Практикантка доктора Соболева (СИ) - Страница 41

— Гостиницу на сутки снял. А так машину завтра возьмем на прокат- вдоль побережья попутешествуем. У меня десять дней, — рассеянно ответил Сергей, блуждая пытливым взглядом по её взволнованному лицу.

— М-м-м… — повторила Люба, проглатывая своё удивление. Оказывается, тут за неё решили всё. Не то, чтобы она против…

— Люб, — Сергей нервно почесал переносицу, следя за ней исподлобья. И вкрадчиво поинтересовался:

— Поцелуешь?

Люба промолчала опять, смотря в ставшие такими серьёзными карие глаза. Внутри вибрировало от сокрушительной бури эмоций. Такой сильной, что страшно было двинуться лишний раз, чтобы не выплеснуть всё разом на него.

— Я скучала, Серёж, очень, — глухо призналась, — Не представляю, как я без тебя буду…

Сергей криво улыбнулся, сжал её руку в своей сильнее, потом поднёс к губам и, нахмурившись, поцеловал перевернутую тыльной стороной ладонь. Прижал к своей колючей от однодневной щетины щеке, отчего по руке к плечу моментально побежали колкие мурашки.

— Ты, Люб, выходи за меня. И не будешь, — просто предложил Соболев.

На одну бесконечную секунду в воздухе зазвенело молчание, а потом Люба фыркнула, нервно хихикнула, прижав к губам свободную ладошку, и впервые за всё это время озорно сверкнула вспыхнувшими ореховыми глазами.

— Ты похудел, Серёж… — пропела ласково Вознесенская.

Соболев угрожающе сдвинул брови. И только такой же почти как у неё взбудораженный сияющий взгляд всё портил.

— Это что? Намёк, что я тут по-твоему из-за борщей распинаюсь?

— А я вот вообще не готовлю. На диету села… — продолжила как ни в чем не бывало Вознесенская.

— Я вижу, — буркнул Сергей, мазнув быстрым критическим взглядом по её груди. Попробовал ниже, но там стол был. Не насмотришься…

— Не нравится?

— Раздену- скажу, но мне на самом деле не принципиально, — пробормотал Соболев, вновь поднимая взгляд до уровня ореховых глаз. И тихо добавил:

— Люб, ты "да" — то скажешь? А то я себя идиотом чувствую…

— Ты не сказал, что любишь, даже хоть что-то слабо похожее на это не сказал, — упрямо поджала губы Вознесенская, — Если тебе просто удобно, то…

— Да коню понятно, что люблю, — возмутился Соболев, перебивая.

— Я не конь… — поджала губы сильнее.

— Люб… — Сергей шумно, с раздражением выдохнул.

Потянулся было в карман джинсов за сигаретами, вспомнил, что здесь не курят, и просто хлопнул себя по бедру. Полез в другой карман, вставая.

— Люб, я тебя люблю, — хрипло и как-то затравленно выдавил Сергей.

Быстро поднял глаза на неё и тут же опустил. Вздохнул ещё раз и присел на одно колено, отчего Люба не выдержала и сдавленно пискнула. Из правого кармана показалась маленькая коробочка.

— Любаш, ты…Чёрт, — Сергей усмехнулся и покачал головой, раскрывая коробку и доставая тонкое, сверкающее инкрустацией кольцо, — Прямо про «сказку в моей жизни» завыть хочется. Ничего другого на ум не приходит… Не заставляй меня, Люб. Жутко пою…

Соболев нахмурился, надевая колечко на палец, и наконец поднял взгляд на ее пылающее лицо. Люба была прекрасна. Глаза сияли, на губах дрожала ласковая улыбка.

— Ну разве только разочек…за «да», — протянула.

Сергей обреченно усмехнулся и подался к ней, то ли нашептывая, то ли напевая.

— Губы я алые целую…

И правда потянулся к губам. Люба едва успела выдохнуть «да».

— Люб, ну ты скоро там? — недовольный Серёжин голос глухо пробивался через закрытую дверь ванной комнаты. Соболева подняла потерянный взгляд на своё отражение в зеркале, нервно стиснула прохладный темный камень раковины.

— Солнц, я сейчас уже…Сейчас… — пришлось откашляться, чтобы убрать комок в горле.

— Слушай, я в машине подожду тебя, ладно? Быстрее давай…

Её невнятное "ладно" потонуло в его удаляющихся по коридору шагах и хлопке входной двери. Люба сгорбила плечи и медленно осела на унитаз. Глаза как магнитом тянуло к пластмассовой белой палочке с окошком, лежащей у умывальника. Две полоски…Две… Невозможно…У Любы стояла спираль…Они не хотели детей. Обсудили это ещё три года назад перед своей скромной свадьбой для самых близких в Греции. У них итак все хорошо. Зачем?

И Любе через месяц тридцать восемь. Поздновато уже рожать…Что делать? Может ошибка? Хотя какая? Это уже третий тест за вчера и сегодня. Да и в груди тревожно ноет предчувствием, что это оно. Что она правда станет мамой ещё раз. Она рада?

Любу так трясло от разноплановых эмоций, замешанных в дикий коктейль, что радость не выделялась яркой полосой. Страх, неуверенность, ожидание, счастье, сомнение…Всё разом распирало грудь. А ещё дикое желание дотронуться уже до маленьких пальчиков, понюхать пахнущую молоком макушку, заглянуть в сморщенное личико, почему-то она была уверена, вылитого Сережи и поцеловать…Конечно, Люба будет рожать. Она никогда не убьет своего ребенка. Страшно только…И вообще…Ей тридцать восемь…

Люба потерла ладонями горящее лицо, пытаясь прийти в себя. Встала, оправила юбку и наконец вышла из ванной.

Сергей, как и сказал, ждал в машине, уткнувшись в телефон. Кинул на садящуюся на пассажирское сидение жену быстрый косой взгляд и нажал кнопку зажигания.

— Нормально всё? — поинтересовался, смотря на дорогу, когда выруливал с парковки.

— Да, Серёж, хорошо… — Соболева оперлась локтем об дверцу и устремила рассеянный взгляд в окно.

— Точно?

— Да.

— Ну, смотри…

Больше не спрашивал. Щелкнул приемник, выбрал радио и сосредоточился на дороге. Они часто ездили молча. Их обоих это устраивало, Соболевы любили тишину дома, загруженные суетой на работе. Тишину, которая скоро исчезнет из их жизни минимум лет на пять, подумала про себя Люба, косясь на любимый профиль мужа. Как Сергей отреагирует? Она не знала…Вернее, знала, что изобразит радость, но почувствует ли он её на самом деле- вот главный вопрос. Он ничем не показывал, что жалеет, что у него нет детей. Казалось, они ему ни к чему. Люба вновь отвернулась к окну, незаметно вытирая о юбку вспотевшую ладонь. Когда сказать? Вечером? Да её разорвет…Сейчас им почти час ехать до дачи Ани Рустамовны, коллеги Сергея в частной клинике и по совместительству тети Рамиля. У той сегодня был день рождения. Почти час…Как раз хватит, чтобы все обсудить… Надо сейчас, сейчас говорить…Люба набрала побольше воздуха, заморгала часто, прогоняя непонятную влажность в уголках глаз и выпалила разом.

— Серёж, я беременна…

Вильнувший руль, визг тормозов, матерящийся клаксон чужой машины сзади, и Сергей резко стопанул их джип на обочине.

— Млять, Люб, — прохрипел Соболев за плечо возвращая её обратно в кресло, так как Люба чуть не клюнула носом в торпеду, — Что ж так эффектно то!

— Прости, — шмыгнула носом бывшая Вознесенская.

— Ничего… — медленно ответил Сергей, блуждая нечитаемым взглядом по её лицу. Протянул руку и аккуратно убрал светлую прядку, упавшую на лоб. Плотно сжал челюсти, ничего не говоря.

Люба шмыгнула носом от нервов еще раз.

— Ты рад?

— Да, — ровно ответил Сергей.

— Не похоже…

— Дай переварить, Люб, — нахмурился муж, гладя её большим пальцем по щеке, очертил линию подбородка, подержал за плечо.

— Срок знаешь?

— Пять недель, — выдохнула Соболева.

— М-м-м…Вчера узнала?

— Да.

— То-то такая странная была, — криво улыбнулся тогда Серёжа, на что Люба только закивала.

— А вчера почему не сказала?

— Не знаю, — пробормотала, перехватывая его руку и прижимая теплую ладонь к своей щеке, — Уверена не была, испугалась…

— Не бойся, хорошо всё будет. Сам приму, — тут же отрезал Соболев.

Отнял руку от её щеки, обхватил пальцами затылок и резко притянул к себе. Люба уткнулась носом ему в шею, жадно втягивая родной, такой успокаивающий запах. Всхлипнула ещё, ощущая невероятное облегчение от сильных рук, обнимающих её, от исходящего от мужа тепла, коконом окутавшее всё её тело. Глаза запекло закипающими слезами. Стук его сердца отдавался в ее груди. Сергей рад, она теперь чувствовала — так крепко к себе прижал. Рад! Господи, как хорошо…