Практикантка для генерала - Страница 8

В оставшееся время думала, что делать, если гарн Септер окажется у себя в номере? На крайний случай решила кинуть в него заклинанием постепенного погружения в сон – лёгкое целительское воздействие, которое даже не распознаётся пациентом, но дарит ему необходимый отдых. Используется для лечения бессонницы и прочих нарушений сна. Забытьё приходит плавно и наступает в течение пятнадцати минут – подожду.

Пока готовилась, за окном стемнело – пора действовать. Мелкими перебежками, по стеночке, я выбралась на улицу, а там, так же прижимаясь к кустам и стволам деревьев, преодолела аллею и застыла перед светящимся окном гостиничной столовой.

Левитация давалась мне плохо, но на то, чтобы взлететь и, на минутку зависнув, заглянуть в окно, мне способностей хватило. Все четыре генерала-командора сидели за столом, о чем-то шумно дискутировали и выпивали. Собирающимися расходиться они совершенно не выглядели. Вот это удача! Рванула к чёрному входу гостиницы, а пробравшись внутрь задумалась: а как я узнаю, в какой именно комнате остановился Лукасгар?

Пришлось терять время и бежать к стойке регистрации – благо персонала в такой поздний час не было, инкубы в гостинице единственные постояльцы, и большого штата сотрудников для их обслуживания не требовалось. Пролистала книгу учёта и, дойдя до последней страницы, чуть не отвесила себе подзатыльник. Про зажигалку Лукасгара я и забыла! Хорошо, что выяснилось! Они, оказывается, жили в разных номерах, а то бы нарвалась, «умница». Серость любит дураков и пьяниц, как говорится.

На носочках прокралась по коридору в левое крыло к номеру «Люкс 5», напротив которого в книге стояло имя подозреваемого.

Дверь гостиничного люкса легко поддалась заклинанию и беспрепятственно впустила меня в тёмный инкубкий номер. Оказавшись внутри, я даже целительский светляк зажигать побоялась, поэтому воспользовалась прихваченным из дома артефактом ночного виденья. Что-то дорого мне это расследование обходится, но что ни сделаешь ради спасения мира? Гоглы, позволяющие видеть в темноте – дорогой артефакт, к тому же одноразовый и последний в моем запасе – как от сердца отрывала, надевая их на нос. Активировав стекла, огляделась. По обстановке сразу было понятно, что тут обитает военный: ни тебе разбросанных носков, ни захламленного стола, ни даже майки на кресле не валялось – идеальный порядок, не то что у меня в общаге. Из этого следовало, что форменный мундир нужно искать в шкафу, а секреты вон в том кейсе, что аккуратно стоит на стуле – такой зануда, как гарн Септер, невероятно предсказуем.

Ухмыльнувшись, принялась за обыск. Первым делом решила проверить кейс и вновь воспользовалась родовым заклинанием, чтобы открыть кодовый замок. Потом, надев защитные перчатки, чтобы не оставить следов, пролистала бумаги и только тогда поняла, что слишком уж рано обрадовалась и недооценила Лукасгара – магическая защита надёжно скрывала от любопытных содержание документов. Такую мне не взломать, да и вообще никому, кроме хозяина, не снять. Зря только время потеряла —топнула от досады.

Зато когда складывала бесполезные листочки обратно, обнаружила на дне кейса кожаный мешок. Что там? Деньги? Драгоценности? С интересом развязала тесемки и зажмурилась от блеска пуговиц. Их там было не меньше десятка! Что же это значит? Явно ничего хорошего! Сердце забилось в предвкушении разгадки тайны, но нить расследования ускользала. Ладно, поразмыслю над этим позже. Сейчас нужно заняться мундиром. Его всё равно стоит проверить, раз уж пришла. Сложила все назад и направилась к гардеробу.

Только открыла створки и начала перебирать вешалки с одеждой, как дверь с грохотом упала на пол, вспыхнул свет и в номер влетел разъяренный гарн Септер с активированным боевым заклинанием, светящимся на ладонях. С перепугу шарахнула в него усыпляющим и только потом поняла, что за пятнадцать минут, пока оно начнёт действовать, инкуб сто раз успеет меня убить – надо было мгновенным ударить, но теперь уже поздно, он меня разглядел и… Хотя нет. Хорошо, что не ударила мгновенным, страшно представить, что бы мне за это было. Подняла руки в защитном жесте и попятилась спиной к окну. Может, удастся ещё сбежать?

– Шеллин? – демон погасил боевое заклинание и так жутко улыбнулся, что я поняла: сбежать не получится. – Стой, где стоишь. Что ты делаешь в моем номере в таком виде?

Интересно, у него есть несколько вариантов ответов на этот вопрос? Что я могу делать ночью в обтягивающем чёрном комбинезоне в чужой комнате?

– Я… Я… – что-то внятное выдать не успела, оказалась, ответ у Лукасгара имелся свой. Да такой, что мне бы и в голову не пришёл.

– Решила воспользоваться моим приглашением? Умница. Приступай, – выдал он покровительственно.

Сначала я не поняла, о чём он. А потом, когда вспомнила, что генерал-командор мне вчера предложил сделать при первой встрече, страшно разозлилась. Хотела отвесить ему пощёчину и поставить на место, даже сделала два шага навстречу, а потом… Потом поняла, что он сейчас подсказал мне единственный выход, и я просто не могу им не воспользоваться.

– Да. Пришла по приглашению… Вашему… – А что он хочет услышать-то? Про любовь? Ну уж нет! Гори эта империя синим пламенем! На такие жертвы я пойти не могу! – Но совсем не за тем, за чем вы подумали, генерал-командор.

– А зачем же? – он тоже сделал несколько шагов мне навстречу, после того как лёгким пасом водрузил дверь на место и наверняка отрезал мне пути отступления. Теперь мы стояли близко-близко друг к другу, и я невольно вдохнула в лёгкие его запах. Во рту мгновенно пересохло, а в глазах потемнело от безумно притягательного мужского аромата. – Ты такая… пылкая, малышка Шелли. Я чувствую тебя!

Что он такое говорит? Я же ненавижу его, ненавижу! Почему он так странно реагирует? А я почему? Ведь не может же гарн Септер сейчас нарушать закон и использовать на мне инкубские способности? Да нет, непохоже, потому что оцепенение стряхнуть мне всё же удалось.

– Я пришла сказать, вернее, попросить у вас прощения… – Лукасгар продолжил вести себя странно. Он скинул с моей головы капюшон и, зарывшись в волосы, потянул с них заколку. Говорить становилось все труднее. Да что там говорить, даже стоять было сложно из-за подгибающихся коленей. – Вы меня не правильно поняли.

– За что же я должен тебя простить, детка? – одной рукой он перебирал освобождённые от заколки пряди, а другой обхватил меня за шею и поглаживал тонкую кожу большим пальцем везде, где доставал.

Силы меня покидали. Хотелось прижаться к инкубу и молить никогда не прекращать делать со мной такие невероятно приятные вещи. Но каким-то чудом мне удалось совершить последний отчаянный рывок.

– За то, что не смогу оправдать ваших ожиданий, простите. Я давно влюблена в Кристгаргана гарн Фораша, а вас совсем не люблю.

Я справилась! Ура! Но я же истинная Верис, я и не могла провалиться.

– Что?! – взревел инкуб, мгновенно рассвирепев. Он резко убрал от меня руки, больно дёрнув за прядь, и посмотрел таким страшным взглядом, что я поежилась, готовясь к наказанию. А потом… Потом он зевнул – заклинание начало действовать. – Сейчас ты мне подробно расскажешь, как и когда это поняла. Ясно?

Гарн Септер, несмотря на непреодолимое желание заснуть, схватил меня за руку и потащил к своей кровати. Я упёрлась ногами в пол и попробовала вырвать руку – бесполезно.

– Можно я пойду уже к себе? Я завтра вам всё-всё расскажу, – пискнула в отчаянной попытке освободиться.

– Нет. Сейчас, но лёжа, что-то я устал…

Проговорив это, демон завалился вместе со мной на кровать и мгновенно отключился. Хорошо, что от целительских заклинаний защиту никто не ставит, и моя магия сработала, а вот плохо то, что Лукасгар, засыпая, подгреб меня под себя, и теперь я лежала, боясь пошевелиться и умирая от непонятного чувства, которое испытывала, ощущая на себе его вес.

Вот так, без движения, я пролежала довольно долго. Не было никаких сил сдвинуть с себя эту гору мышц и выползти в ночную прохладу. Так бы лежала и лежала, наслаждаясь неясными чувствами и обдумывая три наши последние встречи, но вовремя вернувшийся разум нагнал страху, стоило лишь представить картину завтрашнего совместного утра, и я принялась выползать из-под Лукасгара, как сорняк из почвы: неумолимо, но незаметно.