на их благочествие[28], последуя их стопам, и таким образом подавляет в себе греховные помыслы, чтобы не нарушить своих обязанностей и не выступить ни на шаг за пределы, отделяющие его звание от других. Не напрасно это слово и названо судным, потому что пастырь как правящий руководитель в своей пастве должен быть столько же рассудителен, сколько и умен, чтобы всегда мог полагать различие с отчетливостью между добром и злом, внимательно обсуживать, что, чему, когда и в какой мере благоприлично или неблагоприлично, не искать своих си[29] (1 Кор. 10, 24; Флп. 2, 21), а более заботиться и пещись о благе ближних. Поэтому и прибавлены там же следующие слова: И да возложиши на слово судное явление и истину (урим и туммим)[30]: и да будет на персех Аарону, егда внидет во святое пред Господа: и да носит он суды сынов Израилевых на персех… всегда (Исх. 28, 30). Этим постоянным ношением суда сынов человеческих на груди своей выражается то, что пастыри, а тем более пастыреначальники как священнослужители, к коим относятся эти слова, должны разбирать дела им подчиненных не иначе как в виду внутреннего судии своего, так, чтобы к тем приговорам, которые произносят они от лица Божия, ничего не примешивалось человеческого из-за какого-нибудь личного пристрастия. Ревнуя же против чужих пороков, они не должны забывать и своих; так же должны быть строги и к себе, как и к другим: иначе или безотчетная ненависть, или опрометчивый гнев могут подорвать в них то спокойствие и ту прямоту, которые так необходимы для судии. Пусть же они исполняются страха к Тому Верховному Судии, Который превыше всего и все́ видит, пусть следуют неуклонно внутреннему судии своему, который у нас есть живой отголосок Того Судии; тогда не без трепета будут управлять подчиненными: ибо этот страх так смирит и очистит их, что они не будут уже ни надмеваться[31] духом, ни растлеваться плотью, ни омрачаться пристрастием к стяжанию благ тленных и скоропреходящих. Подобные слабости, конечно, не могут не приражаться и к их душам; но они должны тотчас же препобеждать[32] эти поползновения непрестанной борьбой, чтобы искушающий порок, усладив их на минуту своими чарами, вслед за тем не восторжествовал над ними и не убил вконец.