Правила соблазнения - Страница 6

Но при этом он и Анне в поддержке отказать не может. Она стала генеральным директором аукциона и отлично справлялась со своими обязанностями. Она умна и способна и ни разу не давала ни малейшего повода усомниться в ее мотивах и преданности компании.

Только вот несмотря на все это, он не мог гарантировать, что она говорит чистую правду. Нравится Вансу это или нет, но в словах Джорджа есть зерно истины. Раз репортер развернул эту историю в статью, значит, какие-то слухи точно были. Но даже если между Анной и Далтоном действительно что-то есть, Ванс все равно не верил, что она продала бы ему «Ваверли».

Перед решительным шагом Ванс бы предпочел собрать всю информацию, но выбора у него не было.

Пришла пора решать, доверяет ли он своим инстинктам или нет? Но инстинкты еще никогда его не подводили, а значит, выбор очевиден.

– Верю, – объявил он достаточно громко, чтобы все четко его расслышали.

Видя, как слегка расправились плечи Анны, он сразу же понял, что поступил верно. Но это еще не все.

– И хочу добавить, что нам всем стоит подготовиться на случай, если журналисты продолжат обливать «Ваверли» грязью.

Другими словами, он предупреждал Анну, что если он в ней ошибся, то ей лучше заранее подготовить план отступления, потому что, если для спасения «Ваверли» ему придется пожертвовать генеральным директором, он, ни на минуту не задумываясь, ею пожертвует.

Она явно поняла сообщение и коротко кивнула:

– Ты прав. Далтону Ротшильду нельзя доверять, и если он верит, что в нашей броне есть брешь, обязательно продолжит наступление.

– И как же? – уточнила Эдвина.

Анна стиснула зубы.

– Возможен любой сценарий вплоть до насильственного захвата.

Слушая возбужденные возгласы, Ванс задумался, почему о таком исходе никто из них, в отличие от него самого, даже и не задумывался. Но стоило ему только представить, чем это им грозит… Ротшильд отлично понимал, что никогда не сможет выкупить контрольный пакет «Ваверли», но если он сперва разрушит аукцион, а потом начнет охоту за остатками былой империи…

Испортить безукоризненную репутацию аукциона, а потом по частям выкупить бесполезные акции.

Не самый плохой план. Но он этого не допустит. Ванс продолжил наблюдать за Анной, которая, так и не дождавшись, пока смолкнут выкрики, постучала по столу костяшками, словно учительница в полном классе невоспитанных детей. Как ни странно, это сработало. Дождавшись, пока в зале снова наступит полная тишина, она спокойно заговорила:

– Я хочу, чтобы вы ни на секунду не теряли бдительность и пристально приглядывались к нашим сотрудникам. Если Далтон решил взяться за дело всерьез, он вполне мог кого-то подкупить, чтобы получать внутреннюю информацию. С этой минуты мы больше не можем ничего воспринимать как должное. Судьба «Ваверли» в наших руках.

Ванс нахмурился. Как же не хочется думать, что в их рядах действительно завелся шпион. Особенно учитывая, что с большинством сотрудников он проработал бок о бок не один год, а многих из них он знал еще с детства. И теперь он должен искать в их рядах предателя? Кроме того, он не мог не задаться вопросом, а почему вообще кто-то пошел на предательство? В их компании всегда было приятно и удобно работать. Даже детская комната на четвертом этаже имелась, чтобы матери могли спокойно работать, оставив малышей под надежным присмотром.

Малышей.

Он мгновенно вспомнил одну из фотографий на столе Шарли. Крошечный мальчик с беззубой улыбкой.

На секунду Ванс задумался, не стоит ли ему заподозрить Шарли, краем уха прислушиваясь к речам двух семидесятилетних светских львиц, заседавших в совете, которые всегда яростно поддерживали Анну.

– Не сомневаюсь, что ты знаешь, как со всем справиться, – заверила Вероника.

– Спасибо, я очень ценю вашу поддержку.

– Не сомневаюсь, – недовольно бросил Симон Вест.

– Я отлично понимаю всю сложность нашего положения, – продолжала Анна. – Но если мы сплотимся, я не сомневаюсь, что…

– Сплотимся? Против чего? Против какой-то эфемерной угрозы? Или против тебя? – Симон, усохший дряблый старичок, яростно стукнул набалдашником трости об стол, привлекая общее внимание. Даже Ванс вынырнул из своих мыслей и повернулся к буяну.

Симон работал в «Ваверли» так давно, что никто уже не помнил тех времен, когда он появился, а некоторые даже утверждали, что он присутствовал, когда в фундамент сто пятидесятилетнего здания заложили первый камень. Ванс невольно улыбнулся.

Но сейчас Симон просто исходил от негодования, да и вообще выглядел так, словно его удар вот-вот хватит.

– Ничего подобного не случалось, пока мы не позволили встать у руля женщине!

– Да бог ты мой, – бросил себе под нос Ванс. Порой старая гвардия забывала, что они живут в новом мире, где женщины сидят дома лишь по собственному желанию.

– Не слишком конструктивное замечание, – заметила Анна, и Ванс прибавил ей еще пару очков за терпение. На ее месте он отобрал бы у старика трость и выкинул ее куда подальше.

Наблюдая, как Вероника с Эдвиной яростно бросились в защиту гендиректора, Ванс снова закатил глаза, а потом перевел взгляд на пустое кресло, принадлежавшее его дяде, Рутфорду Ваверли, жалея, что сейчас не может узнать его мнения. Но с тех пор, как его отец, Эдвард, разругался с братом, тот и слышать не хотел про аукцион, да и сам Ванс с ним почти не общался.

Но прямо сейчас он бы не отказался от беспристрастного мнения.

– Нравится нам то, что происходит, или нет, – спокойно продолжила Анна, заставляя всех разом замолчать, – но сложилось определенное положение, и мы не можем его игнорировать. Если Далтон Ротшильд хочет нас захватить, мы все должны внимательно смотреть по сторонам, отыскивая малейшие следы предательства. Как не неприятно мне это говорить, но вполне возможно, что в наших рядах завелся шпион.

Ванс снова задумался о своей новой помощнице. Что же в действительности он про нее знает?

Четвертый этаж так разительно отличался от всего остального здания аукциона, что вполне мог бы располагаться на другой планете. Тогда как на всех прочих этажах царила степенная элегантность, здесь в глаза сразу же бросались яркие стены, а в воздухе витали ароматы мелков, печенья и молока. В рабочих помещениях стояла благоговейная тишина, сходная с той, что бывает лишь в храме, здесь же повсюду звенел смех.

Каждый раз, ступая на этот этаж, Шарли мысленно благодарила руководство «Ваверли» за заботу о сотрудниках. Если бы ей пришлось оплачивать детскую комнату из собственного кармана, она никогда бы не сумела скопить деньги на квартиру с двумя спальнями, куда они с Джейком недавно переехали. И это если забыть о том, что каждую рабочую минуту она бы умирала со страха, боясь, как бы с ее малышом чего-нибудь не случилось. А вдруг бы его там стали плохо кормить? Или ему не с кем было бы поиграть? Или его бы не приласкали после неудачного падения?

Здесь же она могла ни о чем подобном не волноваться. Эта детская комната была полностью безопасна и надежна, а работавшие здесь женщины обладали всеми необходимыми навыками и качествами, да еще и дипломом Нью-Йоркского университета по социальному обеспечению и раннему детскому развитию. Каждый ребенок получал должный уход и индивидуальный подход, за который родителям присылали чисто номинальный ежемесячный счет, оправдывавший себя до последнего гроша.

Пройдя комнату со столами, стульями и двумя компьютерами, предназначенными для детей постарше, что будут делать здесь домашнюю работу после школы, дожидаясь конца рабочего дня, Шарли заглянула в комнату отдыха с рядом кроваток и двумя креслами качалками, а затем пошла к игровой зоне для малышей.

Здесь тоже царили яркие краски, стены были расписаны волшебными садами и яркими радугами, пол покрывали бесконечные подушки и коврики, а кругом было множество ходунков, игрушек и книжек для малышей всех возрастов.

Не успела она зайти в эту комнату, как сразу же раздался восторженный писк, и она бегом бросилась к сыну, подхватила его на руки и крепко прижала к груди, вдыхая аромат детского шампуня и бананов. А стоило малышу ухватить ее за шею и пролепетать «мамамамамама», как она невольно расплылась в улыбке.